Барбара Картленд - Там, где правит любовь

Вскоре они вошли в Неву, и перед ними предстал Петербург.

Город оказался даже прекраснее, чем представлялся Полине по рассказам отца.

Величественные зеленые и голубые купола, украшенные золотыми и позолоченными шпилями, производили сказочное впечатление. Она надеялась, что на принцессу Санкт-Петербург произведет такое же романтическое впечатление.

Их встречала толпа роскошно одетых придворных, и едва яхта коснулась причала, на борт первым поднялся великий князь Александр.

Полина знала, что именно этого момента принцесса страшилась более всего.

Маргарита выглядела великолепно, одетая в одно из своих лучших платьев, в шляпке, украшенной розами. Когда она присела в реверансе перед своим будущим супругом, Полина подумала, что мало кто мог бы сравниться с ней по красоте и привлекательности.

Принцесса знала, что за ними наблюдают, и сама была озабочена тем, чтобы произвести впечатление на великого князя.

Ей было известно немало случаев, когда принцы, видевшие своих будущих жен лишь на портретах, приехав на свадьбу, обнаруживали, что их невесты малы ростом, сутулы, у них больные зубы и скверный характер.

Бывало, что и принцессы, проехав через всю Европу, встречали угрюмых женихов не первой молодости, которые женились во второй раз только для того, чтобы произвести на свет наследника, и интересовались другими женщинами гораздо больше, чем будущей женой.

Однако великий князь Александр, несомненно, был весьма импозантен.

Он произнес любезную приветственную речь, поцеловал руку принцессы, и в его взгляде читалось откровенное желание оказаться со своей невестой в менее официальной обстановке.

Полина подумала, что Маргарита не могла не заметить, что князь весьма хорош собой в белом мундире с золотыми галунами, высоких, до колен, сапогах, позолоченной кирасе и шлеме, украшенном золотым орлом.

— Я считал часы до нашей встречи, — сказал он, удерживая руку принцессы. — И теперь, когда вы здесь, мне с трудом верится, что это не сон.

Он говорил тихим, глубоким голосом, и Полина, заметив слабый румянец, который окрасил щеки принцессы, подумала, что ни одна женщина не устояла бы перед его обаянием.

Во всяком случае, когда они ехали в открытом экипаже, Маргарита уже довольно оживленно беседовала со своим будущим супругом.

Но сама Полина была целиком захвачена впечатлением, которое производил на нее город.

Ее отец говорил ей, что величественные дворцы, огромные площади и широкие улицы подавляют людей, делают их ничтожными пигмеями, которые разъезжают в каретах размером с ореховую скорлупку.

Она вспоминала рассказы отца о том, что дома знати в Санкт-Петербурге, не уступавшие по своему великолепию царским дворцам, раскрашивались в фамильные цвета. Действительно, стены одних домов были расписаны белым и темно-красным, другие — темно-синим, третьи — сиреневым, розовым или желтым.

Зимний дворец, окрашенный в темно-каштановый цвет, казался таким огромным, что Полине с трудом верилось, что это здание может служить человеческим жильем.

Перед дворцом толпилось множество людей, но она поняла, что это кучера, лакеи и другая прислуга.

Пока процессия из шести карет двигалась от пристани к дворцу по набережной Невы, Полина обратила внимание на то, что прохожие не выказывали ни малейшего интереса и не пытались приветствовать проезжавших.

В Альтауссе, куда бы ни направлялся великий герцог, его карету сопровождали приветственные крики и пожелания доброго пути. Дети бросали цветы, а о любви народа к своему правителю красноречиво говорили улыбки на лицах людей.

Русские, которые встречались им по пути, равнодушно смотрели прямо перед собой либо себе под ноги, словно опасаясь, что их могут заметить.

«Они не похожи на счастливых людей», — подумала Полина, но не стала привлекать к этому внимание принцессы.

Ливреи дворцовых слуг были не менее великолепны, чем мундиры караульных солдат, а войдя внутрь, Полина едва не задохнулась от восторга, несмотря на то что отец не раз рассказывал ей о роскошном убранстве дворца.

Высокие колонны из яшмы, хрустальные канделябры, картины, куполообразные потолки переходов — все восхищало девушку, и Полина почти не слушала сопровождавшего их офицера, а лишь благоговейно озиралась вокруг.

Вскоре они достигли царских покоев, где император с супругой ожидали их.

— Из всех европейских монархов царь Николай внушает наибольший страх, — сказал сэр Кристофер дочери перед тем, как она покинула Альтаусс.

— Кто-то говорил мне, не помню кто… — ответила тогда Полина, — что царь весьма красив.

Сэр Кристофер рассмеялся.

— После того как десять лет назад царь посетил Виндзорский замок, — сказал он, — королева утверждала, что левый глаз царя посажен слегка асимметрично и именно благодаря этому он кажется столь грозным.

Полина засмеялась.

— Что ее величество хотела этим сказать?

— Она писала: «Он, без сомнения, довольно неординарная личность. Его внешность впечатляет. В профиль он даже красив, но такого ужасного выражения глаз я никогда не видела».

Царь приветствовал вначале великого князя, затем принцессу. Глядя на него, Полина поняла, что имела в виду королева.

Император не только внушал страх. Было в нем что-то, что выдавало недоверчивый и беспощадный характер. У Полины даже мелькнуло ощущение чего-то нечеловеческого.

Она была настолько ошеломлена, что едва не забыла сделать реверанс, когда ее представляли императрице.

Супруга его императорского величества была совсем не похожа на своего грозного мужа.

Царица молча улыбнулась Полине и продолжила обход свиты, которая сопровождала девушек из Альтаусса.

Только следуя за принцессой по лестнице в отведенные им покои, Полина смогла наконец вздохнуть свободно.

Им были отведены роскошные апартаменты. Даже комната Полины была намного больше ее спальни в тех дипломатических миссиях, где они жили с отцом.

Принцесса отдала горничной шляпку и плащ и минуту спустя вошла в комнату подруги.

— Так что вы думаете о России и о великом князе? — спросила она по-английски.

— Мне кажется, вам очень повезло, — ответила Полина. — Он очарователен, а в форме — просто неотразим.

— Я тоже так думаю, — согласилась принцесса. — И может быть, мы даже будем счастливы, но, мне кажется, характер у него властный.

Полине тоже так показалось, но она не стала говорить об этом из дипломатических соображений.

— Надеюсь, вы справитесь с этим, — заметила она.

Принцесса подошла к ней поближе и прошептала:

— Царь — просто чудовище, я уверена! Когда он коснулся меня, мне показалось, что его рука холодна, словно сталь!