Элейн Барбьери - Порочный ангел

Глава 19

Росс, его друг Джейк, а вместе с ними и Лай Хуа ускакали в темноту переулка, им надо было побыстрее выбраться из города.

Чарлз и Девина остались стоять среди убогих домишек. С замиранием сердца Девина слушала удалявшийся стук копыт. Когда цокот стих, они покинули Китайский квартал. С каждым шагом становилось очевидно, что Чарлз слабеет, и они шли все медленнее и медленнее. Неужели эта ночь никогда не закончится?

Наконец, подняв голову, Девина увидела в нескольких шагах клинику Чарлза. Они уже почти пришли. Она замедлила шаг, когда Чарлз повернул к двери. Он пошатывался от слабости, Девине было больно смотреть на него. Только бы он не упал сейчас!

Они вошли в дом. Девина помогла Чарлзу опуститься на стул. Потом она задернула шторы на окнах и зажгла лампу. Повернувшись к Чарлзу, Девина тихо ахнула при виде пятна крови на темном сюртуке.

— Чарлз, рана снова кровоточит. — Чарлз засмеялся:

— Да. И ведь правда, а?

— Скажи, что надо делать.

— А ты выдержишь? Работа неприятная. И я буду не в восторге, если ты свалишься в обморок.

Девина даже не пыталась скрыть раздражение.

— Раз уж я до сих пор не в обмороке, значит, ничего и не случится, Чарлз. Скажи, что делать.

Через несколько мгновений Девина уже аккуратно обрабатывала рану.

— Из тебя получилась бы прекрасная сестра милосердия, Девина. Теперь просто высуши рану и наложи мазь, не жалея… Вот так.

Кусая губы, чтобы справиться с волнением, Девина следовала указаниям Чарлза. Неожиданно Чарлз произнес:

— Тебе следовало сказать ему о своих чувствах, Девина.

Сердце Девины подпрыгнуло.

— Я не знаю, что ты имеешь в виду.

— Девина, я же не Росс. Это он может не увидеть твоих чувств, потому что его самого переполняют гнев и отчаяние, но я то вижу, что творится с тобой. После жизни в хижине ты сильно изменилась. Я знаю, как ты страдала, когда Росс находился в тюрьме. Я видел твое лицо сегодня утром в зале суда, когда был вынесен приговор.

— Неужели это было сегодня?

— Да, сегодня утром. Ты понимаешь, как будут тянуться дни теперь, когда Росс уехал навсегда и ты больше никогда его не увидишь? Девина, ты должна была сказать ему о своих чувствах.

— Почему, Чарлз?

— Почему? Да потому, что ты любишь его! — Девина отвела взгляд и начала старательно перевязывать рану.

— Да, я люблю его, Чарлз, но это безнадежно. Я не собираюсь делать вид, что Росс ничего не испытывает ко мне. Вопрос в том, сколько в его душе любви, а сколько — ненависти. Даже когда я была в его объятиях, я видела отблеск этой ненависти в его глазах, Чарлз. Я даже не могу быть уверенной, что двигало Россом, когда он любил меня: желал ли он меня или же хотел отомстить моему отцу особым способом. Росс настолько ожесточился, что вряд ли сам понимает свои чувства.

— Девина…

— Чарлз, позволь мне закончить. Я сотни раз перебирала все это в уме. Я спрашивала себя, как я могу любить человека, в котором столько ненависти. Когда мы были вместе, у меня не было никаких сомнений в тех чувствах, что он будил во мне. Но потом, когда я лежала одна в своей спальне, ночами страдала без него, ответить на этот вопрос мне было трудно.

— Я тогда поняла, что с первой нашей встречи Росс стал частью меня. Ту встречу невозможно забыть. Я не знаю, какую струну он задел, как он сумел проникнуть в мою душу, но он там.

— У меня в душе осталась только любовь, Чарлз. Росс закрепил эту любовь нежностью, показав, что он способен не только на сильную ненависть, но и на сильную любовь. Я думала, что те несколько дней, пока мы были вместе, изменили его, что любовь вытеснила гнев из его сердца. Я ошиблась.

— Но зато, Чарлз, в душе моего отца произошла перемена. И я этому рада. Снова став беглецом по вине моего отца, Росс все равно одержал над ним победу. Несчастья изменили и отца — я имею в виду не только болезнь. Он понял, что не может уже жить, как жил — никого не любя и думая лишь о наживе. Теперь он сам нуждается в любви. Он начинает осознавать, что сделал очень мало, чтобы заслужить эту любовь. — Голос Девины дрожал. — Росс способен на такую огромную любовь, Чарлз! Я чувствовала, как она вспыхивает в нем, поглощает его, и это было прекрасно. Но она часто сменялась злобой и ненавистью. Я понимала, что он в эти минуты вспоминал о моем отце. Россу нужна такая женщина, рядом с которой он навсегда забудет о мести. Я никогда не смогу стать этим человеком, Чарлз.

Девина глубоко вздохнула. Она не могла сказать Чарлзу, как сильно хотела сейчас скакать вместе с Россом — так, как Лай Хуа с Джейком. Она не могла сказать ему, что, все, что она считала важным, вдруг стало совершенно бессмысленным, когда она поняла, что Росс навсегда исчез из ее жизни. Она не могла сказать ему, что если бы Росс, сев в седло, спросил ее, хочет ли она ехать с ним, она бы не раздумывая протянула ему свои руки.

— Ну вот, все готово, — сказала Девина с вымученной улыбкой. Взглянув на бледное лицо Чарлза, она спросила: — Как ты себя чувствуешь?

Чарлз засмеялся:

— Девина, прикосновение твоих рук — самое целебное средство. Мне уже значительно лучше. — Помолчав, он продолжил уже серьезно: — Иди в другую комнату и переоденься. Мы доведем до конца наш план. Неторопливо пойдем к твоему дому после нашего «приятного ужина» и «замечательной прогулки» и будем шокированы, когда узнаем о побеге Росса. Завтра все начнут гадать, как Росс сумел бежать и куда он направился. Вскоре найдут двух отпущенных лошадей — и все. Росса им никогда не отыскать. Девина улыбнулась:

— Чарлз, почему я никогда не могла говорить с Россом так, как говорю с тобой?

— Потому что ты любишь Росса, и любовь становится помехой.

Глаза Девины заблестели от слез. Повернувшись, она быстро ушла в соседнюю комнату.

Даже во сне Девина не расставалась с Россом. Вот Росс сердится — и его лицо сурово; вот обеспокоенный Росс склонился над раной на ее лодыжке; вот Росс суетится вокруг нее, когда она бредит, и голос его звучит так успокаивающе; любящий Росс, обнимающий ее, ласкающий, с бесконечной нежностью наслаждающийся ее телом.

Росс скрылся в темноте, чтобы никогда не вернуться. Это мучило Девину даже во сне.

Вдруг появилось какой-то яркое пятнышко; оно увеличивалось до тех пор, пока не поглотило все ее болезненные воспоминания. Она улыбнулась, почувствовав его еще до того, как увидела, надеясь схватить его, удержать, смотреть, как оно полностью обволакивает ее. Но оно ускользало, касаясь ее легко, скользя по ее лбу, щеке, по трепещущим векам. Она почувствовала, как оно коснулось ее губ, и радостно приоткрыла их. Она услышала тихий шепот:

— Девина, дорогая…