Кэндис Герн - С этой минуты
– Когда твою шлюпку нашли пустой и полуразбитой о камни, мы все решили, что произошел несчастный случай.
– Но я писал тебе. Посылал письмо за письмом.
Уилли раздраженно вздохнула.
– Полагаю, твоя мать просто не передавала их тебе? – догадался Сэм.
– Конечно, нет! Скорее всего просто сжигала.
Разговор прервался с появлением служанки.
– Что еще будет угодно, миледи?
– Ничего, Лиззи, спасибо. Не могли бы вы передать мистеру Смитону, что мне нужно кое-что ему сказать? Пусть принесет перо и бумагу.
Лиззи кивнула, сделала реверанс и поспешила вернуться на кухню.
– Перо и бумагу? Господи, Уилли, надеюсь, ты не попросишь меня вспомнить содержание этих писем и написать их снова? – спросил Сэм с таким ужасом, что она рассмеялась:
– Ничего подобного, успокойся. Я только вспомнила, что нужно отдать распоряжения слугам касательно нашего возвращения в Лондон. Уверяю, это займет всего несколько минут. Я хочу сделать это, пока опять не забыла.
– Какое облегчение! – театрально вздохнул Сэм – Я не смог бы вспомнить ни единой строчки. Но мне очень жаль, что ты их не получила. Я так старался произвести на тебя впечатление!
– Ничуть не сомневаюсь, – рассмеялась Уилли.
– Честное слово! Прекрасные были письма!
– Ты и не представляешь, как я жалею о том, что не получила ни одного письма!
Она положила ладонь на его руку. Он схватил ее и поднес к губам. Тепло его кожи и губ послало по руке волну желания, и Уилли едва не застонала вслух. Давно уже она не хотела мужчину так отчаянно, тем более что это был Сэм, ее первая любовь, ее разбитое сердце. Однако и в его глазах горело желание.
– Эти письма давали мне силу жить дальше, – говорил он. – Давали мне цель, когда я думал, что умру от тоски по тебе. Как ты помнишь, в то время я не был силен в чтении или письме, но вскоре мне повезло найти друга. Он был помощником капитана и тоже родился в Корнуолле. Взял меня под свое крыло, научил морскому делу. Давал читать мне книги по навигации, но когда увидел, как я мучаюсь – клянусь, каждое слово казалось мне написанным на чужом языке, – начал давать мне уроки чтения и письма. Сказал, что, если я хочу подняться по службе, должен уметь сочинять депеши и заполнять судовой журнал, читать и понимать контракты, приказы и правила.
В письмах к тебе я практиковался в каллиграфии. Страница за страницей заполнялись подробностями жизни в море и моей тоской по тебе. Ужасно обидно, что твоя мать не отсылала их. Эти письма были шедеврами, достойными самого Байрона. Нет, не смейся, клянусь. Это была чистая поэзия.
– Я бы отдала что угодно, лишь бы прочитать их, Сэм. Но узнала, что ты жив, только когда увидела тебя в ложе. И приняла тебя за призрак. Злой призрак. Господи, как же мне было стыдно в тот момент!
Сэм поднял брови:
– А по виду такого не скажешь!
– Нет! Я хотела шокировать тебя, чтобы ты побыстрее ушел. Я ведь не могла повернуть прошлое вспять и вернуть свою добродетель, поэтому сразу поняла, что мы никогда не будем вместе. Для этого было слишком поздно. Так что лучшим выходом был бы разрыв. Вот я и облегчила тебе уход.
– И вывела на новый курс.
– Как это?
– Ты подхлестнула мои амбиции. Я был полон решимости доказать, что никогда не опущусь до… словом, что могу сделать состояние, не… э-э… не уронив своей чести. Я даже нашел себе богатую жену. – Сэм пожал плечами. – Сомневаюсь, что женился бы в такой спешке, если бы не терзался мыслью о том, что ты стала любовницей другого.
Он говорил о художнике Джеймсе Бенедикте, но оба знали, что имелись в виду и все остальные. Бедный Сэм, он все еще не мог заставить себя назвать ее именем, которое она заслуживала.
Но Уилли и не представляла, что из-за того, кем она стала, он решил жениться на первой попавшейся девушке.
– Значит, это не был брак по любви? – уточнила она.
– Поначалу нет, но мы по-своему были счастливы. Ее отец ост-индский плантатор – я много времени проводил в тех местах. Каким-то образом мне удалось убедить его, что меня ждет блестящая карьера и что я буду достойным мужем его дочери. Она была очень хорошенькой и нравилась мне. Постепенно мои чувства становились глубже, и я даже полюбил ее. Она была хорошей женщиной, моя Сара.
Сэм печально улыбнулся, и Уилемина поняла, что он до сих пор скорбит о потере.
– Посылали за мной, ваша светлость? – почтительно осведомился подошедший Смитон. Он держал маленький серебряный поднос с дорожным письменным прибором и листком бумаги. Крышка была откинута, и серебряное перо уже лежало наготове.
Уилемина повернулась к Сэму и неохотно отняла руку.
– Прошу простить, Сэм, я только наскоро напишу записку.
Она знаком велела Смитону поставить поднос на стол. Он так и сделал, после чего отошел и стал выжидать, ничуть не удивляясь столь странному требованию госпожи.
Прикрыв листок рукой, чтобы никто не увидел написанного, она быстро нацарапала несколько строчек, подула на текст, сложила листок и протянула Смитону:
– Пожалуйста, сделайте это для меня.
Смитон снова подошел к столу, взял поднос и записку.
– Это все, ваша светлость?
– Да, Смитон. Я оставляю детали в ваших надежных руках. Надеюсь, вы все устроите.
– Ваша светлость. – Он резко наклонил голову и отошел.
– Я уже где-то видел это лицо, – заметил Сэм, проводив взглядом Смитона.
– В Лондоне он служит у меня дворецким. Возможно, ты видел его, когда иногда посещал меня.
– Ах да, когда я в девяносто девятом был в отпуске и весь Лондон все еще праздновал нашу победу при Абукире, хотя с тех пор прошло полгода.
– Учитывая нашу предыдущую встречу, я чуть не упала в обморок, когда Смитон доложил о тебе.
Сэм беспомощно воздел руки к небу.
– Сам не знаю, почему пришел тогда. Видел тебя издали на приеме у Нельсона, и какой-то чертенок подтолкнул меня снова встретиться с тобой. Показать тебе, что и я процветаю.
– И ты немедленно сообщил мне о своей женушке.
– Признаюсь, Уилли, мне было больно снова видеть тебя, да еще под руку с герцогом! Я думал о том, до чего мы были честолюбивы, ты и я. Мне не терпелось похвастаться своим успехом: удачей, карьерой, новым лейтенантским мундиром, новым домом в Суссексе, богатой женой и крепышом сыном.
– Мне тоже было очень больно снова видеть тебя, Сэм. И слышать о твоей жене и сыне. О да, это было ударом! Я все время думала о том, что на ее месте могла быть я.
– Правда?
– Но я быстро поняла, какой могла быть наша жизнь. Не увези тебя вербовщики, все было бы, как мы задумали. И мы жили бы в лачуге, всего с одной комнаткой, шиферной крышей, без стекол в окнах и в постоянной рыбной вони, проникающей даже сквозь каменные стены. И нас ни разу не посетила бы удача. Я не меньше тебя была полна решимости добиться успеха. Показать, что могу подняться выше. Поэтому и выставляла напоказ свои драгоценности и своего герцога. И не только.
