Линн Робертс - Превратности любви

Он приподнял подол ее платья и просунул колено между ее ног.

— На вас что-нибудь есть под этой туникой, Гас? — Джорджи тихо смеялась.

— Подойдите поближе, и вы узнаете.

— Я не могу подойти поближе, я уже и так близко.

Ее глаза сверкали в лунном свете и казались ему бездонными. В них было столько любви и нежности… Он осторожно взял ее за подбородок и приподнял лицо.

— Вы знаете, что есть еще одна пара, которая нуждается в вашей помощи? Кажется, вы забыли о ней.

— Ах да? Кто же это?

Она учащенно дышала, его близость разжигала в ней желание. Он наклонил голову.

— Это мы, Джорджи, — прошептал он, почти касаясь губами ее губ.

Джорджи обвила руками его шею, и их губы слились в страстном поцелуе. Седж просунул руку под ее платье. Она застонала, когда его пальцы коснулись ее обнаженной груди.

— О, Гас… прошу вас… — Она прерывисто вздохнула. — Но мы должны вернуться в дом и заняться гостями, — сказала она, словно внезапно опомнившись.

— Гости как-нибудь обойдутся без нас, — хрипло прошептал он.

Недолго думая, он подхватил ее на руки и понес в сторону дома.

— О, Гас, что вы делаете? — запротестовала она.

— Вы устали, Я уложу вас в постель, — с улыбкой ответил он.

— Но я совсем не устала!

— Тем лучше.

— Лучше для чего?

— Вы скоро сами поймете.

— Опустите меня на землю, Гас. Я слишком тяжелая. У вас может разболеться нога.

— Вы тяжелая? — Седж рассмеялся. — Да вы легкая, как перышко. А что касается моей ноги, она в полном порядке.

— Но гости будут ждать нас… Они подумают, что мы сошли с ума, если внезапно исчезнем.

— Они поймут. Мы только недавно поженились, а молодоженам многое простительно. У нас сейчас медовый месяц, Джорджи.

Джорджи продолжала шутливо протестовать, пока он нес ее по тропинке, ведущей к дому. Седж вошел через боковую дверь, чтобы избежать столкновения с гостями, и поднялся по лестнице, крепко прижимая к себе свою драгоценную ношу. В его спальне Уилкинс как раз разбирал постель, и Джорджи густо покраснела при виде камердинера.

— Пожалуйста, оставьте нас одних, — нетерпеливо приказал Седж.

Уилкинс удивленно взглянул на хозяина, который стоял на пороге, держа на руках хозяйку, и поспешил выйти из комнаты. Седж притворил ногой дверь и осторожно положил Джорджи на кровать.

— Теперь вы будете спать здесь, моя дорогая, — ласково сказал он. — До тех пор, разумеется, пока мы не уедем в Глочестершир.

В глазах Джорджи заплясали озорные огоньки. — А вы уверены, что я соглашусь уехать с вами в Глочестершир?

— Я попытаюсь добиться вашего согласия.

— Могу я спросить, каким образом?

— Я буду заниматься с вами любовью до тех пор, пока вы не согласитесь.

— Не забывайте, что я очень упряма…

— У нас впереди целая ночь.

Джорджи мечтательно улыбнулась, глядя на него из-под опущенных ресниц.

— Но если вы будете заниматься со мной любовью до самого утра, то завтра вы будете так вымотаны, что придется отложить отъезд на послезавтра… А послезавтра я могу изменить свое решение, и вам снова придется заниматься со мной любовью, чтобы я дала свое согласие.

— Вы сводите меня с ума, маленькая бесстыдница, — прошептал Седж, поспешно избавляясь от своего костюма.

Стащив через голову хитон, он бросил его на пол, потом снял сандалии и нырнул в постель. Он стянул с Джорджи ее золотую тунику, снял легкое шелковое платье, что было под ней, и принялся осыпать поцелуями ее обнаженное тело… Она ответила ему тем же.

Они занимались любовью долго, и это было упоительно для обоих. Теперь Седж любил ее не только каждой клеточкой своего тела, но и каждым уголком своей души, всем своим существом. Он знал, что может отдать ей все свои чувства без остатка, так же как она отдает ему свои. Они достигали все новых вершин восторга, и в этом слиянии двух тел и двух душ каждый полностью забывал о себе самом. Обоим казалось, что они ждали этого момента всю жизнь и впереди их ожидает целая вечность захватывающих радостей…

— Даже если ты не любишь меня, мне все равно безумно хорошо с тобой, — прошептала Джорджи.

За окнами уже брезжил рассвет. Они лежали в полном изнеможении в объятиях друг друга, усталые и невероятно счастливые.

— Кто сказал, что я тебя не люблю?

Седж приподнялся на локтях и удивленно взглянул на нее.

— О, Гас, не надо лгать. Я прекрасно знаю, что ты не можешь меня полюбить, у меня слишком много недостатков.

— Недостатки есть у всех, моя дорогая. У тебя их наверняка меньше, чем у меня. Но я люблю и твои недостатки тоже. — Он немного помолчал. Его взгляд скользнул по ее обнаженному телу. — Ты моя жена, Джорджи. И ты единственная женщина, которая мне нужна. Я становлюсь сам не свой, когда вижу тебя с другими мужчинами, потому что ужасно боюсь тебя потерять. Я не мыслю своей жизни без тебя. Я люблю тебя, Джорджи, я нуждаюсь в тебе так, как не нуждался еще ни в ком. Я хочу проводить с тобой все свои дни и ночи, хочу, чтобы ты стала матерью моих детей… Если бы не ты, я бы никогда не узнал, что такое любовь.

Он посмотрел в ее синие, как сапфиры, глаза, еще подернутые дымкой желания. Джорджи протянула руку и коснулась его щеки.

— Мне бы очень хотелось верить, что ты меня любишь. Но я боюсь, что ты уже говорил эти же самые слова многим женщинам.

— Джорджи! Я никогда не любил никого, кроме тебя. — Седж отбросил мягкие завитки волос с ее лба и стал покрывать быстрыми поцелуями ее лицо. — С тех пор как я тебя встретил, я только и думаю, что о тебе, — шептал он, вдыхая свежий аромат ее кожи. — У меня больше нет других желаний, кроме одного-единственного: обладать тобой. — Немного отстранившись, он заключил: — И если ты не хочешь, чтобы я сошел с ума или вообще погиб, ты скажешь мне, что любишь меня так же сильно, как я люблю тебя, и будешь рядом каждую минуту до конца наших дней.

— О, Седжемур!

Джорджи была так тронута этим признанием, что на глаза навернулись слезы.

— Почему не Гас? — с улыбкой осведомился он.

— Гас, я люблю тебя. Я полюбила тебя еще при нашей первой встрече, только не понимала этого. Когда ты лежал в грязи без сознания со сломанной ногой, я смотрела на тебя и чувствовала, как мое сердце наполняется теплом… Да, я полюбила тебя в тот день.

— Но это еще не причина для того, чтобы плакать. — Она всхлипнула и тут же улыбнулась, заглядывая ему в глаза.

— Но я плачу от радости… Я так счастлива, что мой план сработал.

— Могу я спросить, что это был за план?

— Я решила соблазнить тебя… Пробудить в тебе безумное желание, чтобы добиться твоей любви.