Элизабет Хойт - В объятиях графа

– Есть нечто, что я всегда хотел сделать с женщиной. – Его голос окутывал ее черным бархатом.

Что он имел в виду? Потрясенная, она сопротивлялась. Конечно же, он не хотел посмотреть туда? Сейчас это совсем не так, как сегодня утром, когда она была полусонная.

– Это не то, что мужчина может делать с проституткой, – сказал он.

О господи, сможет ли она сделать это? Показать себя в таком интимном месте? Она выгнула шею, чтобы взглянуть ему в лицо.

И встретила неумолимый взгляд. Он хотел этого.

– Позволь мне. Пожалуйста.

Зардевшись, она снова легла, уступая его желанию. Она позволила наполовину раздвинуть свои колени, чувствуя себя почти так, словно она предлагала ему подарок любви. Он посмотрел вниз на ее расставленные ноги, затем раздвинул их еще больше, пока не смог стать на колени между ними. Она зажмурила глаза, неспособная наблюдать, как он исследует ее.

Он больше ничего не делал, и, наконец, она не могла больше выносить ожидания. Она открыла глаза. Он пристально смотрел на ее тело, на ее таинство его ноздри трепетали, а рот изогнулся и приобрел такое собственническое выражение, что лицо стало почти страшным.

Анна почувствовала непреодолимое желание.

– Ты нужен мне, – прошептала она.

Затем он действительно шокировал ее. Он качнулся вниз и прошелся языком как раз по ее лону.

– О-о!

Он посмотрел ей в лицо и облизал губы.

– Я хочу пробовать тебя на вкус, и облизывать, и сосать до тех пор, пока ты не забудешь, как тебя зовут. – Он улыбнулся хитро. – Пока ты не забудешь, как зовут и меня.

Она изогнулась, и у нее перехватило дух от его слов, но его руки лежали теперь у нее на бедрах, прижимая к постели. Его язык исследовал складки ее женственности, каждое лобзание направлялось прямо в ее центр.

И она потеряла разум. Долгий низкий стон вырвался из ее уст, и она вцепилась в подушки по бокам от себя. Ее бедра сопротивлялись. Но он не собирался отступаться от своих намерений.

– Эдвард! – Его имя вырвалось у нее, когда волна тепла затопила ее тело, прокатившись к кончикам пальцев. Теперь он нависал над ней и вторгся в нее, прежде чем она смогла открыть глаза. Она задрожала и сжала его, когда он ударился о ее чувствительную плоть. И ощутила, как волна снова поднимается. Бедра, подрагивая, беспомощно открылись, и она снова подняла таз, чтобы упереться в его твердость. Он ответил, сунув руки под ее колени и толкая ее ноги по направлению к плечам. Она была открыта насколько только возможно, обнаженная и покорная, когда он любил ее. Когда она приняла все, что он должен был дать.

– Господи! – прорвалось из ее губ, больше гортанный звук, чем слово. Его крупное тело беспомощно сотрясалось, и он напрягся над ней.

Ее зрение разломилось на крошечные радуги, когда он снова ввел свою твердую плоть, потом снова и снова. У нее перехватило дыхание. Она хотела, чтобы этот момент никогда не заканчивался, они были связаны сейчас телом и душой.

Он резко и тяжело упал на нее, его грудь поднималась от глубоких вдохов. Она провела руками по его ягодицам, ее глаза по-прежнему были закрыты, пытаясь заставить продлиться интимный момент. О, как она хотела этого мужчину! Она хотела его сейчас, завтра и знала, что так будет всегда. Она хотела просыпаться с ним каждое утро, она хотела, засыпая, всегда слышать его голос.

Эдвард подвинулся и перевернулся на спину. Она почувствовала, как прохладный воздух коснулся ее влажной кожи. Худощавая рука притянула ее близко к его боку.

– У меня есть кое-что для тебя, – сказал он.

Она почувствовала вес на своей груди и подняла лежащий там предмет. Это был «Принц-ворон». Сдерживая слезы, она погладила красную кожаную обложку, чувствуя извилины выдавленного пера под своими пальцами.

– Но, Эдвард, это же принадлежало твоей сестре, не так ли?

Он кивнул:

– А теперь это принадлежит тебе.

– Но…

– Тс-с. Я хочу, чтобы это оставалось у тебя.

Он поцеловал ее так нежно, что сердце наполнила теплота. Как могла она продолжать отрицать, что любит этого мужчину?

– Я думаю… – начала она.

– Тише, дорогая, мы поговорим утром, – сказал он хрипло.

Анна вздохнула и легла рядом с ним, вдыхая его приятный мужской аромат. Она не чувствовала себя такой отчаянно счастливой уже много лет. Возможно, даже не испытывала подобного счастья никогда в жизни.

Уже наступало утро.

Глава 21

Аурея и пожилая женщина разделили корочку хлеба перед маленьким очагом. Когда Аурея проглотила последний кусочек, дверь распахнулась, и вошел высокий худощавый парень. Ветер подул и закрыл дверь позади него.

– Как поживаешь, матушка? – приветствовал он старуху.

Дверь снова открылась. На этот раз вошел мужчина, чьи волосы стояли торчком, как пушинки одуванчика.

– Добрый вечер тебе, матушка, – сказал он.

Потом вошли еще двое мужчин, позади них свистел ветер. Один был высокий и загорелый, другой полный и с обветренными щеками.

– Привет, матушка, – прокричали они вместе.

Все четверо расположились у очага, и, когда они садились, пламя бушевало и дрожало, а пыль взметалась и кружилась на полу вокруг их ног.

– Ты догадалась, кто я? – беззубо улыбнулась старая женщина Аурее. – Это четыре ветра, а я их мать…

На следующее утро Анне снился сон о черноглазом младенце, когда мужской голос засмеялся ей в ухо и разбудил ее.

– Я никогда не видел, чтобы кто-либо спал так крепко. – Губы прошлись от мочки ее уха к подбородку.

Она улыбнулась и хотела прижаться ближе, когда обнаружила, что рядом с ней нет теплого тела. Смущенная, она открыла глаза. Эдвард стоял рядом с кроватью уже одетый.

– Что?

– Я иду повидаться с Джерардом. Тс-с. – Он приложил палец к ее губам, прежде чем она смогла сказать что-либо. – Я вернусь так скоро, как только смогу. И мы займемся планами. – Он наклонился, чтобы подарить ей поцелуй, от которого ее мысли разбежались. – Не покидай мою кровать.

И он ушел прежде, чем она смогла ответить. Она вздохнула и перевернулась на другой бок. На следующий раз, когда она проснулась, горничная открывала занавеси.

Девушка обернулась, когда она потянулась:

– О, вы проснулись, мэм. Я принесла чай и свежие булочки.

Анна поблагодарила горничную и села к подносу. Она заметила сложенную записку, лежащую рядом с чайником.

– Что это?

Девушка посмотрела.

– Не знаю, мэм. Посыльный принес это к двери и сказал, что это для леди, которая сейчас здесь. – Она сделала реверанс и вышла.

Анна налила себе чашку чаю и взяла записку. Довольно грязная бумага была запечатана воском, но без какого-либо знака. Она воспользовалась ножом для масла, чтобы открыть ее, затем подняла чашку к губам, когда читала первую строчку.