Мэри Грин - Поцелуй незнакомца
— Как же ты ничего не сказала нам, Хэтти? — возмутилась Андриа. Ей захотелось как следует встряхнуть старую няню.
— Чтобы я сказала хоть слово против хозяина? — В голосе больной прозвучало изумление.
— Джулиан так тяжело переживал твой отъезд, Хэтти. Мальчик был серьезно болен, он нуждался в твоей помощи.
— Миледи, я не могла видеть, как он умирает. Я бы не вынесла этого. Господин Саксон заметил, что я слежу за ним и видела, как он дает мальчику отраву. Он грозился убить мою мать, если я скажу кому-нибудь хоть слово. И я знала: он сделает это.
Андриа с Рафом переглянулись. Страдание, которое она прочитала на его лице, как в зеркале отражало боль в ее сердце.
— Я приведу викария, это будет еще один свидетель, — сказал Раф и опрометью бросился к двери.
— Это только моя вина, миледи. Мне до сих пор очень стыдно сознавать, что я оказалась такой трусливой. Я должна была сказать вам правду.
Андриа задумалась над словами няни. Что можно на это ответить? В то время она и сама не поверила бы, что Бо способен отравить ребенка. Но сейчас она поверила.
— Мы могли бы взять твою мать под защиту, Хэтти. Но тогда ты не могла этого знать. Я не виню тебя в том, что произошло.
— Это мне придется обсуждать напрямую с Богом, — пробормотала Хэтти. На лбу у нее выступила испарина. — Я получила хороший урок, — прошептала она, перебирая пальцами залатанное одеяло. — Никакая правда не причинит столько вреда, как секрет, который ты в себе носишь.
— Я рада, что ты наконец решилась все рассказать. — Андриа похлопала Хэтти по руке, чтобы ее успокоить. — С твоей помощью нам будет легче арестовать Бо Саксона.
— Ядовитую змею, миледи! Остерегайтесь его — иначе он вас ужалит.
Андриа вышла во двор, пытаясь осознать услышанное. Минут через десять вернулся Раф с викарием, и они прошли в дом.
Миссис Вейн подошла к Андрии.
— Не знаю почему, но что-то подсказывало мне, что эти сведения могут вам помочь. Это моя месть за смерть дочери, — прошептала она.
— Так вы давно знали об этом?
— Нет, миледи. С того дня, как вернулась Хэтти. Она только об этом и говорила и все просила меня съездить за вами. Но вы сами объявились. — Миссис Вейн стянула шаль на плечах. — Меня тоже мучил стыд за мое пособничество Морли. Он во всем виноват. Из-за него Салли погналась за этой доходной работой.
— Она работала на джентльменов из Роуэн-Гейта, не так ли? — спросила Андриа, ожидая, что миссис Вейн назовет имя Бо, но вместо этого услышала:
— На Ярроу и его жену… какое-то время.
Андриа вспомнила званый обед в Лохлейде. Офелия Ярроу тогда осыпала ее оскорблениями, хотя в прошлом их семьи никогда не враждовали. «Определенно я не сделала ничего такого, что могло спровоцировать ее грубые нападки», — подумала Андриа.
Пока они тихо переговаривались, викарий в присутствии Рафа с Молтоном слушал признание старой няни.
— Да, весьма необычное заявление. — Викарий растерянно провел рукой по седой шевелюре. — Мы должны известить полицию. Я отправлю депешу в магистрат лорду Олвондейлу. Этот вопрос выходит за пределы юрисдикции лорда Лохлейда. Лорд Олвондейл абсолютно надежный человек. Я приведу его к Хэтти сразу, как только выберу время. — Он покачал головой. — Это самое большое зверство на моей памяти.
— Это еще далеко не все, — мрачно произнес Раф. — Но сейчас мы не можем дать делу ход. Нам нужно собрать доказательства.
— Я понимаю. Вы можете рассчитывать на мою поддержку. Там у меня экипаж, мой кучер отвезет вас в Роуэн-Гейт.
«Роуэн-Гейт — подумала Андриа. — Не попасть бы из огня да в полымя».
В склепе Роуэн-Холла стоял зловонный запах. Миссис Вейн вскрикнула, увидев трупные пятна на лице дочери. Раф вспомнил, как они с Ником обнаружили ее тело, и внутри у него все сжалось. Сколько женщин стали жертвами Бо? Сколько их было возложено на тот страшный алтарь?
— Морли за все заплатит, — прошипела миссис Вейн сквозь стиснутые зубы. — Это он убил мою дочь!
— Он мог быть лишь одним из участников преступления, миссис Вейн, — объяснил Раф. — Но похоже, он охотно выполнял распоряжения истинного преступника — лорда Лохлейда.
— Страшно даже думать об этом, — проговорила несчастная мать сквозь душераздирающие рыдания.
Раф похлопал ее по плечу:
— Вы останетесь здесь, пока все не прояснится. Треверс о вас позаботится.
Андриа, стоявшая возле входа в склеп, слышала каждое слово. У нее до конца жизни будет теперь болеть сердце. Как она не распознала истинное нутро своего кузена? Она никогда не воспринимала Бо всерьез. В ее глазах он всегда был не более чем назойливым ухажером и любителем развлечений. Как она могла быть настолько слепой, чтобы не разобраться в человеке, входящем в ее ближайшее окружение?
Раф вывел миссис Вейн из склепа. Андриа взяла ее за руку, чтобы как-то приободрить.
— Сейчас вам нужно что-то согревающее — чашка чаю или горячий суп. Вы сразу почувствуете себя лучше.
Миссис Вейн кивнула, вытирая слезы.
— Спасибо, миледи. Вы очень добры. А этот человек заплатит за все зло. Он будет гореть на страшном костре в аду, — поклялась она и перекрестилась.
— Справедливость в конце концов восторжествует, — согласилась с ней Андриа, отнюдь не уверенная в этом.
Бо взглянул на заплаканное лицо маленькой девочки. У нее были белокурые вьющиеся волосы, в точности как у Андрии. Синие глазенки смотрели на него сквозь пелену слез.
— А ты выросла, крошка, — протянул он, поглаживая девочку по головке. — Сейчас ты выглядишь как юная леди. Ты помнишь меня, Бриджит? Твоего дядю Бо?
Девочка покачала головой.
— Вы… джен… — начала она, заикаясь. — Я хочу к леди Серине. Она добрая, а вы — нет.
Бо посмотрел на Морли, стоящего в дверях:
— Она говорит на таком жаргоне, как будто росла на улице.
— Милорд, она провела два года среди сирот в приюте, — напомнил Морли. — А вы хотите, чтобы она изъяснялась как леди.
Бо дернул плечом:
— Ты прав. Ей нужна воспитательница. — Он повернулся к девочке: — Не правда ли, Бриджит? У тебя будет собственная гувернантка и очаровательная комната в этом большом доме.
— Я хочу домой, — всхлипнула девочка, и по ее маленькому личику ручьями потекли слезы.
— Ты уже дома, Бриджит. Скоро ты встретишься со своей мамой. Ты помнишь ее?
— Мою маму? — Детские глаза расширились от удивления.
— Так ты помнишь ее?
— Нет… — дрожащим голосом пролепетала Бриджит и, наклонив головку, прижала к груди деревянную лошадку. — Моя мама на небе, с ангелами.
