Филиппа Грегори - Королевская шутиха
Сомнений не оставалось: Елизавета действительно была больна. Из-под одеяла выпирал ее вздувшийся живот, как у беременной. Такими же вздувшимися были ее руки, а растолстевшие пальцы больше напоминали пальцы старухи, а не двадцатилетней девушки. Мрачную картину дополняли одутловатое лицо и шея.
— Что с принцессой? — шепотом спросила я.
— Водянка, — ответила миссис Эшли. — И хуже, чем бывало прежде. Принцессе нужен полный покой.
— Здравствуйте, ваше высочество, — поздоровалась я.
Елизавета подняла голову и взглянула на меня из-под распухших век.
— Кто это?
— Ханна, шутиха королевы.
— Послание? — едва слышно спросила принцесса, снова прикрывая глаза.
— Нет, ваше высочество. Меня к вам послала королева Мария. Чтобы вам не было скучно.
— Я благодарю королеву, — изможденным голосом ответила Елизавета. — Можешь ей передать, что я сейчас слишком больна и нуждаюсь в уединении.
— Она прислала к вам врачей, — сообщила я. — Они ждут позволения осмотреть вас.
— Я не в состоянии куда-либо ехать, — заявила принцесса.
Впервые ее голос звучал твердо.
Я закусила губу, скрывая улыбку. Конечно же, Елизавета была больна, и доказательства тому — налицо. Такую болезнь, как водянка, невозможно симулировать, даже стремясь избежать обвинений в государственной измене. Но болезнь принцессы стала для нее козырной картой.
— Королева прислала еще и своих советников. Они должны сопровождать вас, если вы поедете в Лондон, — предостерегла я Елизавету.
— Кого?
Я назвала имена, упомянув в числе прочих и ее двоюродного брата Уильяма Говарда.
Распухшие губы принцессы искривились в горькой улыбке.
— Вижу, я сильно досадила королеве, если она послала моего же родственника арестовывать меня.
— Хотите, я буду вашей компаньонкой, пока вы болеете? — предложила я.
— Я слишком устала, — ответила Елизавета, отворачиваясь к стене. — Приходи, когда мне станет лучше.
Я встала с колен. Кэт Эшли кивком головы указала мне на дверь.
— Можешь сказать тем, кто явились схватить принцессу, что она почти при смерти! — отчеканила эта суровая женщина. — Незачем грозить ей плахой. Она и так вот-вот покинет этот мир.
В голосе Кэт слышались с трудом сдерживаемые рыдания. Чувствовалось, ее тревога за жизнь Елизаветы — не спектакль для публики. Эта грузная женщина показалась мне сейчас тонкой, туго натянутой струной.
— Никто не угрожает принцессе арестом, — возразила я.
— А зачем еще явились все эти высокопоставленные господа? — хмыкнула Кэт. — Разве не за принцессой?
— Они действительно должны убедить принцессу вернуться в Лондон. Но у них нет предписания на арест.
— В таком случае принцесса никуда не поедет! — сердито отрезала Кэт Эшли.
— Я расскажу им, что ее высочество слишком больна, чтобы отправляться в путь, — пообещала я. — Однако врачам моих слов недостаточно. Они хотят сами осмотреть принцессу.
Верная Кэт ответила мне угрюмым сопением. Она нагнулась, чтобы поправить одеяло. Елизавета мельком взглянула на меня из-под своих безобразно набрякших век. Я снова поклонилась и покинула ее спальню.
А потом начались наши ожидания. Боже милостивый, сколько мы ждали! Елизавета была просто гением всевозможных задержек и отговорок. Когда врачи заявили, что она вполне поправилась и может ехать, она никак не могла решить, какие наряды возьмет с собой. На выбор нарядов ушел целый день. Потом фрейлины принцессы с неимоверной тщательностью укладывали эти наряды и прокопались так, что настали сумерки и выезжать было слишком поздно. Неожиданно Елизавета пожелала еще раз проверить свой гардероб, который она повезет в Лондон, и приказала все снова распаковать. На следующий день принцесса внезапно обессилела, и Кэт Эшли заявила, что преступно будить несчастную, которая именно во сне набирается сил. Новый день принес новые уловки, задерживающие принцессу в Эшридже.
Наконец, наступило утро, когда большие сундуки с нарядами принцессы были не без труда подняты и поставлены на телеги. Я зашла к Елизавете узнать, не надо ли ей чем-нибудь помочь в сборах. Принцессу я застала в постели, утомленную настолько, что она не могла и пальцем пошевелить.
— Вещи-то собраны, — вздохнула она. — Но я сама настолько в разобранном состоянии, что не представляю, как усядусь в седло.
Ее тело уже не было таким распухшим, как в день нашего приезда, однако чувствовалось, что Елизавете по-прежнему нездоровится. Она бы выглядела лучше, если бы не пудрила щеки рисовой пудрой и не подрисовывала тени под глазами (представьте себе!). У нее был вид больной, которая вдобавок играет роль больной.
— Королева желает вашего скорейшего возвращения в Лондон, — напомнила я Елизавете. — Вчера слуги привезли паланкин. Если вам тяжело ехать верхом, вы можете ехать лежа.
Елизавета закусила губу.
— Как ты думаешь, когда мы приедем, королева обрушит на меня все обвинения? — тихо спросила она. — Я не плела против нее никаких заговоров. Но найдется много таких, кто ради спасения своей шкуры будут говорить, что это я подбивала их свергнуть королеву. А мне нечем опровергнуть их ложь и клевету.
— Мария любит вас, — убеждала я принцессу. — Думаю, она готова вас простить и вернуть былое расположение к вам, если вы примете ее веру.
Елизавета посмотрела на меня знакомым честным, тюдоровским взглядом. Такой взгляд я видела на портрете ее отца. Так смотрела на меня королева.
— Ты говоришь мне правду? Кто ты, Ханна Грин? Ясновидящая или ловкая обманщица?
— Не то и не другое, — ответила я, выдерживая ее взгляд. — Роберт Дадли выхлопотал мне место королевской шутихи, даже не спросив моего согласия. Я вовсе не хотела быть шутихой. Дар ясновидения приходит ко мне, когда считает нужным, и иногда показывает мне то, чего я даже не силах понять. Но мой дар проявляется редко.
— Ты же увидела ангела за спиной Роберта Дадли, — напомнила мне она.
— Увидела, — улыбнулась я.
— И как он выглядел?
Я не смогла удержаться от смеха.
— Ваше высочество, Роберт Дадли меня настолько заворожил, что я едва заметила ангела.
Елизавета села, совсем забыв про свою роль больной, и засмеялась вместе со мной.
— Он очень… он настолько… на такого мужчину поневоле обращаешь внимание.
— Я только потом сообразила, что у него за спиной стоял ангел, — сказала я, желая хоть как-то себя оправдать. — По правде говоря, я тогда застыла с открытым ртом при виде их всех: мистера Ди, сэра Роберта и третьего.
— И твои видения сбываются? — буравя меня глазами, спросила Елизавета. — Ты ведь гадала для мистера Ди?
