Бобби Смит - В погоне за блаженством
Она быстро заснула, но отдых продолжался недолго. Снова перед глазами замелькал образ Маршалла. Рени прислушалась. В доме было тихо, тепло и уютно. Если б она проснулась где-нибудь в другом месте, ее, возможно, охватила бы паника. В сновидениях она побывала там снова… в их последний день. Боль… гнев… разочарование… Он был так близко, казалось, она вот-вот дотронется до него. В отчаянии она уткнулась в подушку и зарыдала. Когда немного успокоилась, встала и подошла к окну. Огромный шар луны вспыхнул на небосклоне. В другое время она бы подумала, что это самая романтическая ночь. Но перед ней была только густая, пугающая чернота ночи. Она взяла со стола фотографии и улыбнулась им. К утру грусть пройдет, и ее закружит водоворот обыденной жизни. Она села на кровать, прижала фотографии к груди и стала ждать прихода спасительного утра.
Рени встала, когда часы над камином пробили шесть. Бесцельное лежание утомило ее, и она решила выйти из комнаты. Потихоньку оделась и, завязав волосы сзади лентой, спустилась вниз. Кухня была расположена отдельно от основного здания. Повариха уже хлопотала над завтраком и очень удивилась, увидев молодую хозяйку в столь ранний час.
— Вам нездоровится, мэм?
— Нет, Айви, просто не спится. Можно что-нибудь поесть? Я ничего не ела за ужином и очень проголодалась. — Рени присела за большой стол.
Айви принесла чашку горячего чая и свежее печенье и вернулась к своей стряпне. Рени откусила пару кусочков и остановилась: желудок ее словно завязали узлом. Горячий чай успокоил разыгравшиеся нервы, и, поблагодарив Айви, Рени вышла из кухни.
Густой туман спустился на землю, сделав невидимыми реку и близлежащие пейзажи. В доме царили тишина и спокойствие. Она так любила Леман, когда был жив отец, а теперь он стал еще дороже. Ее убежище, последний причал.
Сойдя с крыльца, она решила пройтись по саду. Изумительной красоты розы, благоухающие в тумане, этим утром были какие-то особенные. Наверное, после бессонницы Рени воспринимала окружающий мир гораздо острее.
Внезапно раздался близкий гудок парохода. Странно. В густой туман суда обычно стоят у пристани. Какие-то смельчаки отважились плыть в такую погоду, вероятно, очень спешат в Новый Орлеан. Рени присела на маленькую железную скамейку в центре аллеи. Услышав, что пароход подошел ближе, она насторожилась и потихоньку зашагала к причалу. Никем не замеченная, поднялась по склону к любимой иве, откуда вся река была видна как на ладони. Остановилась, чтобы перевести дух, прислонясь к стволу, и посмотрела вниз. Определенно судно причалило к берегу, и, похоже, это «Элизабет Энн». Из-за густого тумана невозможно было разглядеть название, написанное на борту. Должно быть, что-то случилось, если Олли вернулся так рано. Ноги у нее подкосились. Она вспомнила, как в прошлый раз Джим и Олли вернулись раньше времени. Надо скорее разбудить Джима! Рени поспешила вниз по холму на большую тропинку. Подобрав подол, она бежала к дому, чтобы не остаться в одиночестве.
Маршалл сбежал по сходням. Олли показал ему тропинку, длиной примерно в полтора километра, которая вела прямо к дому. Хорошо, что они не испугались тумана и приплыли рано утром. Он умылся, тщательно побрился, оделся и теперь был готов к долгожданной встрече. Он заставил себя прекратить бег и перейти на быстрый шаг. Вдруг впереди замелькали полы черного платья и скрылись в тумане. Маршалл ускорил шаг и протер глаза. Нет, он в своем уме, ему не померещилось. Он отчетливо слышал топот убегающих от него ног.
— Подождите! — закричал он вслед удаляющейся фигуре.
Человек остановился.
Рени услышала голос откуда-то изнутри. Она была уверена в этом. Ведь на тропинке никого кроме нее не было, да и с парохода никто не сходил. Она снова бросилась бежать.
— Остановитесь! — повторил все тот же голос. — Я ничего не вижу из-за тумана.
Слезы брызнули из глаз. Не может быть! Это опять кошмар, она скоро проснется у себя в спальне. Она повернулась на голос, так глубоко проникший в нее, как будто был частью ее души. Возможно, это сон. Но ей так захотелось обнять его и все ему рассказать. Ей теперь все равно, пусть она даже проснется в объятиях Джима. Больше нет сил бороться. Рени закрыла глаза и остановилась, слегка покачиваясь от нахлынувших чувств. Когда она открыла глаза, он стоял и молча смотрел на нее. Почему он не подходит? Это действительно всего лишь сон, но такой желанный!
— Ты здесь? — прошептала Рени.
Человек, к которому она обращалась, ничего не ответил. Значит, сон, иначе он бы заговорил. Но вдруг фигура шагнула навстречу. Она все приближалась и приближалась. Казалось, еще шаг — и она исчезнет.
Маршалл подошел совсем близко, и образ, который он так хорошо помнил, поразил его. Он должен был сразу догадаться, что это она. Но что она делала здесь в столь ранний час? Он хотел броситься к ней, но ее бледность подействовала на него отрезвляюще. Она слегка покачивалась из стороны в сторону. И он ничего не сказал, чтобы не испугать ее, а медленно подошел еще ближе.
— Я здесь, — сказал он ровным, спокойным голосом. — Я здесь.
Комок подступил к горлу. Сон? Разрываемая между стремлением убежать в дом и не менее сильным желанием броситься в объятия нарисованному ею образу, Рени осталась на месте.
— Рени, с тобой все в порядке? Подойди ко мне, милая. — Голос был слегка охрипший, но такой ласковый.
— Это не сон? — прошептала она. Ноги стали свинцовыми, голова кружилась. — Дотронься до меня, пожалуйста, дотронься!
Сделав еще шаг, он обнял ее и прижал к груди. Она вся дрожала. Уткнувшись в него, Рени слышала, как бешено стучит его сердце, а громкий голос звенит в ушах. И она заплакала. Все было наяву. Он здесь, рядом. Возможно ли это? Она взглянула на него, пытаясь спросить что-то, но слова застряли в горле.
— Маршалл… — едва слышно произнесла она.
Он поцеловал ее в губы так нежно и так призывно, как никогда в жизни. Они слились воедино и растворились друг в друге. Ее руки гладили его спину, и на эту ласку отзывалась каждая клеточка его исстрадавшегося тела.
И вот они оторвались друг от друга, и стали истерически смеяться, и снова бросились в объятия.
— Твое лицо… — Рени провела рукой по шершавой коже. — Что случилось?
— Потом расскажу, — ответил Маршалл, целуя жену. — А где дом? — Он обнял ее, как будто боялся вновь потерять.
— Чуть дальше. — Она показала вверх по дороге.
Рени казалось, что она упадет в обморок от переполнявшей ее радости. Он все расскажет потом, сейчас ей надо только чувствовать его рядом с собой.
Маршалл обнял ее, вдыхая запах ее тела. Ему трудно было говорить, поэтому он молчал. Сердце снова воскресло. Когда они добрались до дома, красота Аемана поразила его. Он еще раз поцеловал Рени на пороге дома, и они вошли в обнимку в главный холл.
