Сюзанна Симмонс - Роза пустыни
Джек снял шляпу и провел рукой по влажному от пота лбу.
– Ты права, конечно. Я уже это видел десятки раз в других гробницах и храмах. Несколько лет назад каменные блоки храма Рождения Клеопатры в Эрменте были разбиты и использованы для строительства местной сахароперерабатывающей фабрики.
– Значит, ты понимаешь?
Джек заглянул ей в глаза:
– Да, понимаю.
Он взял факел и начал внимательно разглядывать северную стену камеры. Элизабет нашла небольшой факел, валявшийся на полу среди обломков, зажгла его и подошла к другой стене.
Час спустя они так ничего и не нашли.
– Давай передохнем, – предложил Джек, втыкая конец факела в песок. Он устроился на полу возле саркофага и вынул из сумки фляжку с водой. – Не хочешь попить?
Элизабет устало вздохнула и уселась рядом с ним. Приняв у него из рук фляжку, она поднесла ее к губам и сделала небольшой глоток воды – только такой, чтобы чуть смочить пересохшее горло. Она тоже начала усваивать законы пустыни.
– Я не думала, что найти настоящую дверь будет так трудно, – призналась она, прислоняясь к саркофагу.
– Мы ее найдем, – уверенно заявил Джек, располагаясь рядом с ней.
– Джек…
– Да?
– Ты… почувствовал, как что-то сдвинулось?
– Что-то сдвинулось?
– Саркофаг.
Он вскочил и повернулся:
– Ну конечно же! Чертов саркофаг!
Элизабет тоже поспешно встала.
– Ты так думаешь?
– Скоро узнаем.
Он уперся ногами и изо всех сил стал толкать конец каменного саркофага, на который они опирались всего несколько секунд назад.
– Он двигается? – взволнованно спросила Элизабет.
– Не знаю, – признался Джек, отступая.
– Я тебе помогу, – вызвалась она.
– Начинай на счет три, – предложил он.
Они снова уперлись ногами в песчаный пол, схватились за край саркофага и хором отсчитали:
– Раз. Два. Три.
Саркофаг сдвинулся!
Вскоре они уже отодвинули каменный гроб в сторону и увидели под ним ступеньки, уходящие в камеру, расположенную прямо под ними.
– Я знаю, что открытие принадлежит тебе, дорогая. Не исключено, что вниз никто не спускался уже несколько тысячелетий. Кто знает, что там окажется?
Элизабет посмотрела прямо в его яркие глаза.
– Ты собираешься проявить благородство? Оберегая меня, хочешь спуститься первым? Нет, Джек. Все будет нормально. Я спущусь вместе с тобой.
В его взгляде читались одновременно восхищение и досада.
– А ты у меня упрямица, однако.
– Да.
Черный Джек вручил ей меньший из факелов, оставив у себя тот, который был больше и тяжелее.
– При первом же признаке опасности – любой опасности – изволь уходить обратно по ступенькам. Понятно? – ворчливо сказал он.
– Понятно.
Еще во время спуска по каменным ступенькам Элизабет чувствовала, что сердце ее отчаянно бьется от волнения и страха, которые всегда внушает неизвестность. В конце концов это было исполнением всех ее мечтаний. И мечтаний ее отца. Это было делом всей его жизни.
Она осторожно спускалась вниз, останавливаясь на каждой ступеньке. Темнота нижнего помещения отступала перед светом ее факела.
Вскоре ступени закончились.
– Я внизу, Джек, – негромко сказала Элизабет, повернув голову назад.
– Я иду следом, – подтвердил он, и она почувствовала, как его теплое дыхание пошевелило тонкие волоски на ее шее.
– Ты готов?
– Готов.
Элизабет и Джек одновременно высоко подняли свои факелы, и впервые за три тысячи лет глазам человека предстала царская усыпальница великого фараона Мернептона Сети и его возлюбленной жены Нефертери.
Там оказались чудеса, недоступные воображению простого смертного: под песками и камнем Долины цариц был воссоздан настоящий дворец!
Помещение было заполнено прекраснейшей резной мебелью: ложами, столами, табуретами, тронами и сундуками. Здесь были статуи в рост человека, колесницы, лодки, корзины, в которых когда-то находились яства, шкатулки с драгоценными камнями и монетами, кувшины и миски, луки и стрелы, копья, ткани и одежда, скульптурные изображения богов, святилища из золота и серебра, эбеновые коробки для игр, резные флейты из слоновой кости, серебряные трубы, сосуды с благовониями, сабли и кинжалы, церемониальные щиты, кожаные доспехи, инструменты, лампы… Там оказалась даже царская кровать.
А в самом центре стоял один каменный саркофаг.
Элизабет не замечала, что плачет, пока Джек не извлек из кармана носовой платок и не передал ей. Оба не сразу смогли заговорить.
– Ты была права, – благоговейно проговорил Джек.
Элизабет вполне разделяла его чувства – ей тоже казалось, что это место священно.
– Я была права, – прошептала она.
– Здесь сокровищ больше, чем во всех музеях и коллекциях целого мира.
– Очень может быть, – согласилась она.
– Но я вижу только один саркофаг.
Элизабет вытерла слезы.
– Конечно.
– Ты ожидала именно этого?
– Да.
– Опять женская интуиция?
– Опять женская интуиция. Она меня пока не подводила.
– Тогда что же она говорит тебе о Мернептоне Сети и Нефертери?
– Они так сильно любили друг друга при жизни, что пожелали остаться вместе навечно. Не просто в общей погребальной камере. Но в одном саркофаге.
– Ну конечно! – негромко воскликнул Джек, почувствовав истинность ее слов. – Они пожелали, чтобы их похоронили вместе. Но откуда ты это узнала?
– Потому что я женщина. Потому что я мыслю по-женски. Потому что люблю, как женщина, – просто ответила Элизабет, поворачиваясь к нему. – И если бы мне предстояло умереть прямо сейчас, я бы захотела остаться навечно в объятиях мужчины, которого люблю. В твоих объятиях, Джек.
Он протянул к ней руки:
– Элизабет…
– Ну до чего же трогательно и романтично! – раздался неприятный мужской голос позади.
– Полковник Уинтерз…
– Будь ты проклят, Уинтерз!
– Поворачивайтесь медленно и очень осторожно. Особенно вы, милорд. Мой пистолет направлен на леди Элизабет. И можете не сомневаться – я выстрелю без колебаний.
Глава 26
– Я, конечно, хочу знать, где находится изображение фараона, сделанное из цельного золота, о котором упоминается в ваших записках, – заявил полковник, направив пистолет прямо на Элизабет. При этом левой рукой он похлопал себя по карману. Было ясно, где теперь находятся ее дневник и карты.
– Я отказываюсь вам отвечать! – отважно бросила ему Элизабет.
– Ну, я полагаю, что смогу найти способ заставить вас передумать, – спокойно сказал Хилберт Уинтерз, и губы его изогнулись в хищной улыбке.
Элизабет внутренне содрогнулась. Теперь она поняла, насколько отвратительным оказался этот человек.
