Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках
(перевод – Паутинка, бета-ридинг – Ilona, вычитка – Фройляйн)
Гарри подошел к камину и засмотрелся на огонь.
– Поппи Хатауэй, – прошептал он, словно произносил волшебное заклинание.
Дважды он видел ее издали: первый раз, когда девушка садилась в карету напротив гостиницы, и во второй раз – на балу в отеле "Ратледж". Сам Гарри не участвовал в знаменательном событии, но имел возможность в течение нескольких минут наблюдать за ним с выгодной позиции – с балкона верхнего этажа. Несмотря на изысканную красоту и волосы цвета красного дерева, девушка не удостоилась его повторного взгляда.
Знакомство с ней оказалось настоящим открытием.
Гарри начал опускаться на стул, но заметил разодранный бархат и вылезшие комки обивки, оставшиеся после посещения хорька.
Его губы изогнула вымученная улыбка, и Гарри направился к другому стулу.
Поппи. Насколько безыскусной она была, рассматривая его диковинки, мимоходом обсуждая астролябию и монахов-францисканцев. Она рассыпала яркие грозди слов, словно разбрасывала конфетти. Излучаемая девушкой жизнерадостная проницательность должна была раздражать, но вместо этого дарила неожиданное удовольствие. Было в ней что-то особенное, что французы называют "esprit" – живость ума и духа. А выражение лица... открытое, невинное и неискушенное.
Гарри ее хотел.
Обычно Джей Гарри Ратледж получал желаемое до того, как становилось понятно, что он этого хочет. В его занятой и тщательно распланированной жизни еда появлялась раньше, чем он успевал проголодаться, галстуки менялись до первых признаков износа, отчеты ложились на стол до того, как он их требовал. И женщины его окружали повсюду, готовые услужить в любое время, и все как одна готовые говорить только то, что, по их мнению, он хотел слышать.
Гарри точно знал, что пришло время жениться. По крайней мере, большинство знакомых уверяли, что для этого наступило лучшее время, хотя он подозревал, что они сами, сунув голову в петлю, теперь желают ему того же. Идея не вызывала у Гарри особого энтузиазма, но Поппи Хатауэй оказалась слишком неотразимой, чтобы ей сопротивляться.
Гарри достал из левого рукава сюртука письмо Поппи. Оно было адресовано ей почтенным Майклом Бэйнингом. А ведь этот молодой человек был ему знаком. Бэйнинг учился в Уинчестере, который прекрасно подходил его прилежной натуре. В отличие от других молодых студентов университета, Бэйнинг никогда не влезал в долги и не ввязывался в скандалы. Его приятная внешность привлекала внимание многих леди, но еще сильнее прекрасный пол привлекали состояние и титул, который он однажды унаследует.
Нахмурясь, Гарри начал читать.
"Дражайшая возлюбленная!
Вспоминая нашу последнюю беседу, я целовал то место на своем запястье, куда упали ваши слезы. Как вы можете не верить, что и я плачу каждый день и каждую ночь, которые проходят вдали от вас? Вы сделали невозможным для меня думать о чем-то другом. Мои мысли только о вас. Можете не сомневаться, я обезумел от страсти к вам.
Потерпите совсем немного, и я найду возможность переговорить с отцом. Как только он поймет, что я решительно и всецело вас обожаю, то благословит наш союз. Я в этом уверен. Мы очень близки с отцом, и он упоминал, что желает видеть меня таким же счастливым в супружестве, каким был он сам с моей матушкой. Да примет Господь ее душу! Как бы она наслаждалась знакомством с вами, Поппи. Вашим чувствительным и жизнерадостным характером, любовью к семье и дому. Если бы только она могла помочь убедить отца, что для меня не найдется лучшей жены, чем вы.
Ждите меня, Поппи, как я жду вас.
Навсегда, околдованный вами,
М."
Гарри насмешливо хмыкнул и снова уставился в огонь. Его лицо застыло, хотя голова была полна планов. Одно из поленьев переломилось с громким треском, разбрасывая вокруг жар и блестящие искры. Бэйнинг просит Поппи подождать? Непостижимо! Каждую клеточку тела Гарри переполняло нетерпеливое желание.
Сложив бумагу с осторожностью, достойной самого ценного документа, Гарри опустил письмо в карман сюртука.
Как только Поппи оказалась в безопасности семейных апартаментов, она положила Доджера в его любимое место для сна – корзинку, которую ее сестра Беатрис выложила мягкой тканью. Хорек сразу расслабился и заснул.
Поппи, прислонилась к стене, и закрыла глаза. Из горла вырвался тяжелый вздох.
Почему он это сделал?
Еще важнее, почему она позволила это сделать?
Мужчина не смеет так целовать невинную девушку. Поппи унижала мысль о том, что она поставила себя в двусмысленное положение, и в особенности, что повела себя таким образом, который бы резко осудила у другой леди. Она была совершенно уверена в своих чувствах к Майклу.
Тогда почему она ответила на поцелуй Гарри Ратледжа?
Как бы ей хотелось посоветоваться с кем-нибудь, но инстинкт подсказывал, что подобную тему лучше не поднимать.
Согнав с лица обеспокоенное выражение, Поппи постучала в дверь комнаты компаньонки.
– Мисс Маркс?
– Я не сплю, – раздался изнуренный голос.
Поппи вошла в маленькую спальню и увидела мисс Маркс в ночной рубашке возле умывальника.
Молодая женщина ужасно выглядела – посеревшее лицо, под спокойными синими глазами глубокие тени. Светло-каштановые волосы, обычно заплетенные и тщательно уложенные в узел, свисали спутанными прядями. Развернув бумажку с лекарственным порошком и высыпав его себе в рот, она сделала большой глоток воды.
– Бедняжка, – мягко произнесла Поппи. – Могу я чем-то помочь?
Мисс Маркс покачала головой и вздрогнула.
– Ничем, Поппи. Спасибо, что спросили. Вы очень добры.
– Снова кошмары? – с беспокойством в голосе спросила Поппи, направляясь к комоду в поисках белья, чулок и подвязок.
– Да. Я не должна была так долго спать. Простите меня.
– Мне нечего прощать. Просто хотелось бы, чтобы ваши сны стали более приятными.
– Чаще всего так и бывает, – слабо улыбнулась мисс Маркс. – В самых приятных снах я снова в Рэмси-Хаусе, цветет бузина, в живой изгороди снуют поползни. Тишина и покой. Как же я скучаю по всему этому!
И Поппи скучала по Рэмси-Хаусу. Со всеми своими утонченными развлечениями и наслаждениями, Лондон не мог сравниться с Гемпширом. Она не могла дождаться встречи со старшей сестрой, Уин, муж которой, Меррипен, управлял поместьем Рэмси.
– Сезон почти закончился, – успокоила Поппи. – Скоро мы вернемся домой.
– Если я до этого доживу, – пробормотала мисс Маркс.
