Диана Гроу - Принцесса гарема

Он испытующе посмотрел на закаленное в боях лицо Хеймдальссона и встретил его холодный взгляд. Дамиан понял, что варвар достаточно умен.

Но можно ли ему доверять? Впрочем, не важно. Он использует этого человека в нужных целях, совсем не обязательно посвящать тавро-скифа в свои тайные планы.

– Хорошо, северянин, – сказал он наконец. – Я слышал, варяги готовы умереть за императора, если возникнет необходимость. Правда ли это?

– Я верный слуга Болгаробойцы,[9] – ответил Хеймдальссон. – Мое оружие и мое тело принадлежат императору. Я готов пролить за него кровь. Что желает мой господин император?

– На этот раз ничего ужасного. Вскоре ты опять сможешь командовать своей сотней головорезов, – уголок рта Дамиана приподнялся в кривой усмешке. – Тебе придется всего-навсего приручить и обучить, строптивую женщину.

Глава 3

Три человека не могут хранить общий секрет. Возможно, двое – при условии, что один из них мертв.

Валдис замерла от страха. Она стояла на краю обрыва, хотя и созданного руками человека. Наклонившись над перилами балкона, она заглянула во двор, где тренировались воины-тагматы. Императорская гвардия вселяла страх в сердца всех живущих на побережье внутреннего моря, но сейчас, с высоты, воины выглядели маленькими и незначительными.

Все живущие должны будут явиться в Асгард,[10] вспомнила она. Неудивительно, что ее северные– боги не принимали особого участия в ее судьбе. Возможно, потому, что расстояние было таким огромным и эта выжженная солнцем земля так далеко находилась от севера, что Один, одноглазый отец богов-асов, не мог увидеть ее с родины.

Жилище Дамиана в императорском дворце выходило на солнечную сторону. Валдис прикрыла глаза ладонью, чтобы защититься от солнца, и стала рассматривать каменных мужчин и женщин, стоящих на пьедесталах. Вчера, когда Дамиан увидел, что она смотрит на них с интересом, он попытался рассказать ей о них, но она мало что поняла. Несколько раз он повторил слово «Акрополь», так что она заключила, что именно так называлась каменная гранитная крепость.

Статуи были настолько красивы, что она сначала решила, что это боги южного города. Только три статуи в великом храме Упсалы могли сравниться с их величием… Затем она, вспомнила, что жители Миклогарда были последователями Христа. И если однажды эти боги почитались здесь так же, как Один, Тор и Фрой с его большим крепким фаллосом, то эти времена прошли. Роскошно одетые придворные расхаживали вокруг каменных богов, не оставляя никаких подношений.

Валдис также заметила несколько столбов, на которых сидели живые люди, согнувшиеся под порывами сильного ветра. Дамиан назвал их столпниками. Валдис подумала, что они сумасшедшие.

Однако простые люди в Миклогарде чтили столпников и приносили покрытым пылью и грязью затворникам еду и питье, поднимая их в плетеных корзинах. Какие странные в этом городе люди. Взгляд Валдис скользнул дальше на север, за ворота, которые отгораживали дворец императора от остального города. На семи холмах Миклогарда виднелись купола, стелы и минареты, пронзавшие небо своими острыми шпилями. Повсюду также можно было рассмотреть богато украшенные дома христианского бога.

Казалось, этим заселенным людьми жилищам и роскошным особнякам не было ни конца ни края. Но она знала, что город надежно упрятан за толщей стен. Они были такими крепкими и высокими, что Валдис не поверила в их существование, когда, будучи маленькой девочкой, впервые услышала рассказы об этом южном городе. Теперь она видела их своими глазами. Валдис вернулась в комнату в крайней печали. Даже если ей удастся убежать из дворца, а это была задача не из легких, то куда она подастся?

Возможно, настало время пойти на уступки греку. Если она овладеет греческим языком, то сможет добраться до порта. Там она попробует договориться о перевозке на одном из многочисленных кораблей, приплывающих в бухту Золотой Рог из дальних странствий по сверкающему голубому морю.

Внезапно украшенная золотым орлом дверь распахнулась, и на пороге появился грек, вежливо приветствуя ее. Казалось, он забыл о том, что не так давно нарочито громко хлопнул той же самой дверью, кипя от злости. На его полных губах играла веселая улыбка. Позади него Валдис увидела другого мужчину, задержавшегося в дверях. Это был викинг с торгов.

Бог Один опять пересекал их дорожки. Возможно, поэтому он снился ей накануне. Она надеялась, что ее соотечественник находится здесь для того, чтобы помочь ей. Его грудь закрывали начищенный кожаный панцирь и килт, выдававший в нем викинга. Она чуть не расплакалась при виде этого человека, такого огромного и храброго. Его лицо напоминало ей о доме. Его светлые брови были почти незаметны над глазами цвета Северного моря. Маленький шрам чуть приподнимал одну из бровей в вопросительном выражении. Льняные волосы спускались ему до плеч. Некоторые воины следовали моде и рьяно украшали свои спутанные бороды косичками, но волосы этого человека были аккуратно причесаны и подстрижены. Над его верхней губой виднелись маленькие усики, а рот был настолько привлекателен, что Валдис не выдержала и облизнула собственные губы. Его высокие худые скулы и острый нос были менее округлыми по сравнению с греческими идеалами мужской красоты, но, рассматривая викинга, Валдис почувствовала, что у нее начинает биться сердце.

Было заметно, что ему крайне неуютно в изысканных греческих покоях, но все же он устроился так, будто место принадлежало ему. Несмотря на высокие потолки и просторную комнату, он выглядел очень мужественно. Это был мужчина, готовый ответить на любой вызов, и Валдис знала, что немногие бы осмелились ему противостоять.

Если бы только она смогла уговорить его помочь ей.

«Благословен будь, Один», – прошептала Валдис.

Дамиан сказал несколько слов северянину, который продолжал осматривать богатое жилище. Очевидно, что так же, как и Валдис, он был поражен окружающей их роскошью.

– Евнух очень рад, что ты оказалась не глухонемой, – сказал викинг.

Валдис нахмурилась. Евнух? Она удивленно подняла бровь на Дамиана. Один из скальдов в Бьёркё, когда-то побывавший в Миклогарде, рассказывал много забавных и непристойных историй о евнухах в величественном городе, подражая их жеманной походке, тучным формам и женским голосам. В красивом таинственном греке совсем не было той манерности, которая, как она слышала, свойственна представителям «третьего пола».

Однако это многое объясняло. Теперь понятно, почему ее присутствие в спальне нисколько не волновало грека. Он не был настоящим мужчиной.