Линда Миллер - Укрощение Шарлотты (Гаремные страсти)
— Ты можешь идти, — с горечью произнес он и услышал, как захлопнулась дверь за Кохраном.
С нежностью, какой не испытывал с десятилетнего возраста, когда его собаку задавила карета и он на руках принес бедного спаниеля домой, Патрик осторожно откинул одеяло. Сначала он смыл грязь, а затем обработал бренди самые большие ссадины. Несколько раз девушка вздрагивала, но не проснулась даже тогда, когда, взяв на руки, он исхитрился одеть ее в одну из своих рубашек.
Некоторое время Патрик наблюдал за спящей, невольно испытывая жалость и сочувствие к израненной девушке. Чуть погодя он прикрутил фитиль лампы, оставив самый слабый свет, и вышел на палубу проверить, все ли в порядке на корабле.
Когда он вернулся, его милая гостья спала, повернувшись на бок. Она сбросила с себя покрывало, обнажив длинные красивые ноги.
Патрик сел на краешек кровати, скинул ботинки, брюки, стащил через голову рубашку и бросил все на спинку стула, после чего аккуратно пристроился на той части кровати, которая примыкала к противоположной стене, потянулся и, громко зевнув, лег спиной к бедной девушке. Она что-то неразборчиво пробормотала во сне, повернулась и неожиданно положила ладонь на правую ягодицу Патрика.
Патрик не успел еще опомниться, как его пенис уподобился грот-мачте. Он смачно выругался и с некоторой неохотой отодвинулся так, чтобы она не смогла дотянуться до него. Однако прошло еще несколько часов, прежде чем он смог уснуть.
Шарлотта проснулась, когда теплые солнечные лучи уже вовсю светили сквозь открытый иллюминатор. Она была одна в капитанской каюте. Только сейчас до нее дошло, что мистер Треваррен капитан этого судна и именно поэтому в его помещении столько удобств. Да и по всему вообще видно, что он привык командовать людьми.
Она поуютнее устроилась на подушках и сладко потянулась. И тут вдруг неожиданно сообразила, что на ней надета рубашка Патрика, — значит, он переодел ее, пока она спала. Шарлотта помертвела от этого открытия, но не могла позволить себе тратить силы на переживания. Ведь первой мыслью, когда ее в мешке доставили к Патрику, было теперь она в безопасности, в руках соотечественников. Теперь же ее думы крутились вокруг того о факта, что на лежащей рядом подушке виднеется вмятина от его головы.
Сердце Шарлотты екнуло от ужаса. Накануне ночью она выпила слишком много вина и не помнила, что с ней происходило. Была ли она опозорена?..
Она вытянула ноги под одеялом и ощупала себя, но нигде ничего не болело, и вроде не чувствовалось никаких изменений. Однако где-то в глубине сознания гнездилось смутное чувство удовлетворения от скандальной мысли, что Патрик прикасался к ней так интимно.
Раздался стук в дверь, и, прежде чем Шарлотта успела крикнуть, что предпочитает оставаться в одиночестве, дверные петли заскрипели — Патрик вошел в каюту. Шарлотта сердито посмотрела на него.
— Очень неприлично с вашей стороны находиться здесь, — выпалила она.
Он рассмеялся.
— Вы ошиблись. Это вам неприлично находиться здесь, богиня. В конце концов, это моя каюта.
Она натянула одеяло до подбородка.
— Вы спали в этой кровати, — произнесла она обвинительным тоном.
— Я часто это делаю, — весело признался Патрик. — Как вы себя сегодня чувствуете.
Шарлотта вспомнила тревожное волнение, испытанное ею несколько минут назад, и щеки ее вспыхнули.
— Чувствую себя прекрасно. Если бы вы могли отправить меня домой прямо сейчас…
— С удовольствием.
Шарлотта заметила, что на столике стоит поднос и Патрик занят тем, что наливает ароматный турецкий кофе в чашку.
— Все, что вам нужно сделать, это назвать себя.
Конечно, было очень обидно, что он не вспомнил ее, но нельзя же из-за этого вечно злиться на него.
— Шарлотта, — ответила она.
Инстинкт подсказал ей остановиться на этом и не называть фамилии. Фамилия Куад означала богатство и власть па территории штата Вашингтон, а возможно, что Патрик был не просто лихим капитаном, но и работорговцем, и участником похищения. Если он узнает, какой высокий выкуп может получить за нее, то это может стать началом новых несчастий.
Молодой человек поднес дымящуюся чашку Шарлотте в постель, и она очень осторожно взяла ее, одновременно придерживая одеяло другой рукой.
— Шарлотта, — задумчиво протянул Патрик, как будто это имя было связано у него с какой-то старинной загадкой, которую надо разгадать. — Шарлотта, а дальше?
— Просто Шарлотта, — ответила она, осторожно отпивая из чашки горячий крепкий кофе.
Патрик прищурился, и ей показалось, что он хотел что-то возразить, но переменил решение и одарил ее очередной ослепительной улыбкой.
— Да, одни сложности с вами. Наверное, лучше мне продать вас, когда мы пришвартуемся, или же передать моему другу, Халифу, в его гарем.
Шарлотта чуть не выронила чашку.
— Это очень недостойное вас занятие — шутить такими вещами! Разве вы не видите, что с меня уже хватит всяких переживаний?
Патрик сделал удивленные глаза.
— Да вы не только маленькая нахалка, проявляющая ночью симпатии к мужчине, который жаждет уснуть…
Громко звякнула чашка, которую Шарлотта чуть не уронила на поднос.
— Прошу прощения.
Патрик рассмеялся и развел руками.
— Я так и подумал, что это привлечет ваше внимание. Я и вы спали рядом прошлую ночь, дорогая Шарлотта, и будь я проклят, если вы не пытались схватить меня за некоторые округлости моего тела.
В первый раз за свою жизнь и, как она надеялась, в последний Шарлотта покраснела до корней волос.
— Я не могла сделать такое! — прошептала она.
Патрик улыбнулся.
— И тем не менее вы сделали это. Вам просто очень повезло, что я джентльмен, вот и все.
Шарлотта не верила своим ушам. Какая наглость! Да, мистер Патрик Треваррен решительно не был тем человеком, которого она представляла в своих любовных грезах в течение долгих десяти лет. Внезапно она вспомнила слова и выражения, которые слышала от отцовских лесорубов.
— Не смейте называть себя джентльменом в моем присутствии, вы, мерзкий негодяй, жалкий ублюдок…
Патрик захохотал и низко поклонился ей.
— Мое почтение, мисс Шарлотта Безымянная. Можете не благодарить меня.
— Убирайтесь вон! — закричала Шарлотта.
— Это моя каюта, — невозмутимо ответил Патрик. — И если кто-то должен убраться отсюда, моя богиня, то, скорее всего, вы.
— С большим удовольствием! Только дайте мне какую-нибудь одежду, и я уберусь так быстро, что вы будете гадать, не привиделась ли я вам!
Ее гнев, казалось, развлекал Патрика, и это злило ее еще больше.
Присвистнув, он открыл ящик в углу каюты и вытащил из него пару черных брюк и широкий кожаный пояс. Он бросил ей эти вещи, и они попали прямо на кровать.
