Кэтрин Коултер - Дочь дьявола
— Мы вспотели.
Камал поднял голову и улыбнулся в затуманенные глаза.
— Да, — выдохнул он, сознавая, что лишь звук ее голоса снова пробудил в нем желание. Аллах, что с ним происходит? Откуда такая неуемная потребность владеть и защищать?!
— Нет! — воскликнул он.
— Что нет?
Камал вздрогнул — он даже не понял, что говорит вслух. Ничего не ответив, желая, чтобы Арабелла поскорее заснула, он перевернулся на спину, увлек ее за собой, и натянул легкое покрывало.
Первые розовые лучи окрасили небо и проникли в спальню. Арабелла шевельнулась и прижалась к Камалу. Но сон не возвращался. Девушка вдохнула соленый запах его кожи и в ужасе съежилась, поняв, какое удовольствие это доставляет ей. Она не двигалась, боясь разбудить Камала, не представляла, как осмелится взглянуть на него при свете дня и пережить торжество, светящееся, в его глазах.
Как ни странно, ей не было стыдно за то, что она предложила ему себя. Арабелла почему-то весьма философски отнеслась к потере девственности и сделала бы это вновь, если бы от этого зависела жизнь родителей. Но она никогда не думала, что способна на такую позорную страсть, неведомую до той минуты, когда Камал разбудил в ней эти непонятные чувства. Сама мысль об этом заставляла ее корчиться от омерзения к себе. Она леди… а настоящей леди не подобает вести себя с таким бесстыдным пылом!
Арабелла глубоко, прерывисто вздохнула. Дважды она отдалась ему. Дважды. Камал узнал, что она была девственна. Теперь, возможно, у него появился повод усомниться в словах матери.
Камал притиснулся к ней во сне, и Арабелла замерла. Немного погодя она попыталась осторожно отстраниться. Между бедрами противно саднило, и только сейчас ей пришло в голову, что она потеряла то, чего вправе ожидать пока еще незнакомый, неведомый мужчина, ее муж, в брачную ночь. Арабелла сунула кулак в рот, чтобы не закричать от ужаса.
— Арабелла?
Девушка поспешно повернула голову, страшась встретиться с Камалом взглядом, но тут же ощутила на виске его горячее дыхание.
— Нет, — выдавила Арабелла, — не касайся меня! Камал окончательно проснулся. Он не мог вспомнить, когда испытывал такой глубокий покой, такое безбрежное счастье, пока не услышал ее голос.
— Что с тобой? — тихо спросил он, запуская руки в ее волосы и легонько массируя шею. Но девушка сдавленно всхлипнула, и он поспешно приподнялся. — Арабелла, взгляни на меня.
Она молча повиновалась. Камал увидел отчаяние в ее глазах.
— Я должна поговорить с тобой, — пробормотала она, опуская ресницы.
Сердце Камала дрогнуло, и ярость на себя, на нее, на несчастные обстоятельства, которые свели их вместе, ледяным холодом сковала душу. Он легонько, накрыл ее грудь рукой и с удовлетворением увидел, как розовый сосок, потеряв бархатистую мягкость, стал сжиматься.
— Нет! — взвизгнула Арабелла, нервно дернувшись. — Не прикасайся ко мне!
Она откатилась к противоположному краю широкой кровати и встала на колени, стыдливо прижимая к себе покрывало.
— Понимаю, — сухо бросил Камал. — Хочешь объяснить, что я не могу ласкать тебя, пока не соглашусь на твои условия.
Неужели ее намерения настолько ясны, а замыслы так легко разгадать?
Она постаралась взять себя в руки и взглянуть в его глаза. Лицо Камала было бесстрастным, и Арабелла не могла понять, что у него на уме.
— Да, — уже спокойнее ответила она. — Я сделала это ради моих родителей. Теперь ты не можешь помогать матери в ее гнусных планах мести.
— Почему? — бросил Камал безжалостно, словно с размаху ударил кнутом. Арабелла почувствовала силу его гнева, но не отступила, высокомерно вздернув подбородок, ответила таким же неумолимым взглядом.
— Ты знаешь, что она лгала, по крайней мере во всем, что касается меня!
— Да, — издевательски усмехнулся он, — ты была невинна. Посмотри на простыню! Она залита твоей девственной кровью.
Арабелла невольно устремила взор на темные пятна, испачкавшие белизну простыни, и спрятала лицо в ладонях.
— Пожалуйста, — пробормотала она, — останови это безумие.
Девушка уронила руки и провела языком по пересохшим губам столь чувственно, что чресла Камала мгновенно напряглись при воспоминании о том, как сплетались их языки.
— Итак, — наконец заключил он, садясь и не обращая внимания на собственную наготу, — ты продала свое тело, как обычная шлюха.
«Разве обычные шлюхи испытывают такое наслаждение?» — смутно подумалось ей.
— Я… я хотела заключить с тобой сделку… а больше у меня ничего не было.
Камал невольно восхитился ее мужеством, отвагой, с которой она сделала решительный шаг. Однако ее спокойствие и беззастенчивое признание в том, что она пыталась обменять свои ласки на обещание пощадить родителей, вновь привели его в холодное бешенство.
— Женское оружие, — издевательски хмыкнул он, — откуда в вас такие таланты?
— Что вы имеете в виду?
— Кажется, — мягко сообщил он, — моя мать была не так уж не права относительно вас, миледи. Вероятно, она наблюдала, как вы флиртуете с мужчинами, и пришла к достаточно очевидному заключению. Ты показала… на что способна, Арабелла. Интересно, как далеко ты позволяла заходить остальным поклонникам, которые желали тебя? Они так же ласкали твои груди и целовали этот лживый рот? Ты играла с ними, но не позволяла овладеть собой?
— Нет! — разозлилась Арабелла и, презрев осторожность, выпалила: — Только один мужчина пытался поцеловать меня раньше, но я его ударила!
— Но твоя страсть, дорогая… Уверен, стоит лишь притронуться к тебе, и ты отдашься, забыв обо всем.
— Дьявол бы тебя побрал! — прошипела она. — Больше не коснешься меня! Не позволю! И ничего к тебе не чувствую, слышишь? Ничего!
Он, конечно, понимал, что она лжет, но пришел в такое неистовство, что стремился побольнее ранить ее. — Так все это было притворством? — Да!Камал схватил ее за плечо и дернул к себе.
— Послушай хорошенько, Арабелла — Участь твоих родителей не имеет ничего общего с тем, что случилось между нами прошлой ночью. Я буду брать тебя, когда и где захочу. — Он уже почти рычал. — Вы рабыня, моя заносчивая госпожа, и находитесь здесь, во дворце, только для того, чтобы ублажать меня. И пожелай я, мог бы раздвинуть твои прелестные бедра прямо сейчас.
Запрокинув голову, Арабелла с убийственным спокойствием произнесла:
— Если ты отважишься на такое, я буду бороться до конца. И не… не позволю тебе снова разыгрывать неотразимого любовника!
Его пальцы безжалостно впились в ее плечо, и у Арабеллы мелькнула неуместная мысль о новых синяках.
— Неужели ты такой дикарь, что должен доказывать мне свою силу?
