Маргарет Мэллори - Страж моего сердца
— Ах, какой у тебя соблазнительный вид, — захихикал Алекс. Как раз в это время Дункан схватился за шляпку у себя на голове, чтобы ее не сдуло в море. — Боюсь, от ухажеров у тебя не будет отбоя.
Дункана переодели в платье, оставшееся после известной на всю округу сплетницы, которая умерла несколько недель назад и которая, к счастью, была огромных размеров. Дункану с Алексом пришлось тянуть соломинку, чтобы решить, кому достанется одежка покойной.
— Любой, кто прикоснется ко мне, очнется лежа на полу, — мрачно пообещал Дункан.
— Мне не хочется тебя обижать, но думаю, никому в голову не придет сделать тебе неприличное предложение, — заметил Йен. — Правда, на всякий случай сунь кинжал под юбки.
Дункан фыркнул и посмотрел в сторону приближавшегося замка.
Алекс нацепил на себя маску, которую Тирлаг сшила из оставшихся лоскутков, чтобы скрыть его разбитое лицо. Такую же маску она сшила и Дункану.
— Вот она, жизнь! Приходится прятать свою красоту, а на праздник соберутся все хорошенькие девчонки нашего клана.
Коннор в полузабытьи лежал на дне лодки. Хотя почти весь путь от домика до берега Йен нес его на руках, короткое путешествие до лодки забрало у кузена последние силы.
— Пора его поднимать, — сказал Йен.
Дункан с Алексом помогли Коннору сесть, а Шилес надела на него маску.
Йену не имело смысла скрывать лицо, потому что люди ждали его. Тем не менее, он надвинул шапку на глаза и направил лодку к морским воротам замка. Днем здесь наверняка толпились лодки, дожидавшиеся своей очереди, чтобы причалить к берегу. Сейчас наступал вечер. Вечернюю темноту разгонял свет факелов, укрепленных на морских воротах. Впереди их суденышка виднелась только одна лодка, которая привезла последних припозднившихся гостей.
Айлиза вернулась в замок пешком еще днем, чтобы ее не хватились, когда придет время подавать на стол собравшимся, и не давать повода для подозрений.
Вода плескалась между лодок и билась о ступени выходящей из моря лестницы. Один из стражников подхватил конец веревки, брошенной с носа лодки, и намотал его на кнехт. Наступил самый опасный момент. Йен приготовился выхватить меч и зарубить стражу, если все пойдет не так.
Второй стражник небольшого роста, гибкий парень игриво предложил руку Дункану.
— А вот и красавица великанша!
По взгляду Дункана можно было понять, что он предпочел бы удавить стражника, а не взять предложенную руку. Как бы здесь не началось осложнений! Йен напрягся, поскольку стражник повернулся к ним и внимательно оглядел всех по очереди. Встретившись взглядом с Йеном, он неожиданно широко улыбнулся щербатым ртом.
— Я Тейт, — тихо сказал стражник. — Меня прислала Айлиза, позаботиться, чтобы вы причалили без помех.
В свете факелов, бившего у стражника из-за спины, Йен все-таки узнал его. Это был тот самый парень, чью сестру Хью изнасиловал.
— Я сейчас привяжу эту последнюю лодку, а потом закрою ворота, — крикнул Тейт первому стражнику. — Ты же не хочешь пропустить праздничный костер, так ведь?
На этот раз, когда Тейт протянул ему руку, Дункан не стал отказываться от нее. Он наступил на борт лодки. Тот просел под его тяжестью, а потом снова всплыл, когда он сошел на причал.
— Рад видеть вас, ребята, — сказал Тейт. Другой стражник уже исчез наверху лестницы. — Проклятый Черный Хью целый день разгуливает по замку, как петух.
Спустившись в лодку, Тейт помог им вынести Коннора. Когда они потащили его, повисшего у них на плечах, Йен обернулся и увидел, что Шилес помогает Алексу.
— Сейчас все уже собрались во дворе у костра, — предупредил Тейт.
Йен оценил длину пролета уходящей вверх лестницы, которую освещали факелы, укрепленные на стенах по обе стороны. Теперь, чтобы оказаться во внутреннем дворе, им предстояло пройти через башню.
Без всякой помощи Алекс пошел первым. За ним, волоча ногу, двинулся Дункан. Его поддерживала Шилес.
— Я пойду сам, — сдавленно произнес Коннор, но тихо застонал, когда, опираясь на Йена и Тейта, шагнул на первую ступеньку.
— Береги силы, — посоветовал Йен. — Они скоро тебе пригодятся.
— Голову даю на отсечение, что Хью приказал своим людям выследить тебя, Йен, — сказал Тейт.
Они медленно преодолевали ступеньку за ступенькой позади всех.
Им показалось, что минула вечность, пока эта чертова лестница подошла к концу.
— Он узнал, что кое-кто из мужчин собирается предложить тебя в качестве главы клана, ибо все думают, будто Коннор умер. Пусть даже ты и не состоишь в прямом родстве с вождем, — добавил Тейт.
— И на черта я тогда тащил его сюда на себе? — фыркнул Йен.
Коннор замер на месте и повернулся к нему.
— Может, тебе и стоит взять это на себя, Йен. Я не в состоянии вести за собой клан.
— Нет-нет-нет! Пожалуйста, не перекладывай на меня жуткую обязанность руководить толпой таких упрямцев. — Йен помог Коннору подняться на последнюю ступеньку. — Только ты способен заниматься этим. Ты — единственный.
Праздничный костер неистово пылал в центре внутреннего двора. Сколько Шилес себя помнила, так происходило каждый год. Странно, так сильно поменялась жизнь, а эта традиция осталась.
На них не обратили особого внимания, когда они появились и встали в тени позади людей, окружавших костер. Здесь все были одеты пестро и ярко. Большинство держало в руках фонари, сделанные из пустых реп с вырезанными на них страшными рожами. Считалось, будто это лучшее средство, отпугивающее злых духов.
Несколько молоденьких девушек метали кости и жареные орехи, гадая, за кого они выйдут замуж. Самайн был временем ворожбы. Этой ночью многие девушки ответят молодым людям согласием или отказом, в зависимости от того, какой знак они получат.
Дети, как обычно, веселились своим отдельным кружком. Но среди взрослых витало напряжение. Шилес явственно чувствовала его. Хью дал понять всем: он пригласил их лишь затем, чтобы каждый до конца ночи засвидетельствовал ему свою верность.
— Когда все зайдут внутрь на церемонию, я хочу, чтобы ты нашла Айлизу и оставалась с ней все время, — сказал Йен. — Она знает, как вытащить тебя отсюда, если начнется заварушка.
— Хорошо.
Шилес поняла, что так мужу будет легче сосредоточиться на деле и не беспокоиться о ней.
Заныли волынки, загремели барабаны, и все повернулись к Хью, который встал лицом к толпе и спиной к полыхавшему костру.
— Самайн — это время, когда мы собираемся вместе, чтобы отпраздновать окончание уборки урожая и вспомнить наших усопших, — начал Хью и раскинул руки в стороны. — Я бесконечно признателен вам за многочисленные и долгие истории в память о дорогом и — увы! — ушедшем от нас моем брате, — сказал он, подчеркнув слова «многочисленные» и «долгие» и посмотрев при этом в сторону группы стариков, среди которых стоял отец Йена. — Но Самайн — это еще и время, когда мы отмечаем начало Нового года. А в этот раз мы также празднуем начало новой эры для Макдональдов с острова Слит.
