Мэрилайл Роджерс - Песня орла
– Подумай хорошенько, дитя мое. Райс вверил мне тебя с просьбой сохранить для него, а я не смогу выполнить свое обещание, если разрешу тебе покинуть обитель. Моя власть распространяется лишь внутри этих стен.
Темные глаза сверкнули знакомым блеском, но прочесть в них Линет не смогла ничего. Какого ответа ждет от нее аббатисса? Какого, если дать она может только один?!
– Я должна присоединиться к Грании, преподобная матушка. – Горе придало Линет спокойствия и решительности. Она понимала, что все это дело рук ее отца, непоколебимого в своем желании уничтожить Орла, и потому чувствовала себя вдвойне ответственной. – С моим знанием норманнских обычаев и привычек моего отца, помноженных на преданность Грании всех подданных Кимера, мы с ней как-нибудь найдем верный путь, чтобы освободить своих возлюбленных.
– Я не сомневалась в твоем ответе! – Голос Тэйлед дал Линет всю ту поддержку, которую она не сумела найти в ее глазах. – Ослик, оставленный Рай-сом, уже ждет тебя, его поводья в руках у Пайвела.
Задним числом Линет неожиданно подумала, что настоятельница могла запросто отказать Пайвелу, отказать, ничего не объясняя ни ему, ни ей самой, но не сделала этого – и не сделала потому, что тоже всем сердцем хотела видеть племянника свободным. И Линет склонилась, целуя руки, которым ее вверили и которые теперь мудро выпускают ее на волю.
– Благодарю вас, матушка, благодарю всей душою…
– С тобой Бог и мои неустанные молитвы.
Улыбнувшись старушке прощальной улыбкой, Линет бегом выскочила на улицу к воротам, около которых уже ждала монахиня, готовая открыть засовы.
– Мы будем молиться за… за благополучное разрешение твоего дела, – тихо, на ломаном английском, напутствовала она юную женщину, покидающую монастырские стены. – И за твое будущее счастье…
Запоры упали, сопровождаемые этими добрыми пожеланиями, и Линет сразу же увидела в волнении ожидающего ее Пайвела с осликом. Юноша был в таком смятении, что даже его природная говорливость уступила место напряженному молчанию на протяжении всего пути по холодному сумрачному лесу. Видимо, Пайвелу нечего было сообщить Линет, и девушка благоразумно решила не волновать юношу лишними и бесполезными вопросами.
Линет покинула дом Райса на рассвете, и в таком же призрачном сиянии следующего дня она в него возвратилась.
Едва успела девушка войти в темный нетопленый дом, как на грудь ей упала Грания, рыдающая как по покойнику.
– Я только завоевала его, и вот он опять украден… Украден! – Грания застонала, а Линет, поддерживая измученную женщину, внезапно сделала для себя удивительное открытие: ее подруга, как и многие сильные натуры, была способна выдерживать долгие и страшные испытания, но терялась перед неожиданными ударами судьбы; она же сама, мало испытавшая жизненных невзгод и смертельно боявшаяся их, при порывистом шквальном ветре почувствовала в себе неколебимую силу. Силу, которой она и поспешила поделиться с ослабевшей Гранией.
– Ничего, мы вернем их обоих. – В голосе Линет звучала такая уверенность, что Грания невольно отступила назад, пристально вглядываясь в спокойные карие глаза.
– Как? – Слезы еще струились из ее воспаленных очей, но слабая надежда уже оживила сестру принца, и она понемногу взяла себя в руки.
– Мы найдем способ. Мы просто обязаны найти дорогу, которая приведет к их освобождению. – Линет твердо поглядела на заплаканную подругу. – У нас обеих слишком много поставлено на карту, чтобы проиграть. – Девушка взяла ледяные руки Грании в свои и подвела ее поближе к еле тлеющему очагу. – Пайвел! – позвала она оставшегося у двери юношу. – Этот холод и вовсе заморозит мозги, которые нужны нам во всей остроте, если мы хотим добиться победы. Не можешь ли ты развести огонь как следует?
Пайвел с поспешностью бросился исполнять просьбу, а Линет усадила Гранию на кресло Райса. Вскоре пляшущие языки огня уже причудливо освещали полумрак зала, в котором стало заметно теплей и уютней.
Тогда Линет принесла сверху меховое одеяло, чтобы укрыть до сих пор дрожащую Гранию, и зажгла все имевшиеся внизу свечи. Зал преобразился, уступив хозяйственному напору юной норманнки.
Наконец хлопоты закончились, и все трое расселись вокруг стола: Пайвел на низкой скамейке, а Линет рядом с подругой, уже восстановившей свою решительную железную волю, но все еще пребывающей в унынии. И девушка, чтобы пришпорить дух Грании, наклонилась к ней поближе и рассказала прямо в маленькое ухо, спрятанное в смоляных кудрях, все последние, столь чудесные новости.
– Аббатисса, твоя тетка Тэйлед, долгие годы не хотела обнародовать факт, который, по ее мнению, покрыл бы тебя позором, но который теперь позволит тебе надеяться на самое лучшее: по церковным законам ты никак не можешь считаться женой Ллойда, то есть вдовой, и преград к браку между тобой и Оувейном просто нет!
Грания резко выпрямилась, и золото заполыхало в ее оживившихся глазах. Впрочем, взгляд ее тут же потух.
– Но как это могло быть? Ведь Ллойд назвал меня женой не просто так, а перед священником, добровольно освятившим наш союз…
– Нет же! – Линет стукнула кулачком по столу. – Это был вовсе не священник, а какой-то неизвестный чужестранец, проходивший через Кимерские земли, зачем-то носивший рясу и тем вводивший всех в заблуждение!
Глаза Грании медленно округлялись.
И тогда Линет слово в слово повторила всю историю, рассказанную ей настоятельницей.
– Матушка Тэйлед сказала, что Ллойд был слишком нетерпелив, что опасался, как бы ты не вышла замуж за другого, и потому решил даже не дожидаться настоящего священника.
Грания прикрыла глаза и откинулась на спинку стула. Жаркая улыбка тронула ее пунцовые чувственные губы. Ах, если бы она знала это раньше, то не потратила бы впустую столько времени! Однако еще и теперь можно успеть немало.
– Итак, каков же наш первый шаг по возвращении домой наших героев?
– Мы должны придумать что-нибудь сообща, но для начала расскажи мне, что ты знаешь о том, как все это случилось.
Грания с явной неохотой рассказала печальную историю, впрочем мало что добавившую к уже известному Линет.
– К несчастью, как только смысл принесенных известий дошел до моего сознания, я в гневе и отчаянии ни о чем больше не спросила, да и мало чего услышала из подробностей.
Линет, прекрасно понимая состояние подруги в тот момент, ласково тронула ее стиснутые руки, но Грания тут же нашла выход.
– Надо снова вызвать сюда того человека, что принес печальные вести. Это совсем нетрудно, ибо сообщил их мне Тафф, отец Пайвела. – И с этими словами Грания обернулась к юноше, который, не ожидая дальнейших просьб, немедленно выбежал из дома. Вскоре он вернулся, сопровождаемый не только отцом, но и еще несколькими воинами, в числе которых был его старший брат и соседи, собравшиеся в лачуге Таффа и обсуждавшие несчастье, так неожиданно постигшее их любимого принца. Строилось немало отчаянных, но, увы, совершенно невыполнимых планов по его освобождению, и при этом было выпито немало кружек эля.
