Эми Фетцер - Мятежное сердце
До Ника доносился стук копыт, грохот экипажей, голоса прохожих, спешащих в тепло и безопасность своих домов. Он увидел всадника на великолепной лошади, направлявшегося в сторону порта. Несмотря на его простую одежду, Николас сразу признал в нем дворянина и, подав знак двум своим людям, вышел из укрытия. Сегодня он схватит предателя.
И убийцу.
«Белая императрица» неслась впереди брига, похожая на стройную изящную женщину. Рейн не хотел рисковать, ведь на борту находилась его жена. В подзорную трубу он видел приближающееся судно и подозрительно малочисленную команду, хотя все паруса были подняты для преследования, а ватерлиния едва выступала из воды.
— Какие будут приказания, сэр?
— Откройте порты. Если бриг подойдет на пол-лиги, дайте залп по его ходу.
Он рассчитывал, что тяжелогруженое судно отстанет, поскольку не способно к маневру. К тому же у «Императрицы» преимущество в скорости.
Но бриг не отставал, даже изготовился к бою. Рейн пытался рассмотреть фигуру на носу судна.
— Открывайте огонь, как только будете готовы. Это «Гэли Рейдер»! — крикнул он и приказал сделать предупредительный выстрел.
Пушка выкатилась на позицию стрельбы, но прежде чем она успела выстрелить, с «Рейдера» обрушился град крупной картечи. Расстояние было слишком велико, чтобы залп мог причинить «Императрице» какой-либо ущерб.
— Огонь с правого борта!
Перед носом брига взметнулся фонтан воды.
Стоя на квартердеке, Рейн представлял собой отличную мишень. У него нет времени на пиратов, которые защищали свои трюмы с награбленным добром, ему нужно быстрое решение.
— Поворачивайте, Бейнз! Мы принимаем вызов.
«Императрица» опасно накренилась, и Рейн на миг вспомнил о жене, которая, наверное, покатилась по каюте. Он надеялся, что Микаэла отделается несколькими синяками.
«Рейдер» пока не ответил на выстрел. Либо у них мало боеприпасов и они хотят подойти на близкое расстояние, либо берегут «Императрицу», рассчитывая взять ее на абордаж.
Лилан взглянул на капитана, затем на бриг.
— Идем на таран?
— Нет. Курс прежний.
— Капитан!
— Держи курс.
— Мы столкнемся.
— Держи курс, Лилан!
Бейнз поджал губы, но подчинился.
— Поднять все паруса!
Матросы полезли на реи, словно обезьяны на кокосовую пальму. Белоснежный парус захлопал, ловя ветер, корабль накренился, однако рулевой не позволил ему сбиться с курса.
— Пройди у него с левого борта, Лилан. Повернешь до того…
— Как мы в него врежемся?
— Да.
«Императрица» легко скользнула мимо брига, вооруженная команда уже выстроилась у борта судна, орудийные порты были открыты.
— Джентльмены, огонь! — произнес Рейн в абсолютной тишине.
Пушки тут же выплюнули шестнадцать ядер в самый центр брига, грот-мачта рухнула, давя людей на палубе. Матросы бросились перезаряжать орудия. Лицо у Рейна застыло, он слышал крики, видел кровь, заливающую палубу неприятельского корабля. Убийство вызывало у него отвращение.
«Императрица» проскочила мимо брига и встала с наветренной стороны.
— Орудия готовы! — крикнул боцман. Рейн молча кивнул.
А внизу Микаэла смотрела в иллюминатор, не обращая внимания на хаос за спиной и стараясь понять действия мужа. Картечь ударила в борт, расщепив дерево возле ее лица, и она, вскрикнув, отпрянула. Корпус «Императрицы» вздрогнул от пушечного залпа. Интересно, кого ожидал встретить Рейн, когда говорил, что его корабль недостаточно вооружен, чтобы принять бой. По ее мнению, он мог дать серьезный отпор.
Внезапно наступила тишина. Микаэла взяла с пола упавшие книги, поставила на место разбросанные предметы и вдруг услышала крик. Голос Рейна, наполненный неистовой яростью. «Императрица» рванулась вперед с такой скоростью, что Микаэла потеряла равновесие, но, с трудом встав, опять подошла к иллюминатору. Бриг горел, его грот-мачта переломилась, в борту над ватерлинией зияла дыра, команда пыталась сбить пламя, а на капитанском мостике стоял высокий человек в черной рубашке. Руки скрещены на груди, необыкновенно длинные волосы развевались по ветру, талию охватывал широкий пояс с дюжиной ножей. Как у Рейна.
Дверь с треском распахнулась, и он влетел в каюту, на ходу срывая ножны с бесценной шпагой и отбрасывая их в сторону.
Уставившись в пол, Рейн сжимал и разжимал кулаки. От воды в тазу пошел пар, воздух в каюте стал удушающе горячим, бутылка с вином лопнула. Раджин выскользнула из-под стола, но Микаэла жестом отправила ее обратно. Золотисто-зеленые глаза пантеры тревожно сверкнули.
— Рейн?
Он вскинул голову, и Микаэла оторопела. Его глаза метали молнии, пронзая ее насквозь.
— Боже мой, Рейн?
Поникли напряженные плечи, кулаки разжались, тяжело дыша он провел обеими руками по волосам.
— Что случилось? — Она шагнула к нему.
— Не подходи!
Она застыла на месте, посмотрела сначала на бриг, потом на мужа.
«Господи, — подумал Рейн, — я убью ее своей энергией, если немедленно не возьму себя в руки».
— Гром и молния, почему он не поднял свой флаг! — пробормотал он.
— Кто?
— «Гэли Рейдер».
— О Боже! — Пираты. Капитан «Рейдера» еще стоял на мостике, смотрел в их сторону и, кажется, улыбался. — Не понимаю. Я не сомневаюсь, что ты превосходный капитан и перехитрил его. Это было великолепно, но ведь бриг массивнее, лучше вооружен… Почему он нас не преследует?
— Потому что этот тупица пират, к несчастью, мой младший брат.
Глава 30
Рейн отдалялся от нее, и она это чувствовала. Разочарование в брате и это приключение, которое Микаэла считала просто очаровательным, погрузили ее мужа в задумчивое молчание. Проходили часы, солнце опускалось в море, а он только велел принести еду и приготовить ванну.
Да, сейчас не очень подходящий момент рассказывать ему о грузе золота, хотя во время боя она решила передать эту информацию ему. Теперь ей хотелось, чтобы он поговорил с ней. Она видела, что Рейн с трудом сдерживает ярость, и знала, что он ненавидит себя, ведь сегодня он чуть не убил собственного брата. Микаэле не терпелось узнать, почему Колин решил стать пиратом, если ничто не вынуждало его нарушать закон, но она оставила вопросы при себе. Когда Рейн сел в ванну, ей показалось, что муж немного успокоился, и она встала с дивана.
— Не подходи ко мне, женщина. Я тебя предупреждал, — сказал он, не поворачивая головы.
Микаэла понимала его боль. Колин должен был знать, что атакует «Императрицу», и нет оправданий его низкому поступку.
— Рейн, посмотри на меня.
Тот поднял глаза, и она даже попятилась. Во взгляде похоть, грубая, примитивная, и никаких других чувств, словно он не узнавал ее. А его кривая ухмылка вызывала у нее отвращение.
