Дженнифер Блейк - Вкус страсти
— Я уже оставила всякую надежду: решила, что тебя убили или что ты давно позабыл…
Он поднял голову.
— Забыть вас? Никогда, госпожа!
Так значит, он помнил. Изумление и радость так теснили ей грудь, что она с трудом могла говорить.
— Но ведь столько воды утекло с тех пор…
— Прошла целая вечность, — согласился он. — Каждый год — словно новая жизнь.
Ее снова поразила его мощь, когда она пробежала взглядом по его плечам, груди, скрытой под рубахой со странной вышивкой, отдаленно напоминающей терновый венец. Она облизнула губы.
— Ты… Похоже, твоя жизнь удалась. До нас доходили слухи, что ты участвуешь в турнирах, даже взял себе новое имя, но мы и помыслить не могли, что тебя осияет такая слава.
— Разумеется. С чего бы! — снова согласился он, игнорируя упоминание его заслуг.
— Мог бы и послать весточку в Бресфорд, сообщить, что ты и есть Золотой рыцарь.
Он дернул плечом, и кольчуга негромко звякнула.
— Нечем было хвастаться. Титул этот я получил исключительно благодаря капризу короля Франции, а еще — сверкающим доспехам. Я и согласился-то его принять лишь потому, что собственного не имел.
— Но ведь…
— Я же бастард, миледи, и получил имя Дэвид по милости добрых сестер, воспитавших меня, — сказал он, и в глазах его сверкнул металл. — Хоть я и прозвал себя Дэвидом Бресфордским, когда стал оруженосцем сэра Рэнда, фамилии у меня не было ни тогда, ни сейчас.
Конечно, обстоятельства его рождения до сих пор окутаны тайной, но он проявил себя с лучшей стороны, и не раз, пока жил в Бресфорд-холле. Будучи на пару лет старше Маргариты, он был ей другом, товарищем по играм и самопровозглашенным защитником во время ее длительных прогулок по обширному поместью. Став правой рукой сэра Рэндалла Бресфордского, он был посвящен в рыцарское звание за спасение Генриха VII и сохранение королевских штандартов во время битвы. Для Маргариты формальное отсутствие у него отца мало что значило, и она практически никогда об этом не вспоминала.
В свое время для него это было очень важно. И, похоже, в этом отношении он совершенно не изменился.
Астрид, до сих пор не решавшаяся подойти, сделала два шага по направлению к беседующим.
— Миледи! Сэр!
Маргарита, игнорируя маленькую служанку, всматривалась в лицо мужчины, стоящего перед ней.
— Ты воспользовался своей славой, чтобы напугать мой эскорт! — Эта мысль внезапно пришла ей в голову. — Очень умно, очень. Но ведь ты, ступив на землю Англии, мог просто приехать в Бресфорд. Сэр Рэнд, да и моя сестра Изабелла, как и Кейт со своим мужем-шотландцем, с радостью приняли бы тебя и похвастались своими многочисленными детишками.
— Вернуться в Бресфорд? — На его лицо легла тень. — Но что меня там ждет? Сэр Рэнд, барон Бресфордский, не нуждается в моем мече сейчас, когда в Англии воцарился мир.
— Для него — для всех нас — ты значишь куда больше, чем просто обладатель меча! — возмутилась Маргарита.
— Кроме того, — спокойно продолжал он, — если бы я прибыл в Бресфорд ради вашего спасения, сэр Рэнд, несомненно, оказался бы замешан в этом деле. А становиться причиной ссоры между ним и королем — это недостойно.
— Ты прав. — Маргарита задумчиво сдвинула брови. — Полагаю, итог был бы именно таков.
— Кроме того, вы сочли бы меня чересчур медлительным, поскольку я так сильно задержался, да и вообще могли изменить свое отношение к брачным узам.
— Ну, это едва ли!
Он смотрел на нее своими синими глазами, не выдающими его чувств.
— Почему нет? Многие женщины выходили замуж за тех, на кого им указывали, надеясь, что наградой им за это будут дети.
Она легонько качнула головой, отметая такое предположение.
— Меня вполне устраивала жизнь в доме сестры, роль доброй тетушки ее детишек. Я бы до сих пор жила там, если бы не повеление Генриха. Но у тебя, должно быть, есть обязанности: земли, замки, люди, солдаты зависят от тебя целиком и полностью. Негоже было мне отрывать тебя от дел.
Он мрачно усмехнулся.
— Вы имели на это полное право, леди Маргарита. Нас связала клятва.
— Так ты и о ней не забыл…
— О нет, не забыл! — порывисто, глухим голосом произнес он. — Я поклялся защищать вас до последней капли крови, служить вам, как рыцарь служит своей даме, оберегать вас, относиться к вам с почтительным восхищением, сохраняя ваш чистый образ в своем сердце. Именно в тот день я отправился на битву. Разве я мог позабыть подобное?
— Я тоже помню все, словно это было вчера, — призналась она, и ее голос дрогнул.
У нее перехватило дух, когда юноша, преклонив колено, произнес торжественную клятву. Его образ являлся к ней в тысяче снов, она с восторгом вспоминала прикосновение его ладоней к своим рукам, торжествующее пламя в его взоре, благородство его чувств. Она снова и снова возвращалась в тот день в своих грезах, тронутая до тех глубин души, которые никогда не исследовала. Маргарита не была уверена в том, что заслуживает такого отношения. И да, подозревала, что чувства его уж чересчур возвышенны.
— Ах! — сорвался вздох с его губ.
Улыбка у нее вышла неуверенной.
— Мы… мы были тогда совсем юными, а ты с тех пор так далеко ушел, так далеко от главного зала Бресфорд-холла, где произнес свою клятву!
— И тем не менее я связан ею, и так будет всегда.
Неужели это все? Неужели он откликнулся на ее призыв, лишь выполняя обязательства, наложенные на него клятвой?
Она не имела никакого права искать иные причины его поступков и тем более — желать их. Однако же она и искала, и желала.
— Миледи! — снова позвала ее Астрид.
Маргарита бросила взгляд на свою служанку, но тут же опять посмотрела на Дэвида.
— И тем не менее ты так и не вернулся, — укоризненно произнесла она, спрятав глаза за ресницами, невольно придав своему голосу обвинительную интонацию.
— После того как меня посвятили в рыцари, я уже не мог быть оруженосцем сэра Рэнду, мне нужно было найти свое место в этом мире. — Он склонил голову набок. — А вы? Неужели вам так и не встретился мужчина, которого вы хотели бы видеть своим супругом?
— Предложения, которые я получала, меня не устраивали.
— Так уж и не устраивали?
Ей очень хотелось ответить ему небрежно, но она понимала, что это у нее не получится.
— Не скажу, что предложений этих было так уж много, ведь все знали о проклятии Граций. Генрих позволил мне жить без мужа: возможно, в благодарность за услуги, некогда оказанные ему моей семьей, а возможно, просто потому, что он позабыл обо мне: я ведь так редко попадалась ему на глаза! Но прошлой зимой все изменилось. Его наказ выйти замуж оказался для меня громом среди ясного неба.
