Ханна Хауэлл - Вкус огня

— Может, я сначала рожу этого, первого? — усмехнулась Антония.

— Не возражаю.

— Как благородно!

— Так на чем я остановился?

— На детях.

— Ах да! Мы будем радоваться, наблюдая, как растут наши дети, и, — он строго посмотрел на нее, — ты не сделаешь ни одной попытки удрать с каким-нибудь смазливым молодым человеком.

— Но никаких салунов. Или Луизы. И никаких прогулок на сторону.

— Нет, но какой у тебя ужасный язык! Что значит «прогулок на сторону»?

— Томас говорит, что многие женщины жалуются на неверность мужей.

— И он из жалости тащит их к себе в кровать.

— Да.

— Этот парень добьется того, что его когда-нибудь пристрелят!

— Во всяком случае, у него неплохие шансы на это.

— Ну, хватит обсуждать проделки Томаса! Мне осталось ждать еще целых два дня!

— Да. Два дня. Мне надо поговорить с Патрицией и Марией. — Антония подошла к двери и обернулась: — А ты пойди поиграй в карты с О'Нилом, — предложила она и поспешила вниз.

Патриция, Мария и Роза обрадовались этой новости, и это было очень приятно Антонии. Чем лучше они принимают ее, чем большее место в жизни Ройала она займет, тем надежнее будет их брак.

Остаток дня Антония посвятила приготовлениям к свадьбе. Из-за недостатка времени, а также потому, что ее беременность была уже заметна, они решили сыграть свадьбу на ранчо и пригласить только самых близких друзей. Ройал чувствовал себя виноватым, но Антония убедила его в том, что для нее это не имеет значения.

Добравшись наконец до кровати, Антония так и не смогла уснуть. Услышав тихий стук в дверь, она совсем разволновалась, поэтому была немного разочарована, когда вместо Ройала увидела Патрицию. Ей хотелось бы провести ночь, занимаясь любовью, но и дружеский разговор был тоже приятен. Может, это поможет ей заснуть. Интересно, что скажет Патриция?

— Я не была уверена, что ты одна. — Патриция, покраснев, присела к ней на кровать.

— Ах, Ройал такой джентльмен! Он сказал, что наша брачная ночь должна быть какой-то особенной.

— Что ж, это он неплохо придумал.

— Ты удивлена? Думаешь, твой брат не будет хорош в эту ночь?

— Трудно думать о брате как о любовнике, или романтике, или что-то в этом роде. Брат, особенно старший, всегда говорил, чтобы я не болтала лишнего и не путалась под ногами. А у меня было четверо братьев и все старше меня.

— Один из них погиб на войне?

— Да, — вздохнула Патриция. — Дентон. Он был следующим после Ройала. Это так печально. Я понимала, что это чудо, когда трое вернулись домой целыми и невредимыми. Странно, но я не чувствовала неприязни ни к одному из братьев, как это часто бывает у сестер. Я молилась за всех них. Самое страшное — что Дентон пропал без вести.

— Откуда же ты знаешь, что он погиб?

— На том месте, где видели Дентона, оказалась большая воронка и лежала его убитая лошадь. Что же нам оставалось думать? А ты, Антония, уверена в том, что поступаешь правильно? Ты любишь Ройала?

— Да, очень люблю, но если ты скажешь ему об этом, я прибью тебя.

— А ты сама ничего не говорила ему?

— Нет. Но и Ройал не говорил мне таких слов.

— Поэтому и ты не можешь их сказать?

— Конечно. Как по-твоему, наша любовь похожа на ту, что у тебя с Оро?

— Не знаю. А может, это все из-за ребенка?

— И да и нет. Я не уверена, что он предложил бы мне выйти за него замуж, но теперь, когда я жду ребенка, Ройал сделал это. Хочет, чтобы ребенок носил его имя.

— Но он хочет и тебя.

— Наверное. — Антония пожала плечами. — В нем еще сохранился огонь.

— Почему ты так спокойно ко всему относишься?

— А о чем мне беспокоиться?

— Ты выходишь замуж, и это очень романтично, а у тебя все не так! Ведь это же навсегда!

— А что, вы с Оро не можете оторвать друг от друга влюбленных взглядов? Сомневаюсь. Ах, Магнифико! — Антония почесала за ухом подросшего щенка, когда тот забрался к ней на кровать. — Плохо одному под кроватью?

— Он будет крупной собакой, — улыбнулась Патриция. — Магнифико и сейчас большой. Но послушай, Антония. Я вовсе не такая дурочка, чтобы думать, будто вся жизнь — это только любовь.

— Знаю. Мне тоже хотелось бы быть пылкой невестой, и я жалею, что это не удалось. До того как я убежала и угодила в руки Рауля, я надеялась. Собиралась сказать Ройалу о ребенке. Мне казалось, что я хорошо его знаю и мы с ним поженимся не только из-за ребенка. Кроме страсти, есть и другие чувства, уверена.

— Как, ты все еще уверена в этом?

— Да, хотя теперь начинаю сомневаться.

— Я тоже сомневалась в Оро, в себе самой, да и во всем. Это потому, что брак — навсегда.

— Да. Навсегда, на всю жизнь, а я не знаю, будет ли Ройал любить меня столько лет. Может, это глупо?

— Совсем не глупо, — отозвалась Патриция.

— Вечная любовь — это единственное, чего он мне не предложил. Ройал даже говорил о верности. Нелепо жаловаться на то, чего не имеешь.

— О чем ты?

— Я боюсь все испортить. Обвинять Ройала в том, что я отдала ему свою любовь и ничего не получила взамен, неправильно. Он питает ко мне какие-то чувства.

— Еще бы! Знаешь, что было с ним, когда ты ушла отсюда? Ройалу было еще хуже от того, что он сознавал свою вину.

— Ройал должен был все сказать мне, и он это знает. Впрочем, теперь все забыто.

— Едва ли он сможет забыть, — возразила Патриция. — Или простить себе то, что виноват в твоих мучениях. Тебя подвергли страшным пыткам. Такое нельзя забыть.

— Попытаюсь. Я никогда не говорила Ройалу, какой мерзавец Рауль. А вот я знаю такое, что ни Ройалу, ни Коулу не известно. Может, они и не стали бы слушать мои рассказы о Рауле, потому что в это трудно поверить. Ройал и не подозревал, что со мной такое случится. А мы с Томасом проявили беспечность и заплатили за свою глупость. Обычно мы с ним очень осторожны и все замечаем. Но только не в этот раз.

— Ты была очень подавлена.

— Это не оправдание. Если бы мы были бдительны, как всегда, то меня бы не схватили, а его не ранили. И я не оказалась бы так близко к ужасной смерти. Этого урока я никогда не забуду. — Внимательно посмотрев на Патрицию, Антония осторожно спросила: — А теперь, когда я рассказала тебе обо всем, признайся, чика, вы с Оро уже занимались любовью?

Патриция, вспыхнув, покачала головой:

— Ты же знаешь, он ранен. А после поездки верхом ему стало хуже.

— Оро, наверное, стал очень раздражительным?

— Очень. Хотя я частенько ловлю на себе его жадный взгляд.

Антония рассмеялась:

— Оро думает о том, что я однажды сказала ему, но, боюсь, он плохо слушал. Я еще раз скажу ему.

Когда Патриция ушла, Антония легла и тихо рассмеялась. Патриция была очень смущена и заинтригована. Оро удивится, узнав, что Патриция хочет его. Антония не сомневалась: Патриция и Оро будут любить друг друга этой ночью, а вот ей придется довольствоваться обществом Магнифико.