Виктория Александер - Список женихов

Радость охватила Ричарда; губы их встретились, и ему уже было безразлично, обретут они состояние или потеряют. Сохранятся тайны или раскроются. Только эта женщина — сейчас и навсегда…

Послышался стук в дверь, которая тотчас отворилась.

— Прошу прощения, — сказала Джослин, просовывая голову в комнату.

Ричард застонал, поднял голову и посмотрел в голубые глаза любимой женщины.

— Имей в виду, что ты получишь и мое семейство.

Джиллиан рассмеялась:

— А ты обретешь Эффингтонов! Обмен вполне справедливый, как мне кажется.

Джослин откашлялась.

— Я нечаянно подслушала.

Ричард выпустил Джиллиан из объятий, но не отступил от нее ни на шаг.

— Ты бы ничего не услышала, если бы не прижалась ухом к двери.

— Это уж было вовсе незачем. — Джослин не замедлила войти в комнату. — Мне думается, к счастью для всех нас…

Джиллиан перебила ее:

— Вы что же, все трое подслушивали?

— Ничего подобного, — обиделась Джослин. — Только я и Бекки.

— Привет, Ричард, — донесся из-за двери голос Бекки, но в проеме появилась лишь ее приветственно машущая рука.

— Что вам нужно? — вышел из терпения Ричард, сверкнув глазами.

Джослин в ответ наградила его не менее огненным взглядом.

— Как я уже говорила, нам кажется, что если ты любишь Джиллиан, а ведь ты любишь, правда?

Ричард возвел очи к потолку, потом, смирившись, кивнул.

— А она любит тебя… — Джослин повернулась к Джиллиан.

— Словом «тебя», я полагаю, вы обозначаете Ричарда, графа Шелбрука, но не Ричарда, носящего иную фамилию? — с невинным видом задала вопрос Джиллиан.

Джослин слегка смутилась.

— Я обозначаю… да, Ричарда.

— Понимаю. — Джиллиан ласково улыбнулась. — Да, я люблю его.

— Отлично, — просияла Джослин. — Но если вы любите друг друга, зачем вам терять состояние?

— В самом деле, зачем?

— Разве не достаточно убедиться, что вы оба готовы им пожертвовать? — Голос Джослин становился все напористее. — Я совершенно не понимаю, почему мы… то есть вы должны прожить всю нашу… то есть вашу жизнь в бедности…

— Это никогда не было бедностью, — вставил Ричард.

— Но не было и особенно роскошным существованием, — внесла поправку Джиллиан.

— …если вы можете получить такое громадное состояние.

— Сказать по правде, Джослин, я тоже этого не понимаю. — Джиллиан посмотрела на Ричарда. — Я хочу тебя независимо от того, как ты себя называешь, на всю мою жизнь. Если придется выбирать между тобой и наследством, я с радостью откажусь от него и буду проводить свои дни, подавая тебе гвозди на самой верхушке твоей проклятой крыши. Но я думаю, что было бы гораздо радостней жить, имея возможность нанимать слуг, которые выполняли бы такие обязанности. И иметь средства для помощи талантливым женщинам. И обеспечить приданым твоих сестер, чтобы они могли найти себе мужей, надеюсь, более разумно относящихся к денежным проблемам, чем их брат.

— Прекрасно сказано, Джиллиан, — обрадовалась Джослин.

— Уходи-ка ты отсюда, — обратился Ричард к сестре, не сводя глаз с Джиллиан.

Джослин послушалась было, но потом вернулась и остановилась поближе к Джиллиан, словно рассчитывая на ее защиту.

— Мы все считаем, что это ужасно романтично — вы оба готовы пожертвовать всем ради любви! Честно говоря, было трудно ожидать этого от Ричарда, ведь он всегда такой практичный…

— Убирайся! — взревел тот.

Джослин опрометью выбежала из комнаты и захлопнула дверь.

— Ты и в самом деле откажешься от наследства? — спросил Ричард уже вполне спокойно.

— Я уже сказала. Я готова стать женой бедного, но честного графа Шелбрука или супругой многообещающего, но тоже не слишком богатого Этьена Луи Туссена. Все, чего я хочу, — это выйти замуж за Ричарда Шелтона, не важно, бедного или богатого.

— Почему?

— Я уже это сказала.

— Повтори.

— Потому что люблю его.

— Любишь?

Он обнял ее, словно все еще не веря своему счастью.

— Да. Люблю.

— Ну а раз любишь и готова стать образцовой женой, изволь подчиняться моим требованиям. Мне по-прежнему не слишком нравится твоя нелепая идея помогать женщинам-художницам.

— А мне помнится, ты обещал сделать меня счастливой.

Джиллиан торжествующе улыбнулась, озорно блеснув глазами.

— Обещал. А вы хитроумная женщина, миледи!

— А вы, милорд, очень хитроумный мужчина. — Она чмокнула его в губы. — Мы во всех отношениях подходим друг другу.

В который уже раз поражался Ричард ироническим поворотам своей судьбы. Он считал, что женщинам нет места в искусстве, однако собственный талант унаследовал от женщины. Он принял предложение Джиллиан из-за нужды в деньгах, но деньги были не важны больше. Гордость руководила его действиями вначале, но в конце концов главной стала любовь.

Ричард поцеловал Джиллиан и подумал, что перед ними обоими только начало счастливой жизни, которой мало дела до шестисот тысяч фунтов, восьми или скольких там кораблей и земельных владений в Америке. Его и удивляло, и радовало сознание, что чувство, которого их соглашение не предусматривало, в действительности оказалось несравненно большим богатством, чем любое состояние. Он смотрел в будущее с надеждой на счастье до конца дней с женщиной, которая стояла сейчас рядом с ним.

Эпилог

— А знаете, все производит прекрасное впечатление, не правда ли? — Леди Форестер окинула взглядом элегантно отделанный бальный зал в новом доме недавно сочетавшихся браком графа и графини Шелбрук. — И как много гостей!

— Это их первый бал. Собрались сливки общества, даже в это время года, — ответила ей другая леди. — Я уже видела герцога и герцогиню Роксборо, присутствуют и другие члены семейства Эффингтон. Говорят, что и вдовствующая герцогиня здесь, а она, как вы знаете, никогда не приезжает в город.

— Между этим балом и салонами леди Шелбрук, несомненно, большая разница, — заметила леди Форестер.

Леди Шелбрук все еще устраивала небольшие вечера, но далеко не так регулярно, как до своего замужества. Она была слишком поглощена заботами о создании некоего рода пансионата для женщин-художниц. Видит Бог, леди Форестер могла понять желание поддержать пробивающихся к известности художников — но женщин? Какой в этом смысл? И какое, извините, развлечение?

— Вы видели ее портрет? — спросила собеседница леди Форестер с ноткой благоговения в, голосе. — Он написан этим французом, как его, Ту… не помню дальше. Она выглядит так… так, я бы сказала…

— Великолепно, — докончила за нее леди Форестер. — Понятно, почему Туссен продолжает пользоваться большим спросом.