Колин Фолкнер - Под чужим именем
— На вас любо-дорого посмотреть, мистер О'Брайен, — поддразнила она его. — Улыбка у вас прямо до ушей.
И тут она заметила, что в глазах О'Брайена стоят слезы. Он отер их тыльной стороной руки.
— Какая красавица, правда, Лиз?
— Я тоже так думаю, но я, возможно, слишком пристрастна.
Он погладил дочку по очаровательной круглой головке.
— Она ведь рыжая, как мои братья и сестры. Элизабет усмехнулась.
— Думаю, Бог наказал меня за все то, что я говорила о рыжих женщинах.
— О, Лиз. — О'Брайен крепко прижал ее к себе, целуя в мокрые губы. — Нам нужно поговорить. Я должен многое тебе сказать.
Элизабет вцепилась в его рукав.
— Индеец убил Кэти, а я до сих пор не знаю почему.
— Мне кажется, я знаю. Поговорим об этом в доме.
— Я тоже должна тебе кое-что рассказать, — прошептала Элизабет, прижимаясь щекой к его плечу.
— Давай-ка внесем ее в дом, — предложил О'Брайен, помолчал, потом осведомился: — А как ее зовут? Я даже не знаю ее имени. И когда она родилась?
— Морган. Морган О'Брайен. Сегодня ей исполнилось три дня от роду.
— О Господи! Я так виноват, Лиз!
Он снова поцеловал ее, и они нырнули под крышу сквозь пелену непрекращающегося дождя и оказались в уютной, теплой кухне.
Чуть позже, переодевшись во все сухое, Элизабет и О'Брайен встретились внизу, в гостиной. На ней было несколько плотных нижних юбок, и на плечи накинута простая неяркая шаль, а на ногах ее излюбленные ботинки, на нем же его привычная одежда — панталоны и миткалевая рубашка.
Элизабет покормила дочку и устроила в колыбельке, подоткнув со всех сторон одеяльце.
Тело Кэти забрал ее жених, чтобы подготовить к достойному погребению на кладбище возле Рабочего Холма. Элизабет советовала Нгози и Сэмсону оставаться дома и поостеречься, но Нгози, уложив раненого мужа, пришла посидеть с Морган.
О'Брайен плотно притворил за собой дверь гостиной, чтобы никто их не услышал. Он протянул к ней руки, и она вошла в их кольцо.
Уткнувшись лицом ему в плечо, Элизабет бормотала:
— Прости. Я вела себя ужасно глупо все последние месяцы. Я так боялась появления ребенка, так боялась полюбить тебя.
— Мне тоже есть за что просить у тебя прощения, — ответил О'Брайен, отводя локоны с ее щеки и целуя ее. — Я был редким тупицей, настоящей свиньей, даже не мог разглядеть того, что было у меня под самым пятачком. — Он приподнял пальцем кончик носа. — Но Сэмсон раскрыл мне глаза.
На мгновение он отвел взгляд, а когда вновь посмотрел на нее, на лице его читалось волнение и неподдельное чувство.
— Все эти месяцы я не видел очевидного или пытался не видеть. Я люблю тебя, Лиз. Должно быть, полюбил с того первого дня, как приехал на завод Лоуренса.
— Это когда дал мне оплеуху? — поддразнила Элизабет.
Они дружно рассмеялись.
— Неужели мы могли быть такими чертовыми упрямцами и так глупо тратить время? — спросила она. — Отчего у меня не хватило ума приблизиться к тебе и опереться на тебя, вместо того чтобы отталкивать!
Она провела рукой по его небритой щеке.
— Но я люблю тебя, — прошептала Элизабет. Он привлек ее к себе, разглаживая ее непокорные пряди.
— И все же я никогда не буду таким, каким ты хотела бы меня видеть, Лиз Ты должна это понимать
Она подняла глаза и посмотрела ему в лицо.
— А я и не хочу, чтоб ты был другим, — она опустила глаза. — Раньше хотела. Но это было очень глупо с моей стороны. Мне не нужен такой человек, как Джессоп. Знаю, что он делает все как надо: читает нужные книги, одевается, как положено джентльмену, и в друзьях у него только нужные люди. — Она скорчила гримаску. — Но потому-то я и не хотела выходить за него.
Заметив, как внезапно помрачнел О'Брайен, и все еще не отпуская его, Элизабет спросила:
— Что с тобой?
Им предстоит еще много сказать друг другу, многим поделиться. Это потребует немало времени, но Элизабет не сомневалась: вместе они смогут справиться со всем.
— Нелегко начать такой разговор, Лиз. Думаю, я знаю, почему здесь появился этот индеец. Он пытался убить нас обоих, покончить с нами. И я догадываюсь, кто его послал.
Она предостерегающе подняла руку.
— Нет, подожди. Не говори мне этого. Пока не говори. — Она взяла его ладонь и сжала ее. — Мне самой надо кое-что сказать тебе. Боюсь, сейчас ты едва ли мне поверишь, но попытайся.
О'Брайен терпеливо, не перебивая, выслушал ее странный рассказ об обстоятельствах рождения Морган. Он задал ей несколько вопросов, но в основном только слушал и кивал головой, побуждая продолжать рассказ. Наконец она закончила свое повествование и замерла, всматриваясь в его блестящие зеленые глаза и взглядом моля его поверить ей.
— Но доказательств тому нет, — проговорил он, помолчав. — Это только предположение, Лиз.
— Понимаю, — прошептала она с дрожью в голосе. Она снова взяла его руку и поднесла к левой груди, где билось ее сердце. — Но прошу тебя поверить в то, что я чувствую сердцем. — Она попыталась совладать со слезами. — Если ребенок умер, я готова с этим примириться. Но я должна знать правду.
С минуту он смотрел ей в глаза.
— И ты думаешь, это дело рук Клер? Или экономка тоже замешана в эту историю?
Элизабет всплеснула руками.
— Не знаю. Но наш ребенок пропал, и, жив ли он или мертв, необходимо все выяснить.
— Ну, если ребенок у Клер, то мы отыщем его, — сказал О'Брайен, хмурясь. — Но ведь и Джессопу должно быть об этом известно. Нельзя держать ребенка в доме и скрыть это от хозяина.
Элизабет покачала головой.
— Джессоп еще не вернулся из Дувра.
— Да, — задумчиво кивнул О'Брайен. — Думаю, его и не должно быть дома.
— Почему?
Он махнул рукой.
— Я расскажу тебе об этом позже. Пусть все движется своим чередом. Идем.
— Пойдем теперь же? Сейчас?
— Сейчас. Нгози останется с Морган до нашего возвращения. — Обняв за плечи, он повел Элизабет к выходу. — Сможешь ехать верхом? Так будет скорее.
— Да. Конечно, смогу!
Она опередила его, торопясь из гостиной.
— Мы сами оседлаем лошадей.
Ко времени, когда Элизабет и О'Брайен добрались до дома Джессопа, гроза почти прекратилась. Шел только мелкий дождик.
Они спешились и подошли к дверям. О'Брайен подергал ручку и постучал кулаком. Почти тотчас же дверь отворила заспанная Клер. В своей тонкой белой ночной сорочке, украшенной лентами у выреза и запястий, она была похожа на ангела.
— Где ребенок, Клер? — спросил О'Брайен, проходя мимо нее в холл. Элизабет следовала за ним.
— Что? — Клер смотрела на него широко раскрытыми глазами.
— Ребенок. В ту ночь Лиз родила двоих младенцев, а домой вернулась только с одним.
Клер решительно тряхнула головой.
