Эльза Вернер - В добрый час
— Вы не в состоянии помочь! — с горечью прервал его Артур. — Руками тут ничего не поделаешь. Вы могли только сломать машину и этим удесятерить опасность. Ремонт предоставьте служащим. Только одни могут помочь нам спасти погибающих, а чтобы никто не мешал им, велите запереть машинное отделение, господин директор, а вы, господин Вильберг, приведите сюда арестованных. Они должны сказать, что сделали с машиной; возможно, они дадут какое-нибудь указание инженерам. Поспешите!
Вильберг повиновался; директор тоже поторопился исполнить распоряжение хозяина; толпа не оказала ни малейшего сопротивления, люди знали, что теперь все зависит от инженеров, и беспрекословно подчинялась приказаниям. Все чувствовали, как справедливы были слова Артура, брошенные им в ответ на настойчивые требования их вожака убрать служащих с рудников: «Попробуйте обойтись без ненавистных вам служащих, которые направляют ваши руки, управляют машинами и являются мозгом всего дела!»
Сейчас тут были сотни рук, сотни людей, готовых помочь, но они оказались бессильны. Шанс на спасение их товарищей находился в руках немногих, которые только и могли еще что-то сделать, в то время как вся толпа вместе со своим вожаком способна была лишь на то, чтобы бессмысленно рисковать жизнью. Взгляды всех с надеждой устремились теперь на этих ненавистных, нередко подвергавшихся оскорблениям служащих.
Минута проходила за минутой в мучительном, тревожном ожидании. Вильберг давно уже вернулся с тремя арестованными, которые были заперты в одном из подвалов. Узнав о случившемся, они что было сил побежали к шахтам, чтобы, подобно другим, метаться во все стороны в беспомощном отчаянии. Они уже были не нужны — неисправность в машине нашли еще до их прихода; она оказалась незначительной и легко исправимой. Пока инженеры трудились над ремонтом подъемника, предпринимались все новые попытки проникнуть в шахту с какой-нибудь другой стороны, но они оказались тщетными. В обстановке опасности сразу восстановилась нарушенная дисциплина. Все беспрекословно повиновались приказам и работали лучше и быстрее, чем прежде.
Энергичнее всех действовал сам хозяин. Он все видел и всем распоряжался, ободряя и воодушевляя остальных. Хотя Артур почти совсем не обладал знаниями и опытом, столь необходимыми в подобной ситуации, он владел тем, что не дается никакой наукой: умением направлять людей и повелевать ими, что, главным образом, и требовалось теперь, когда единственный энергичный человек среди служащих — главный инженер был занят машиной, а директор и остальные, подавленные случившимся, несмотря на свой опыт и способности, совершенно растерялись. Артур вернул им присутствие духа, он тотчас же нашел каждому его настоящее место и, воодушевляя своим примером, помог им обрести уверенность. Характер молодого человека, остававшийся так долго непонятным для окружающих, блестяще проявился в минуту опасности.
Наконец раздался шум заработавшей машины; заскрипев, подъемник двинулся сначала с остановками, толчками, потом начал опускаться и подниматься с правильными промежутками. Главный инженер, все еще мрачный, подошел к Беркову.
— Машина пошла, — облегченно сказал он, — боюсь, однако, что спускаться либо уже слишком поздно, либо еще слишком рано. Дым прорывается теперь и здесь — должно быть, газы проникли и в эту шахту. Надо подождать.
Артур сделал нетерпеливое движение.
— Подождать? Мы и так уже ждали целый час! Подождать, когда дорога каждая минута, от которой, возможно, зависит жизнь несчастных! Как вы считаете, нельзя ли уже пройти через верхнюю штольню?
— Вероятно, и можно, оттуда идет только пар, но кто захочет спуститься туда сейчас, рискуя жизнью? Я бы не решился на это.
— А я решаюсь! — раздался голос Ульриха. Как только машина начала действовать, он протиснулся вперед и теперь стоял у самого подъемника.
— Я спускаюсь! — повторил он решительно. — Но одному там трудно что-то сделать, мне нужны помощники. Кто пойдет со мной?
Никто не вызвался; каждый боялся спуститься в наполненную парами и газами пропасть. Все видели, как падали, лишаясь сознания, храбрецы, пытавшиеся проникнуть туда другими ходами.
Лоренца до сих пор еще не могли привести в чувство после его смелой попытки. Ни у кого не хватало мужества последовать примеру Ульриха и спуститься туда, откуда скорее всего не вернешься.
— Никто? — спросил Ульрих после короткой паузы. — Хорошо, так я спущусь один. Давайте сигнал!
Он прыгнул в ларь подъемника; вдруг за его почерневший край схватилась чья-то тонкая белая рука, и звучный голос отчетливо сказал:
— Подождите, Гартман! Я спущусь с вами!
Крик ужаса вырвался из груди служащих, со всех сторон послышались решительные протесты.
— Ради Бога, господин Берков, не жертвуйте напрасно своей жизнью. Помочь им вы все равно не можете! — раздавались тревожные возгласы.
Артур выпрямился.
— Я делаю это не для помощи, а для примера, — произнес он с гордым сознанием своей правоты. — Если я спущусь туда, за мной последуют остальные. Обеспечьте нам безопасность, господин инженер, а господин директор пусть позаботится о порядке около шахт. В настоящую минуту я ничего не могу сделать, кроме как воодушевить людей, и думаю, что сделаю это.
— Но не один и не с Гартманом! — вскричал главный инженер, почти оттаскивая его от ларя. — Берегитесь, господин Берков! Эта машина и этот спутник оказались роковыми для вашего отца… и вам может угрожать там, в глубине, нечто другое, чем взбунтовавшаяся стихия!
Впервые недвусмысленное обвинение было высказано вслух при стольких свидетелях, и, хотя никто не осмелился поддержать его, по лицам многих можно было понять, что они вполне разделяют его. Ульрих стоял на своем месте, не шевелясь и не произнося ни слова; он не возражал и не защищался, только взгляд его был пристально устремлен на молодого хозяина, словно от него одного он ждал себе оправдания или осуждения.
Только на один миг глаза Артура встретились с его глазами, затем молодой человек вырвался из удерживавших его сильных рук.
— Там, в глубине, погибнет более сотни людей, если мы не окажем им помощи, и я уверен, что ничья рука не поднимется там для худого! Давайте сигнал! Вашу руку, Гартман, помогите мне!
Ульрих быстро протянул руку, и через минуту Артур уже стоял рядом с ним.
— Как только мы благополучно спустимся вниз, пусть все, кто может и хочет, следуют за нами. В добрый час!
— В добрый час! — повторил Ульрих глухим, но твердым голосом. Страшно и даже как-то мистически прозвучал привет, который эти два человека посылали в поглощавшую их бездну. Машину пустили, и подъемник начал медленно опускаться; стоявшие наверху успели заметить, как пошатнулся молодой хозяин, у которого от непривычного движения закружилась голова и захватило дыхание от пара, к счастью, выходившего довольно слабо, и как Гартман быстро поддержал его своей сильной рукой; затем оба исчезли в дымящейся мгле.
