Маргарет и Кент - Ирина Коняхина
– И что наш Адам? Что он натворил на этот раз? – Винсенте догадывался, о чем примерно идет речь. У них с Жюлем Жаспаром был один общий друг, который в свое время их и познакомил. И это был тот самый Адам, который находился в квартире уругвайского студента в злополучную ночь, когда в Бельгии началась война и испуганная Маргарет, надеясь на поддержку, барабанила в соседскую дверь. Адам в ту ночь говорил ему, что хочет подзаработать на процентах по какой-то выгодной сделке с акциями, но Винсенте слушал его не особенно внимательно. И, разумеется, тогда даже и предположить не мог, что будут затронуты интересы и деньги такого уважаемого человека как Жюль Жаспар.
– Этот прохиндей Адам вчера долго мне что-то объяснял про выгодную сделку с покупкой огромной партии плащей в фирме «Король каучука». Я человек дотошный, и обычно сам все проверяю по несколько раз. Не знаю, что на меня нашло вчера, и как я поддался на уговоры. Но вчера я самолично подписал все бумаги, которые мне подсунули. И только сегодня, внимательно во всем разобравшись, понял, что никаких плащей мы не купили, а просто отправили деньги на личный счет какого-то француза в каком-то малоизвестном французском банке! – негодовал Жюль Жаспар, – Я уже вызвал своего адвоката, мы будем судиться с Адамом Миклером и постараемся вернуть наши деньги. Впрочем, учитывая, что сейчас идет война, перспективы аннулировать эту операцию близки к нулю. Мне, возможно, даже нечем будет рассчитаться с адвокатом. Нет, ну, это же надо! Все сделал я сам! Росчерком пера триста тысяч франков подарил мошеннику.
– Ну, подождите, может быть все образуется! Вы встречались с Адамом после этого? Что он говорит? Отказывается от общения? Отвратительно! И что теперь? – Винсенте был искренне расстроен рассказанной Жаспаром историей.
– Фирму придется закрыть. Имущество из конторы распродать. Причем сегодня это все пойдет по дешевке. У меня есть еще кое-какая недвижимость в Брюсселе. Я сдаю ее в аренду. Вот только с этого и буду теперь жить. Моя семья разорена! Даже не представляю, как рассказать об этом жене! Кошмар!
– Сейчас у всех проблемы, – попытался утешить старика Винсенте. – Вы себя не накручивайте! Война – это всегда ужасно! Не знаю даже, что в вашей ситуации еще можно сделать. А я-то надеялся, что сегодня попрошу у вас какую-нибудь работу. Похоже, опоздал. Месье Жюль, может быть, вам сейчас не до этого, но не знаете ли вы какой-нибудь хороший католический пансионат недалеко от Брюсселя? Одинокая вдова просила меня подыскать что-нибудь для ее восьмилетнего сына.
– Мальчик католик?
– Да, католик. По матери он еврей, но внешне больше похож на отца, а его отец был венгр.
– Хорошо. Я помогу. У меня есть близкий друг – директор такого пансионата. Там очень хорошие условия. И достойное образование. Ваша вдова в состоянии вносить плату или она рассчитывает содержать ребенка на благотворительные пожертвования?
– Пока у нее есть деньги. Я посоветую ей сразу внести какие-то пожертвования в фонд пансионата, чтобы в случае, если потом вдруг начнутся перебои с оплатой, мальчик не оказался на улице.
– Не окажется. За это не беспокойтесь. Я дам рекомендации ее сыну. Им не откажут.
– Благодарю вас, месье!
Глава 4. Невеста
В этот же вечер в дверь его квартиры постучала Маргарет. Винсенте не мог не заметить, что впервые за последние месяцы женщина была одета в обычное, а не в траурное платье. Ткань была шелковистой, глубокого синего цвета, но в остальном платье было вполне скромным и без каких-либо украшений. И необыкновенно шло к ее белокурым волосам. «Все-таки она красавица, – отметил про себя Винсенте, – она обязательно выйдет замуж и будет счастлива!». В этот раз почему-то женщина деликатно отказалась проходить в квартиру молодого неженатого соседа и разговаривала на пороге.
– Месье, сегодня ко мне приходил пан Урбан. Он был партнером моего отца, приехал из Праги. И очень огорчился, когда узнал, что Зингеры эмигрировали в Америку. Я сказала, что теперь вы занимаетесь делами отца. У него есть какие-то интересные предложения, вы согласитесь с ним встретиться? Может быть, завтра?
– Конечно, встречусь. Вы, надеюсь, тоже поучаствуете в переговорах?
– Только в самом начале. Я ничего не понимаю в делах и не буду вам мешать. Он придет в 11 часов.
– А у меня тоже есть для вас новости. Я сегодня встречался с Жюлем Жаспаром, братом премьер-министра. Жюль рекомендовал для вашего Рене хороший католический пансионат. Я взял на себя смелость пообещать, что вы внесете некоторую сумму в фонд этого пансионата, а потом регулярно будете вносить стандартную плату.
– Да, это вполне меня устраивает. Спасибо! До завтра! – Маргарет ушла к себе.
Пан Урбан оказался сорокалетним чехом, добродушного вида и пышущим неуемной энергией, с ярким румянцем во все щеки и длинными свисающими до подбородка рыжими как из проволоки усами. Урбан был коммерсантом и представлял интересы самой крупной в Чехословакии фирмы по производству хмеля. В Бельгии, как выяснилось из разговора с чехом, интерес к этим поставкам не только не упал, но стремительно рос. Урбан разговаривал с Винсенте так, как будто все уже решено – Винсенте будет заниматься хмелем в Бельгии. Следить за исполнением ранее заключенных контрактов и искать новых оптовых покупателей. Да! А для этого Винсенте придется здесь организовать фирму, акционерное общество, которая сможет контролировать поставки хмеля из Чехословакии. Предложение выглядело заманчиво. Да и сам Урбан понравился. Когда гость ушел, Винсенте принялся благодарить Маргарет.
– Не стоит благодарности! – улыбнулась женщина. – Вам ведь нужно начать какой-то свой бизнес. Или я ошибаюсь?
– Да! Нужно. Я давно искал какое-нибудь перспективное направление.
– И замечательно! А мне это ни к чему. Бизнес и я – вещи несовместимые! Да и не женское это дело… Берите все в свои руки!
– Маргарет, я ваш должник!
– Вы так считаете? – многозначительно улыбнулась Маргарет, и после небольшой паузы продолжила, – Тогда у меня сразу есть к вам просьба. Завтра я у себя дома организую небольшую вечеринку. Приедет одна моя родственница. Немка. Фройляйн Аман. Ну она даже не моя родственница, а сестра жены моего брата… Сестра Элеоноры.
– Я понял. Элеонора – немка. И потому эта Аман, ее сестра – тоже немка.
– Да! Именно так! И я хочу вас пригласить. Мне кажется, вдвоем, без вас, нам будет гораздо сложнее общаться. Я ведь с ней практически незнакома. И плохо говорю по-немецки, вы сможете меня подстраховать?
– Конечно! Я тоже не очень понимаю немецкий, но вместе мы справимся! И откуда она приедет?
– Вообще-то она из Берлина. Но несколько дней назад приехала жить в Брюссель. Сегодня рано утром она мне звонила и искала свою сестру. Аман не знала, что вся наша семья уехала
