Ханна Хауэлл - Горец-любовник
– Кузен Мэтью просто не понимает, о чем говорит.
– Этот парень просунул тебе язык в глотку, – сказал Артан, покосившись на Грегора.
Алана почувствовала, что краснеет.
– Но это не значит, что он должен на мне жениться. Я уверена, что вы просовывали свои языки в глотки многих женщин, на которых и не думали жениться. – Алана сама не верила, что способна сказать такое. Впрочем, во всем виноваты братья.
– Конечно, не думали. Но все эти женщины были не из тех, на которых женятся. А ты другая.
– Мужчина не обязан жениться на девушке только потому, что целовался с ней в саду! – Алана знала, что спорить с братьями совершенно бесполезно. Решив, что с нее довольно, она добавила: – Я думаю, разговор окончен. Нам не о чем спорить. – Гордая своей решительностью, Алана приподнялась, давая понять, что желает уйти.
– Иди-иди, женщина, – сказал Лукас. – Мы не против продолжить этот разговор с Грегором. Этот парень, похоже, не может ничего решить, но я подозреваю, что мы сумеем втолковать ему, что к чему.
Алана снова уселась на стул. Она знала, чем кончаются диспуты братьев с себе подобными, и у нее было такое чувство, что Макфингелы с удовольствием примут участие в «диспуте».
– С такими братьями только и думаешь, чем бы таким стукнуть их по голове, – шепнула Алане Фиона.
– Это верно. Чем-то таким… достаточно тяжелым. Но не очень тяжелым – чтобы не уставать бить их снова и снова. – Алана сделала вид, что не заметила ухмылок на лицах братьев. – Вам нет смысла настаивать, чтобы мы поженились только из-за того, что наговорил вам Мэтью. Его ведь с нами не было в том домике, верно? А из того, что двое людей спали в одном доме, еще не следует, что между ними что-то произошло. На самом деле всю первую неделю, пока мы с Грегором были вместе, он думал, что я – ребенок. И он спас меня и охранял, пока мы сюда добирались. А ведь большую часть пути нам пришлось проделать пешком. Он несколько раз спасал мне жизнь. Вам должно быть стыдно за то, что вы порочите его доброе имя.
– Хорошо сказано, малышка, – пробормотал Грегор, едва сдерживая смех.
«Покончив с братьями, я возьмусь за Грегора», – сказала себе Алана.
– Не так наша матушка учила нас говорить с гостеприимными хозяевами, – заметила Алана. Казалось, братьям и впрямь стало неловко, но они быстро справились со смущением.
– Закон чести требует, чтобы мужчина женился на девушке из знатного рода, за которой он ухлестывал! – заявил Лукас.
– Вот как?! Теперь ты, братец, порочишь мое доброе имя?!
Грегор не выдержал и расплылся в лукавой ухмылке. Алана ни разу не солгала братьям, ни разу не стала отрицать того, что между ними кое-что было, но признаваться тоже не спешила. Вначале, когда она отказалась выйти за него, Грегору стало больно. Он решил, что его опасения оправдались, и Алана действительно ему отказала. Потом он начал понимать, что она делает. Она не хотела, чтобы их принудили идти к алтарю, и с этим он был вполне согласен. Не стоило торопиться с женитьбой до тех пор, пока они не поговорят и он не наберется храбрости сказать Алане о своих чувствах. И вообще ему очень не нравилось, что эти люди указывали ему, что он должен делать.
И все же Грегор задумался: а может, поступить так, как хотели братья Аланы? Тогда он мог бы получить желаемое без лишних усилий, не выдавливая из себя тех слов, что застревали в горле. Алана станет его женой, как он и мечтал, а открывать перед ней душу не придется.
Но, в конце концов, Грегор отказался от этой идеи. Будет лучше, если они с Аланой откровенно поговорят, скажут, что друг к другу чувствуют и чего ждут друг от друга. Несмотря на то, что он больно задел ее чувства, она дала ему еще один шанс. Грегор знал, что в благодарность за это должен сказать ей правду, должен сказать о своей любви. Если же он допустит, чтобы их принудили к браку, это будет лишь означать, что он сдался – пошел на поводу у собственной трусости, ибо получил бы без труда то, чего и так желал.
Была и еще одна причина, по которой Грегор хотел серьезно поговорить с Аланой. Им следовало обменяться теми секретами, что хранили они друг от друга и от себя самих. Ведь он мог только догадываться о том, что она на самом деле к нему испытывала. Никаких признаний он от нее не слышал. Конечно, он не мог забыть того, что она сказала об их отношениях – о том, как они для нее дороги, – но про любовь не было сказано ни слова. Грегор хотел, чтобы ее чувства к нему были глубже, чем привязанность и даже влечение. Он хотел любви.
Еще ни разу в жизни Грегор так не волновался при мысли о том, что чувствует к нему женщина. Да, такого с ним никогда не случалось. Но те женщины были в прошлом, а сейчас он смотрел в будущее. И его будущее – Алана. И если так, то пусть она придет к нему по своей воле. Он надеялся, что сможет убедить ее братьев в том, что тащить их к священнику силком нет смысла.
– А вы подумали о нашем отце и о том, чем он, возможно, сейчас занят? – спросила Алана, втайне надеясь, что отец не подыскал для нее мужа.
Ей показалось немного странным то обстоятельство, что Грегор наблюдал за ее перепалкой с братьями и помалкивал, словно не имел к происходящему никакого отношения. Иногда он усмехался, но не пытался вставить слово в свою защиту. Не пытался он и опротестовать те планы, что строили в отношении него Артан с Лукасом. Алана, конечно, не хотела, чтобы он встал и во всеуслышание объявил о том, что не намерен на ней жениться, как бы ему ни угрожали. Но ей казалось, что он должен что-то сказать. Ведь другой на его месте пришел бы в ярость просто потому, что с ним разговаривают в приказном тоне.
Братья сдвинули головы и начали перешептываться. Алана нахмурилась. Она знала, что это плохой знак. Либо они знали о том, чем занят сейчас отец, и готовились использовать информацию для контраргумента, либо планировали нападение, будь то словесная атака или кулачная. Нередко они именно так и поступали: без предупреждения переходили от слов к действиям. Когда не помогали слова – в ход шли кулаки. Поскольку ее, Алану, они никогда не обижали, достанется Грегору. Но если они на него нападут, то на защиту Грегора поднимется вся его семья. И какими бы отличными воинами ни слыли Артан и Лукас, едва ли они смогли бы справиться с целой армией братьев Макфингелов. К тому же Алана совсем не хотела драки между членами ее семьи и той, в которую она вскоре собиралась войти.
Глотнув сидра из кружки, Алана попыталась вести себя так, словно чувствовала себя победительницей в споре. В ушах у нее уже слегка шумело, и ей стало жарко. Лукас поднял голову и посмотрел на нее так, что она поняла: спор еще не закончен. Алана вздохнула с облегчением, собираясь с силами для новой битвы.
