Ли Бристол - Нежный ангел
— Правильно, мистер. Просто стой, где стоишь, будь молодцом. У меня есть к тебе несколько вопросов, и тебе нужно на них ответить, затем я угощусь кое-чем в твоем магазине и отправлюсь своей дорогой. Ты все понял?
Чарли ничего не ответил. Он думал оружье, которое держал заряженным под прилавком, всего в нескольких футах оттого места, где он стоял. Но он не осмеливался даже взглянуть в ту сторону.
— Я кое-кого разыскиваю, — заговорил Кейси. — Мужчину и женщину. Она черноволосая и настоящая красотка, ты бы сразу ее заметил. Он — светловолосый, высокий и худой. Вчера или позавчера они сошли здесь с поезда. Я хочу знать, куда они направились.
Чарли посмотрел на человека с револьвером, а затем перевел тоскующий взгляд на рассыпанный кофе. Он прожил здесь уже сорок лет, и некоторые из этих лет были тяжелыми и неспокойными. Но ни разу за все это время никто не пришел в его магазин, чтобы забрать его товар, не заплатив за него. Он прожил жизнь, заботясь о себе и своей собственности, но провались он на этом месте, если умрет, как хныкающий трус, у ног вооруженного бандита.
Поэтому Чарли посмотрел Кейси прямо в глаза и спокойно произнес:
— Никого похожего я не видел здесь, мистер.
Ему не было никакого смысла обманывать — незачем лгать ради парочки незнакомцев, которых он даже не знал.
Но им овладела ярость, и он решил, что этот бандит ничего от него не узнает. Даже правду.
Кейси сделал к нему еще два шага, прижался животом к прилавку, держа шестизарядный револьвер на расстоянии меньше трех футов от лица старика. Даже левой рукой, которой он стрелял плохо, с этого расстояния он не промахнется. Очень тихо проговорил:
— Не лги мне, старик! Черт возьми, здесь проходит только один поезд, и он останавливается как раз напротив твоего чертова окна. Будем считать, что они сошли с этого поезда. А теперь говори, куда они поехали, или я отправлю тебя на тот свет.
Чарли вздохнул:
— Мне семьдесят пять лет. Я много работал и ничего за последние сорок лет не нажил в этой дыре. Если вы убьете меня сейчас, думаю, этим вы окажете мне услугу.
Кейси нажал на курок.
Лицо старика превратилось в кровавое месиво, а Кейси развернулся и зашагал к двери, не дожидаясь окончания зрелища. В ярости он распахнул дверь, держа револьвер на взводе и почти ожидая — хотя это и было смешно в таком пустом городке, — что на него набросится отряд, созванный шерифом. Вместо этого он увидел только одного человека, медленно поднимающегося с плетеного кресла на крыльце, и Кейси решил и его застрелить и уже взвел курок, но этот человек заговорил с ним сам.
— Если вы меня убьете, то никогда не найдете тех двоих.
Кейси заколебался, но не из-за этих слов, а потому что знал, что с подвижной целью ему не справиться, а вдобавок ко всему этот человек был вооружен. У него было худое лицо и борода, но взгляд оказался проницательным, и то, как он согнул пальцы на бедре, подсказало Кейси, что он в одно мгновение сможет выхватить свой револьвер из кобуры.
— Вчера я сидел здесь, — помолчав, заговорил незнакомец. — Они меня не заметили. Меня многие не замечают. Я все слышал. Какой-то крест, так ведь? Девушка сказала, что он стоит миллионы. — Он пожал плечами. — Может быть, так, а может, и нет. Я понял, что мужчина, который был с ней, старался держать этот крест подальше от нее. Он хотел посадить ее на поезд, но она отказалась.
— Куда они поехали? — хрипло спросил Кейси.
Мужчина окинул его ленивым взглядом, его рука покоилась на бедре.
— Мое имя Бриггз, — проговорил он. — Мне пришло в голову, что я и сам не прочь отправиться за ними, просто чтобы посмотреть, что эго у них есть такое, что может столько стоить. Но нужно быть болваном, чтобы одному искать их в горах, не зная наверняка, есть ли какой-то смысл в том, о чем они говорили.
— Куда они поехали? — повторил Кейси раздраженно.
Бриггз кивнул на север.
— Вверх вон по той тропинке. Там рудник. Наверху в горах есть деревушка, в которой живут индейцы и миссионеры. — Затем он взглянул на руку Кейси, которая до сих пор была перевязана грязным пестрым платком и висела на ружейном ремне. — Думаю, вам может понадобиться еще один стрелок.
Кейси долго смотрел на него. Деревня, индейцы… Он не мог поверить, что это могло оказаться так просто. Он поднял взгляд вверх и увидел ее, высокую, с заснеженной вершиной, — гору Эль-Дьябло. Раньше он видел ее с восточной стороны, со стороны штата Невада, где они украли крест.
Теперь он смотрел на нее из Калифорнии, но ошибки не было. Это была та же самая гора. Они везли крест, чтобы вернуть его индейцам.
— У вас есть лошадь?
— Здесь рядом есть конюшня, набитая лошадьми.
— Тогда берите лошадь, и поедем.
* * *На второй день Адам и Энджел оставили позади низкорослую растительность предгорья. Тополя и клены росли по берегам речек, и в течение долгого времени путешествие было почти приятным. На воде сверкали солнечные блики, густо пахло хвоей, подъем в горы и тень от густой листвы дарили долгожданную прохладу. Но горные реки были очень бурными, с крутыми берегами, и лошади, переходя их, нервничали. Часто на их пути встречались глубокие расщелины, и тогда им приходилось возвращаться и объезжать их кругом. Местами земля была так густо покрыта колючими растениями, что лошади не могли там пройти, и они снова вынуждены были делать крюк. К концу дня путники смертельно устали. Слегка перекусив, они уснули мертвым сном.
Чем выше они поднимались, тем гуще становился лес.
Кроны сосен переплетались друг с другом, образуя свод, сквозь который почти невозможно было разглядеть небо. На деревьях тараторили белки и голубые сойки. Время от времени Адам и Энджел слышали топот бегущего по подлеску оленя. Но, не считая этих звуков, вокруг царила тишина, не было заметно никаких следов жизни, кроме непрерывного хруста сухой травы под копытами их лошадей. Тишина казалась зловещей.
Землю покрывали сухие ветки; сломанные сучья и вырванные с корнем деревья не один раз перегораживали им дорогу, затрудняя путь. Несмотря на глубокую тень и на то что с увеличением высоты становилось прохладнее, Энджел то и дело покрывалась испариной. Уже в середине дня она была совсем измучена. Она все время задавала себе вопрос: «Почему я этим занимаюсь? Почему я здесь, в этом ужасном месте, ради чего? Кому захочется делать то, чем я занимаюсь сейчас?»
Большую часть своей жизни она провела в дороге; долгое время ее уделом были лагерные костры по ночам, а днем — убогие повозки. Ноющие мышцы, жажда и усталость были ее постоянными спутниками днем, тревога и беспокойство мучили ее по ночам. Она устала. Она уже давно устала от всего этого, и единственное, чего она хотела теперь, — жить в своем доме.
