Лаура Кинсейл - Влюбленный опекун
Очередной выстрел наполнил коридор грохотом, и Гриф инстинктивно замер. Наконец его рука нащупала грубо высеченное ребро ступеньки. Он привстал на колени и начал считать про себя. Сколько уже было произведено выстрелов? Пять? Шесть? Кажется, шесть. Это предельное количество для револьвера без перезарядки, однако Гриф не хотел рисковать и поднялся на нижнюю ступеньку...
Но как только он двинулся, появившийся невесть откуда свет осветил коридор.
Вспышка показалась ему невероятно яркой, и тут же в коридоре снова стало темно как в гробу. Затем новая вспышка.
Через мгновение Гриф понял, в чем дело – этот сукин сын жег спички!
Однако теперь Стивен мог обозревать лишь пустой холл. Если бы он осветил его секундой раньше, то легко увидел бы свою мишень.
Гриф прижал кулак ко рту, заглушая вздох облегчения. Как только он оказался в боковом проходе, его положение существенно улучшилось. Однако теперь ему снова надо было выбирать: идти ли наверх или подождать на лестнице? Он не хотел убивать Стивена, но тот, к несчастью, не проявлял никаких колебаний в своем стремлении убить Грифа, и, видимо, имел на то свои причины.
После продолжительной паузы тишина начала действовать Грифу на нервы. Он подумал о сотне возможных уловок со стороны Стивена, и одна из них могла заключаться в том, чтобы выбраться из лабиринта коридоров и запереть все двери снаружи.
Гриф начал осторожно подниматься по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке и прислушиваясь. Когда он достиг верхней площадки, ему пришла в голову новая мысль: Элиот хорошо знает дом и, стало быть, догадывается, по какой лестнице он сейчас идет. Возможно, Стивен уже ждет, когда он откроет дверь...
Гриф прижался спиной к стене и, вытянув руку, приоткрыл дверь. В комнате за ней также было темно, лишь время от времени ее освещала молния, свет которой проникал сквозь плотно зашторенные окна. Осторожно заглянув за угол, Гриф с трудом различил огромную пустую кровать и овальное зеркало над туалетным столиком.
Достав из-за пояса одну из свечей, он бросил ее в комнату, и она с глухим стуком упала на ковер. Затем снова стало тихо.
Гриф осторожно вошел внутрь, и тут очередная вспышка молнии заставила его вздрогнуть. На мгновение он стал отличной мишенью, однако выстрела не последовало.
Удовлетворенный тем, что находится здесь один, Гриф подошел к следующей двери и открыл ее.
Круглые фонари ярко освещали лестницу, являвшуюся почти точной копией той, по которой он поднимался в гобеленовую комнату, вот только портреты здесь были другие. Гриф скользнул в тень бронзового бюста и постоял там немного, размышляя, как безопаснее миновать освещенный участок.
Пока он раздумывал, рядом раздался щелчок. Гриф прижался к стене с гулко бьющимся сердцем... и тут же улыбнулся про себя.
Невероятная удача: из открывшейся неподалеку двери в холл тихо вышел Стивен Элиот. Гриф наблюдал за ним, скрываясь за бюстом, в то время как Стивен, не видя его, подозрительно окинул взглядом широкую лестничную площадку.
Когда Элиот подошел к верхней ступеньке лестницы, Гриф взвел курок револьвера.
– Эй, приятель!
Стивен резко обернулся. Гриф ожидал, что он замрет на месте, как сделал бы любой разумный человек, но его противник вскинул оружие, не оставляя капитану выбора. Револьвер дернулся в его руке; круглый фонарь в верхней части лестницы лопнул, осыпая осколками Стивена, который, споткнувшись, упал на перила, увлекая за собой еще один фонарь. Наверху стало темно, но Гриф слышал глухой стук покатившегося по лестнице тела. Затем раздался звон разбитого стекла, и последний фонарь тоже погас.
Стоя в темноте, Гриф проклинал себя, проклинал Стивена, проклинал Тесс и все на свете. Через некоторое время он подошел к верхней площадке лестницы и, дождавшись очередной вспышки молнии, попытался понять, чем же закончилась их дуэль.
Когда молния осветила скрюченное тело Стивена, его револьвер зловеще блеснул на ступеньке в нескольких футах от него, и Гриф понял, что теперь может, не опасаясь, спуститься к кузену.
Оказавшись рядом с телом. Гриф нащупал пульс на руке Элиота и обнаружил слабое неравномерное биение.
Рану он не нашел, зато, притронувшись к лицу кузена, ощутил на нем липкую влагу. Кровь.
– Ну вот и все, – тихо произнес Гриф. – Черт бы побрал тебя, дурака...
Не дожидаясь ответа, Гриф поднялся на ноги. С такой раной, когда кровь идет изо рта, ничего нельзя поделать. Теперь ему оставалось только поскорее найти Тесс и убираться отсюда подобру-поздорову.
На ощупь обогнув лестницу, Гриф прошел вдоль стены и только тогда вспомнил о последней свечке и спичках.
Но даже со свечой ему потребовалось довольно много времени, чтобы найти вход в подвал. Спустившись вниз по одной из лестниц, он приблизился к служебным помещениям, а определить назначение комнат ему помогли аккуратно сделанные надписи на медных колокольчиках: кухня, прачечная, мойка...
Миновав комнаты экономки и дворецкого. Гриф наконец отыскал кладовую, деревянная дверь которой не имела маркировки. К счастью, она оказалась незапертой и открылась с громким скрипом. Войдя внутрь, Гриф закрыл за собой дверь и высоко поднял свечу. Впереди он увидел небольшой, выложенный кирпичом пыльный туннель, который заканчивался темным поперечным проходом, уходящим в обе стороны.
Остановившись на пересечении туннелей, Гриф тихо позвал Тесс, но в ответ услышал только слабый шорох, а затем увидел впереди красные глаза крысы. Тогда он позвал громче и прислушался к эху, которое было глуше и тише, чем в каменных коридорах наверху.
В конце концов, еще немного постояв, прислушиваясь, он двинулся по туннелю в том направлении, куда исчезла крыса, останавливаясь перед каждым низким арочным проемом и осматривая крошечные кладовки. В итоге ему удалось обнаружить лишь ящики с луком и репой да круглые сыры, а в одной из комнат – два застекленных шкафчика со столовым серебром, призывно блеснувшим в свете его свечи.
Дойдя до конца туннеля, Гриф вернулся к короткому проходу назад в дом, а затем двинулся в другую сторону поперечного прохода. Перед его глазами вдруг возник образ Стивена, лежащего у подножия лестницы, и к его горлу подступил удушливый ком.
Он снова позвал Тесс по имени и с раздражением воспринял последовавшую в ответ тишину. Ее здесь нет, он чувствовал это сердцем.
В конце прохода все двери в кладовки были закрыты, но в каждой находилось небольшое зарешеченное окошко. Внутри стояли высокие винные стеллажи, отбрасывавшие призрачные тени.
– Тесс! – снова громко позвал Гриф.
Неподалеку послышался какой-то звук, и он, остановившись, прислушался, потом повторил ее имя. Звук тоже повторился.
