Ханна Хауэлл - Бесценная награда
Осмотревшись, он признал, что женщины Банулта просто умницы. Они устроили место для священника под большой рябиной, расстелили белую ткань на земле, где они с Катрионой преклонят колени, и настроение царило праздничное. Тропинку к тому месту, где Бретт ждал Катриону, засыпали лепестками, а вдоль нее стояли маленькие девочки, чистенько умытые, одетые в самые лучшие свои наряды, и сжимали в кулачках цветы. Тут собрался весь Банулт, и даже солнце удостоило их теплом. Бретту казалось, что лучшего и желать нельзя.
Жаль, конечно, что тут нет его семьи, но он торопливо прогнал эту мысль. Аркур рядом, и пока этого достаточно. Позже он придумает, как привезти все семейство в Банулт, может быть, даже устроит для них отдельный праздник. Мать, конечно, будет разочарована, ведь она так давно настаивала, чтобы он женился, но Бретт не сомневался, что она полюбит Катриону и простит ему эту спешку.
Когда Катриона подошла к нему, он взял ее за руку и предостерегающе посмотрел на священника. Тот был сильно недоволен, когда его притащили в Банулт, чтобы провести церемонию, и даже сказал гадость про Катриону, но Бретт ясно дал ему понять, что будет очень разумно не говорить больше ничего, кроме слов, положенных по ритуалу. Почему священник все еще оставался в Гормферахе, Бретт понять не мог, но уж позаботится, чтобы тот здесь надолго не задержался.
Церемония прошла без сучка без задоринки, хотя никто не назвал бы священника приятным. Ангус с поразительным изяществом оказался рядом с ними, держа в руках старую церковную книгу, и они поставили в ней свои подписи. Затем Бретт повернулся к собравшимся, ухмыльнулся и поцеловал новобрачную. В воздухе зазвенели радостные поздравления, и Бретт подумал, что еще нигде не чувствовал себя настолько дома, с тех пор как уехал из-под родительской крыши столько лет назад, что и не сосчитать.
Все направились в деревню, где их ожидал пир. Вдоль дороги, идущей через деревню, поставили и накрыли столы, чтобы каждый житель Банулта мог принять участие в пиршестве. Из Гормфераха тоже кое-кто приехал. Тосты говорили все, кто желал поднять кружку. Бретт заметил Элисон с сидевшим у нее на плече котом. Девочка рассказывала Макфингалам, Неду и Натану, какую-то историю, и оба хохотали.
– Ты так широко улыбаешься, Бретт, – сказала Катриона. – Я что-то пропустила?
– Нет. – Он наклонился и легко поцеловал ее в губы. – Просто думаю, что сегодня великолепный день.
– О да. Это правда. Даже отец Мьюр не сумел ничего испортить.
Бретт засмеялся и обнял ее за плечи. Становилось все труднее дожидаться вечера, когда можно будет, наконец, остаться с ней наедине. Не только его тело тосковало по ней. Теперь Бретт знал, что сможет легко сказать, как много она для него значит, и собирался непременно это сделать. До того как ночь закончится, Катриона будет знать, как глубоко проросла в его сердце, и уж он постарается, чтобы и она сказала, что таится у нее в душе. Первая ночь их семейной жизни начнется без тени сомнений и недомолвок между ними.
Катриона улыбнулась в ответ, прильнула к Бретту, и тревога, которую она пестовала весь день, внезапно исчезла. Нет, он так и не сказал ей тех слов, но даже если сейчас он ее и не любит, наверняка полюбит вскоре. Она же видит, как он доволен, что они обвенчались. Это заметно даже по тому, как он ее поддразнивает, пока они едят и пьют. Может быть, любовь еще не пришла, но сердце подсказывало ей, что семена уже укоренились.
Катриона старалась не нервничать, дожидаясь в постели появления своего новоиспеченного мужа. Она надела тонкую, отороченную кружевом ночную рубашку и надеялась, что та выглядит соблазнительно. Волосы расчесала и раскинула по плечам. Она искупалась и приятно пахла, полностью готовая к тому, чтобы муж пришел и предъявил на нее права. Катриона не понимала, почему нервничает гораздо сильнее, чем в те времена, когда они с Бреттом были просто любовниками.
Она обдумывала слова Нессы о том, что первой должна заговорить о любви. Вероятно, именно это и требуется, чтобы Бретт более откровенно выразил свои чувства, но она не понимала, почему у мужчин все так сложно. Ведь это же он позвал ее замуж, он так долго и усердно трудился, добывая то, что, по его мнению, было необходимо для предложения руки и сердца. Немного странно, что после всего этого ему не хватает смелости сказать, что у него на душе. Катриона никак не могла полностью заглушить тоненький голосок, нашептывающий, что Бретт вполне мог не впускать ее в свое сердце.
Дверь распахнулась, и в комнату, споткнувшись, ввалился Бретт – точнее, его втолкнули внутрь хохочущий брат, Макфингалы и Эйдан. Катриона даже рот приоткрыла – Бретт кутался только в свой плед. Не будь сейчас в доме столько народу, они наверняка втолкнули бы его в ее спальню голым, подумала она.
Катриона не забыла, как чудесно он выглядит, но увидеть его снова во плоти, это совсем не то, что во сне. Она стиснула кулачки, чтобы не вскочить, не кинуться к нему и не начать гладить гладкую кожу, туго обтягивающую мускулы, не потрогать боевые шрамы, которые только добавляли ему мужественной красоты.
Прежде чем она уступила своей слабости и плотскому желанию, Бретт оказался возле кровати. Он не стал понапрасну тратить время, сдернул плед и забрался под одеяло, а спустя мгновение уже стягивал с нее ночную рубашку. Катриона ахнула от наслаждения, когда после столь долгой разлуки их тела вновь соприкоснулись.
– Я собирался любить тебя медленно, милая, – произнес Бретт, нависая над ней и жадно посмотрев на нее, – но пока у меня не хватает на это терпения.
Тело Катрионы ныло от предвкушения, и она решила, что у нее тоже нет терпения. Она изголодалась по наслаждению, которое мог подарить ей Бретт, по тому, как его сильное тело сливалось с ее. Ничуть не удивляясь, что рука дрожит, она подняла ее, прикоснулась к нему, медленно провела ладонью по спине.
– Я тоже не могу терпеть.
Бретт поцеловал ее, понимая, что их первый раз будет стремительным и немного грубоватым. Ему и так приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы подготовить Катриону к проникновению. Он целовал ее, вдыхал сладкий запах ее распаленного тела, слышал короткие вздохи наслаждения и цеплялся за собственное самообладание, словно выполнял труднейшее задание. Она гладила его везде, куда только могла дотянуться, и ему становилось все сложнее сдерживаться. Скользнув ладонью между ее стройных бедер, Бретт понял, что она уже истекает влагой, готовая его принять, и едва не вскрикнул от облегчения. Впившись голодным поцелуем в ее губы, он одним мощным толчком вонзился в нее, сливаясь в единое целое.
Катриона обвилась вокруг Бретта, наслаждаясь его жадностью. Восхитительное ощущение – знать, что ты можешь довести мужчину до таких высот. А потом ее захлестнули волны страсти, и она отдалась им, наслаждаясь тем, как Бретт, изливая в нее свое семя, выкрикивает ее имя.
