Джоанна Линдсей - Сердце воина
— Да, ничего не скажешь, поразительная речь. Особенно конец, — сухо бросила Бриттани.
Далден вновь принялся раскладывать вещи, но все же соизволил заметить:
— Ты постоянно придираешься ко мне! Почему?
— Марта предупреждала…
— Опять Марта? — перебил он. — Разве я не велел тебе забыть все, что она наговорила?
— Ты знаешь, что это невозможно.
— И это при том, что ты все равно не поверила ни одному ее слову.
Бриттани вспыхнула. К счастью, Далден в этот момент не смотрел на нее, иначе, возможно, заметил бы, что ее щеки так же темны, как у него. После всех предостережений Марты она ожидала худшего. Боялась, что он продемонстрирует самые невыносимые черты своего характера. Он сказал, что они приехали сюда учиться. Учиться вместе! Так что же в этом плохого? Она сама хотела познакомиться с ним поближе.., нет, узнать все, до последней мелочи. А теперь передумала?
— Прости, — пробормотала она. — У меня действительно появились некие предвзятые представления, от которых я постараюсь отделаться. Хочешь, я тебе помогу? В детстве я была скаутом, поэтому знаю, как ставить палатки, разводить костры, собирать ягоды и выживать в дебрях.
Далден ошеломленно уставился на нее:
— Правда? В вашем мире женщин обучают подобным вещам?
— Ну, не во всем мире, — была вынуждена признать Бриттани. — Эта программа действует только в моей стране, а ей подобные — еще в нескольких государствах. Она вовсе не обязательна, и в наше время у девочек есть столько разнообразных развлечений и занятий, что очень немногие идут в скауты. Жаль, потому что там можно приобрести столько полезных навыков! Мне они не раз пригождались, когда братья брали меня с собой в походы.
Далден кивнул и расплылся в улыбке:
— Я рад, что ты любишь походы. Большинство наших женщин забросали бы меня жалобами, уведи я их от уюта наших домов. Они страшатся дебрей, как ты выражаешься.
Бриттани понадеялась, что страх шакаанских дам не имеет под собой основания. По крайней мере Далден не сказал, что ее лес не похож на здешний. Но с другой стороны, он проигнорировал ее предложение, возможно, потому, что четырехугольный шатер оказался чересчур большим и тяжелым. Ей не по силам с ним справиться! Не тонкий нейлон или армейский брезент, а толстая ткань, видимо, специально предназначенная для того, чтобы защитить обитателей шатра от любой опасности. Кроме того, Далден захватил с собой множество других вещей и ни слова не сказал, когда Бриттани принялась втаскивать их внутрь.
Кровать им заменила пушистая шкура какого-то зверя. Вдоль стен были расставлены бесчисленные мешки. Оказалось, что Далден привез коробочку с камнем гаали, ярко осветившим шатер. Видимо, костер разводился только для готовки. Впрочем, сегодня он не понадобился: в одной из сумок оказался готовый ужин.
Они поели, причем Далден заботливо кормил Бриттани. Она не возражала, тем более что каждое его движение было исполнено головокружительной чувственности, которой откровенно наслаждалась Бриттани. Не потому ли она так ждала окончания ужина, что ей не терпелось лечь рядом с ним на белую шкуру?
— Иди сюда!
Сытая, разнеженная, Бриттани, решив, что эта поездка может доставить ей уйму удовольствия, не колебалась. Она устроилась у Даддена на коленях, почувствовала, как сильные руки обвились вокруг ее талии, и подняла лицо для поцелуя. Но его не последовало.
Далден рассеянно погладил ее по щеке.
— Ну что? Очень трудно повиноваться мне?
Именно слово «повиноваться» неприятно кольнуло ее. Бриттани сжалась и попыталась отодвинуться на расстояние, более подходящее для спора, от которого ничего хорошего не ждала. Однако Далден легко удержал ее на месте. Ненавязчивое напоминание о том, что если она не захочет послушаться, ее могут заставить?
Глава 47
Бриттани честно пыталась найти Далдену оправдание. Очевидно, она приняла его замечание слишком близко к сердцу. Разволновалась из-за одного слова. Правда, такого, которое пришлось бы не по душе любой независимой женщине, привыкшей самой о себе заботиться с тех пор, как она покинула дом. Ей просто не следует так реагировать и не воспринимать его высказывания как оскорбление. В конце концов она вовсе не «повиновалась» и сейчас преспокойно заявила:
— Я посчитала это не приказом, а предложением.
— А если бы это был приказ?
— Тогда мне пришлось бы хорошенько подумать, — призналась девушка.
— Почему?
— Потому что я терпеть не могу приказов. Они унижают меня как личность, поскольку те, кто их отдает, считают, будто у меня нет собственного ума. Поэтому я и не пошла в армию. Просто не вынесла бы субординации. И не делай такого удивленного лица: в моей стране женщины имеют право стать солдатами. Разве на родине твоей матери было не то же самое?
— Допускаю, что ваши армии обладают более совершенными видами оружия. Согласись, трудно вообразить женщину с мечом.
Представив, как она пытается размахивать мечом, который едва можно поднять, Бриттани невольно рассмеялась. Не долго же ей удастся выстоять против шакаанского гренадера!
— Ничего не скажешь, ты прав, — признала она. Далден снова удивился, вероятно, ожидая возражений.
— Ты согласна?
— Да, но это не означает, что по каждому твоему повелению я должна прыгать через обруч.
— Даже если я забочусь о твоей пользе? — настаивал Далден.
Бриттани, немного подумав, кивнула:
— Верно, иногда стоит и прислушаться, но пойми, ты не мой босс, который в любую минуту может меня уволить, не представитель закона и не член правительства. Ты мужчина, с которым я живу во взаимном согласии, так почему же необходимо постоянно на меня давить?
— Это ты верно заметила, именно необходимо, — сказал Далден. — Мои долг, право и обязанность — защищать тебя. Никто не может отнять у меня этого, даже ты. Обычно подобные вещи не требуют объяснения. Наших женщин с самого рождения учат всему, что им необходимо знать: что они могут и не могут делать, кому беспрекословно покориться и по какой причине. Воин должен быть уверен, что в случае опасности его женщина послушается любой команды, отданной с целью вызволить ее из беды. Не начнет спорить и возражать, теряя драгоценное время. Если он сомневается в ее покорности, значит, вынужден ограничивать ее свободу, а это вряд ли понравится и ей, и ему.
— Ясно. Теперь я поняла, к чему ты клонишь. Если ваши женщины с рождения выдрессированы вставать на задние лапки при каждом щелканье кнута, значит, мужчины принимают такое поведение как должное. Но тебе придется смириться с тем, что я другая! И вместо того чтобы пытаться научить старую собаку новым трюкам, не лучше ли накрепко запомнить, что я не одна из ваших женщин и не потерплю подобного обращения?
