Ферн Майклз - Возвращение в юность
— О Боже, Кейд, мы не собирались сделать ей ничего плохого, мы хотели только пошутить… — заскулил Руди.
— Не хочу знать, что вы думали и что делали. Убирайтесь отсюда! — голос его звучал решительно.
Еще не оправившись от пережитого ужаса, Санди смутно уловила шум удалявшихся шагов и опустилась на пол, закрыв лицо руками. Ощущение безмерного унижения охватило все ее существо.
Она слышала, как Кейдер прошел через душевую и закрыл кран. На нее упало полотенце.
— Санни, Санни, мне очень жаль, что это произошло, — голос его звучал участливо и мягко и где-то очень близко. Она отняла дрожащую руку от глаз и взглянула на него. Он стоял перед ней, опустившись на одно колено. — Я бы все отдал, чтобы помешать этим животным. Если бы я знал, что они задумали, я бы не дал им этого сделать. Лучше, если ты пока не будешь приходить одна в раздевалку. Хорошо?
Она автоматически кивнула головой.
— А теперь одевайся. Я буду ждать тебя за дверью и провожу домой, чтобы убедиться, что парни не задумали еще что-нибудь. С тобой все в порядке? Может, попросить миссис Херлей помочь тебе? Я бы не хотел, чтобы у них были неприятности, но ты бы могла сказать, что плохо себя чувствуешь…
Санди отрицательно замотала головой.
— Я… со мной все в порядке… — с трудом проговорила она.
— Ты уверена? — он взял ее за плечи, помогая подняться.
Она взглянула ему в глаза и увидела, что он смотрит только ей в лицо, не позволяя себе опустить взгляд ниже. Когда он вышел, она начала одеваться. Ей хотелось как можно быстрее покинуть душевую и раздевалку. Ей хотелось как можно быстрее покинуть школу и уехать из Хейдена. Если она станет все время думать о случившемся, то умрет. Домой, скорее домой. Только бы добраться до дома. Маленький невзрачный домик на краю города стал заветной целью. Только бы поскорее попасть домой. Никогда раньше она не ощущала, каким умиротворяющим может быть это слово. Дом.
Когда она вышла из раздевалки, Кейдер ждал ее.
— Тебе не нужно меня провожать. Со мной все будет в порядке, — голос ее дрожал.
— Я все равно иду в ту сторону. Никаких проблем, — в его голосе звучали доброта и сочувствие.
Она пошла рядом с ним, опустив голову и глядя на свои старые спортивные туфли.
На солнце было совсем тепло, но она не чувствовала этого. Санди только ощущала тепло дружбы, которую предложил ей Кейдер. Она ничего не слышала, кроме его голоса.
— Тебе лучше? — спросил Кейдер, когда они уже вышли на лужайку и повернули к ее дому.
— Нет, — бесстрастно и чистосердечно призналась Санди. — Я теперь никогда уже не буду чувствовать себя хорошо.
— Так не должно быть, Санди. Эти ничтожества не могут тебя унизить. Они недостойны тебя.
— Но они видели меня! Они видели меня! — голос ее стал пронзительным. Она снова была готова разрыдаться, лицо полыхало от стыда. — Они считают меня проституткой, думают, что я всем продаюсь. А ведь на самом деле я никогда… никогда… — она разрыдалась.
— Неужели ты думаешь, что я этого не знаю? — Кейдер успокаивающе обнял ее за плечи. — Санни, я прекрасно знаю, какая ты девушка. Послушай, я не могу отпустить тебя домой в таком состоянии. Тебе надо успокоиться.
Он взял ее за руку и повел по пыльной дороге в сторону табачного поля. Продолжая плакать, Санди пошла вместе с ним, не обращая внимания на грязную дорогу. Легкий ветерок шевелил желто-зеленые листья табака, которые стояли, словно часовые, в ожидании сбора урожая.
Кейдер привел ее на дальний край поля, где росла трава и стоял одинокий дуб. Они остановились в тени дерева; он прислонился спиной к стволу и обнял ее.
— Поплачь, Санни…
— Я не могу все это выплакать, Кейдер. У меня не получится. Меня все это просто бесит. Это такое унижение…
— Почему ты чувствуешь себя униженной? Тебе нечего стыдиться. Разве ты этого не знаешь? Ты очень красивая, Санни. Самая красивая девушка, какую я когда-либо видел. Ты слишком хороша для этих подонков, и они прекрасно это знают. Вот увидишь, это они не смогут смотреть тебе в глаза, а не ты им. Выше голову: ты слишком хороша, слишком прекрасна для таких, как они.
Санни подняла голову, ее серо-голубые глаза блестели от слез, лицо выражало удивление. Она не могла поверить, что Кейдер Хэррис способен говорить такие слова. Он ей нравился и раньше, так как, несмотря на то, что был груб с ребятами, к ней относился очень ровно и спокойно. Но она не знала, что он мог быть таким чутким и добрым. Кейдер Хэррис был единственным мальчиком в школе, которого она не боялась и который никогда не смотрел на нее как на кусок мяса. Раньше ей казалось, что он почти не замечал ее, а сейчас он говорит, что считает ее красивой…
Его губы нежно коснулись ее щеки. Легче, чем крылья бабочки. Теплее, чем солнечный луч. Нежнее, чем ласка материнской руки. Кейдер поцеловал ее.
Он сказал ей, что она красивая, и она знала, что его слова искренни. Когда Санни склонила голову ему на грудь, то услышала, как сильно бьется его сердце. И в этот момент она поняла, что хочет принадлежать Кейдеру Хэррису. Сейчас и навсегда. И хотя у нее не было никакого опыта, она знала, что сделает это. Скоро. Очень скоро. И это будет самый счастливый день в ее жизни.
* * *Санди Уотерс улыбнулась про себя, вспомнив тот жаркий полдень на табачном поле. Кейдер был нежен, ласков и заботлив. Раньше она знала его только как звезду футбола, а сейчас он предстал в новом свете. За внешней грубоватостью скрывалась нежность и мягкость, за напускным эгоизмом — щедрость. Санди интуитивно понимала, что независимо от того, как он вел себя по отношению к остальным, настоящим он был именно тогда, на табачном поле. Под горячим солнцем Луизианы, в тени ветвей развесистого дуба, Санди Уотерс отдала свое сердце Кейдеру Хэррису.
Прежде чем войти в смотровой кабинет, Марк Болдуин тихо постучался. Санди виделась с ним всего два дня назад в баре «Лемон Дроп». Здесь, на работе, он казался совсем другим — белый халат делал его выше и стройнее, на шее привычно висел стетоскоп. Темные волосы аккуратно подстрижены, лицо гладко выбрито. Санди уловила легкий запах одеколона «Арамис».
— Как вы себя чувствуете сегодня, мисс Уотерс? Какие-то проблемы или просто очередной осмотр?
Марк обычно называл ее по имени — Санди, — если они встречались вне больницы, но на приеме в кабинете всегда обращался к ней как к мисс Уотерс. Ей нравилось, когда он задавал вопрос «Как вы себя чувствуете сегодня?» вместо обычного профессионального вопроса «Как мы себя чувствуем?». Он умел обращаться с людьми, а особенно с женщинами, каждый раз находя индивидуальный подход. Он никогда не относился к людям свысока.
