Элейн Барбьери - Техасская звезда
Взяв себя в руки, Кэл спешился.
– Что произошло, папа? – озабоченным тоном спросил он.
Бак нахмурился:
– А ты думаешь, у тебя есть право задавать подобные вопросы?
– Мама никогда не допустила бы…
– Твоя мать давно умерла!
Кэл бросил на отца сердитый взгляд.
– Знаю, – процедил он сквозь зубы. – Но похоже, ты не желаешь ничего делать, чтобы сохранить память о ней.
– Значит, ты вернулся, чтобы прочитать мне мораль? Не смей меня учить, щенок, – сжав кулаки, сказал Бак. – Не забывай, что ты по собственной воле уехал отсюда, бросив хозяйство на произвол судьбы. Тогда тебя не волновала память о матери.
– Я никогда не забывал ее.
– Надеюсь, о Бонни ты тоже помнил все это время, – едва сдерживая себя, произнес Бак и вдруг, выпучив глаза, закричал на сына: – Да тебе всегда было плевать на мать и сестру!
– Это ты так считаешь.
– Да, считаю! А ты, наверное, ждал другого приема? Ты думал, что я встречу тебя с распростертыми объятиями? – Бак зло рассмеялся. – Ты ошибался, Кэл! Я не люблю трусов. А ты, как трус, бежал из дома под покровом ночи.
Кэл промолчал, стараясь не терять самообладания. Если бы он сейчас открыл рот, то наговорил бы отцу много гадостей. Он высказал бы ему все накопившиеся за это время обиды и претензии. Однако Кэл понимал, что этого не следовало делать.
– Чего молчишь? – сердито спросил Бак. – Или тебе нечего сказать? А вот я давно ждал этой встречи, чтобы наконец выговориться. – Лицо Бака побагровело от гнева. – Я не забыл, как погибла твоя сестра, и никогда не забуду это. Ты не оправдал моего доверия! Твоя мать всегда говорила, что на тебя можно положиться, и поэтому я оставил Бонни на твое попечение. Я думал, что все будет в порядке.
– Это был несчастный случай.
– Значит, твоя мать ошибалась? – словно не слыша Кэла, спросил Бак.
– Я же сказал, что это был…
– Ты погубил Бонни, а потом убежал из дома, доказав тем самым, что твоя мать ошибалась… а вместе с ней ошибался и я, считая своего сына надежным человеком, который никогда не подведет.
– Ты несправедлив ко мне, отец. А как же быть с тобой? Разве можно положиться на тебя? Через месяц после смерти жены ты уже разгуливал средь бела дня по улицам города в обнимку со шлюхами!
– Не пытайся переложить на меня свою вину! Ты должен был приглядывать за сестрой! Тебе тогда было уже восемнадцать лет. В этом возрасте люди понимают, что маленьким детям опасно зачерпывать воду ковшом из колодцев! Почему ты не напоил ее? Она хотела пить!
– Но, папа…
– Ты виноват в гибели Бонни и не пытайся отрицать это! – Бак судорожно вздохнул. – Девять лет я мечтал бросить это тебе в лицо.
Кэл долго молчал, пытаясь справиться с болью, которую причинили ему слова отца.
– Именно поэтому ты послал мне письмо? – глухим голосом спросил он.
– Какое еще письмо?
– Письмо, в котором упоминалось имя Бонни, – буравя отца пронзительным взглядом, промолвил Кэл.
– Вот еще! – сердито воскликнул Бак. – Я и не думал писать тебе. За эти годы ты ни разу не прислал мне ни строчки. Если ты ничего не желаешь знать о «Техасской звезде», то и «Техасская звезда» ничего не желает знать о тебе.
– Ладно, ты сказал все, что хотел, и я теперь по крайней мере знаю, как ты ко мне относишься.
– Если бы ты не убежал из дома девять лет назад, то давно бы уже знал, как я к тебе отношусь, – проворчал отец.
Кэл молча поднялся в седло.
– Ты снова убегаешь, как последний трус? – спросил Бак.
– Я никуда не убегаю.
– А что же ты в таком случае делаешь?
– Еду по делам, но, будь уверен, я еще вернусь.
– Хорошо, приму это к сведению. Я же знаю, что ты всегда держишь свое слово, – ехидно заметил Бак.
Желваки заходили на скулах Кэла. Пришпорив коня, он поскакал прочь со двора.
Тяжело вздохнув, Бак проводил сына задумчивым взглядом. Он долго ждал этого дня, однако встреча с сыном не принесла ему желанного облегчения. Странно, но раньше Бак не замечал, что Кэл внешне очень походил на свою мать. Он унаследовал от нее светло-карие глаза и русые волосы, которые быстро выгорали на солнце. У Кэла была улыбка матери. Правда, сегодня его сын ни разу не улыбнулся. Их разговор получился слишком напряженным, и им обоим было не до веселья.
Бак вдруг вспомнил, как заразительно смеялась Эмма – ее лицо словно озарялось внутренним светом. Дрожь охватила Бака, когда перед его мысленным взором возник образ давно умершей жены. Он потер лоб, стараясь не думать о прошлом. Воспоминания всегда причиняли ему душевную боль.
Звук шагов за спиной вывел Бака из задумчивости. Из дома на веранду вышла женщина и, взяв его под руку, заглянула ему в глаза.
– Бак, – прошептала она, – мне жаль, что ты не нашел общего языка с Кэлом.
Бак взглянул на голубоглазую красавицу. Это была его вторая жена. В отличие от него она с каждым годом все хорошела.
– Не расстраивайся из-за него, милый, – проворковала она. – Он не стоит того. Кэл один раз уже предал тебя, убежав из дома, а значит, может предать и в будущем. Не думай о нем.
– Он сказал, что вернется.
– И ты ему поверил? Бак пожал плечами:
– Не знаю. Кэл раньше никогда не бросал слов на ветер.
– Ну да, конечно, он же надежный человек, на которого всегда можно положиться!
Бак промолчал.
– Забудь его, милый, – продолжала красавица. – Выброси из головы. Мы проживем как-нибудь без него. Нам ведь никто не нужен.
– Да, но… – хотел что-то возразить Бак, но жена перебила его:
– Поздно уже, пора ужинать. Пойдем в дом.
Бак кивнул, не желая спорить с ней. Она была молода и красива и, несмотря ни на что, любила его, жалкого старика. Бак сам не понимал, что она в нем нашла, и считал, что ему просто крупно повезло. Повернувшись, он направился в дом вслед за своей женой, очаровательной Селестой Борно-Стар.
Глава 3
Жилой дом на ранчо «Техасская звезда» уже давно скрылся из виду, а Кэл все никак не мог успокоиться после разговора с отцом. Обвинение в гибели Бонни было впервые брошено ему девять лет назад, но Кэл до сих пор помнил, какая острая боль пронзила в тот момент его сердце. Когда Милли Акерман бежала сломя голову по улице, выкрикивая имя Бонни, Кэл не сразу понял, в чем дело. А увидев маленький трупик сестры, он не поверил своим глазам. Но потом, когда до сознания Кэла дошло, что все кончено и уже ничего не исправишь, его охватило отчаяние.
Кэл до сих пор остро переживал потерю сестры и надеялся, что, после того как он побывает на могиле Бонни, ему станет легче.
Остановив лошадь у ограды маленького кладбища, залитого лучами предзакатного солнца, Кэл спешился и подошел к двум могилам, где покоились его мать и Бонни. Территория кладбища была запущена и поросла сорняками, надгробия покрылись мхом, надписи на них почти истерлись.
