Барбара Картленд - Недосягаемая

Оставаясь одна в темноте огромного ложа, Лидия вновь и вновь пыталась сдвинуть неживую, бесчувственную тяжесть, которая когда-то была ее ногами, но только плакала от бессилия.

«Иван, Иван», — шептала она не раз его имя в подушку, мучаясь воспоминаниями прошлого.

Она так и не сумела высказать то, что у нее было на душе. Никто не знал, никто не догадывался, что скрывалось за этим спокойным, нетронутым морщинами лицом; никто не подозревал о душевном волнении, бушевавшем за ее улыбкой и ровным тихим голосом, который так редко звучал.

Иван по-прежнему принадлежал ей, но какой ценой!

Глава 3

Лидия направила кресло из спальни вгостиную, продвигаясь по коридору, застланному ковром. После несчастного случая на первом этаже была устроена анфилада комнат, чтобы хозяйка дома могла чувствовать себя независимой и переезжать с места на место без чьей-либо помощи.

Она появилась в гостиной и обнаружила, что приехала ее сестра Элизабет, обещавшая заглянуть где-то между чаем и обедом. Иван смешивал для нее коктейль, стоя у бара, ловко замаскированного в старой горке.

Первым заговорил Иван:

— Привет, родная! — Он отставил шейкер, пересек комнату и поцеловал сначала ей руку, а потом щеку. — Я только что вернулся и встретил Элизабет на ступенях.

Лидия улыбнулась ему, а потом проехала в глубь комнаты, чтобы поздороваться с Элизабет, которая при виде ее поднялась из низкого кресла.

— Как я рада, что ты пришла, — сказала Лидия. Улыбка и приветственный жест протянутых рук говорили об искренности ее слов.

— Я уговорила себя, что твой дом мне по пути, — ответила Элизабет.

Постороннему глазу не трудно было заметить сходство между сестрами, хотя кто из них слыл более красивой и привлекательной — сомневаться не приходилось. Элизабет была хорошенькой, но ее внешности не хватало живости. К тому же она держалась слегка чопорно, что дало повод Ивану однажды назвать ее «гибридом классной дамы и средневековой монахини».

В тот раз Лидия с любопытством поинтересовалась, почему средневековой.

У Ивана как всегда был готов ответ:

— Потому что монахини в тот период жили в постоянной надежде на исступленный восторг.

Лидия была озадачена.

— Ты в самом деле полагаешь, что от Элизабет можно ждать проявления подобных человеческих чувств?

— Кто знает? — загадочно ответил Иван, и Лидии, которой никогда не удавалось добиться от него объяснений, пришлось довольствоваться этим.

Но муж не убедил ее, хотя, глядя на супруга Элизабет, она вполне могла поверить, что надежды сестры, если таковые и были, вряд ли оправдаются с ним.

Элизабет исполнилось тридцать два. За графа Эйвона она вышла в день своего совершеннолетия. Это был скучный человек, сверстник отца, на тридцать лет старше невесты. В то время Лидия не знала сестру, потому что после побега с Иваном полковник Уиндовер не только порвал все связи со старшей дочерью, но и отказал в разрешении видеться с младшей сестрой. «Он боится, что я заражу ее», — грустно поведала Лидия мужу, а тот добавил с плутовской ухмылкой: «Мною».

Элизабет прожила в браке пять лет, прежде чем сделала первый робкий шаг к дружбе. Но стоило сестрам встретиться после столь долгой разлуки, как их тут же сблизила взаимная симпатия. Лидия, хотя и отвечала на каждую попытку Элизабет сблизиться, решила никоим образом не ввязываться в жизнь четы Эйвон. Несмотря на всю твердость характера, в глубине души Лидию очень обижало то, как обошелся с ней отец и остальные родственники; ее, мягко говоря, раздражало, что, когда весь цивилизованный мир признавал в Иване гения, Уиндоверы упрямо не отступали от своей чопорности, убежденные, что «бедняжка Лидия вышла замуж за человека из низкого сословия».

Поэтому, хотя Лидия и Элизабет стали друзьями, настоящей доверительности между ними не было. Впрочем, Лидия в любом случае не собиралась обсуждать с ней Ивана; но иногда ей казалось, что Элизабет делает над собой усилие, чтобы сохранять сдержанность, когда отзывалась о собственном муже с расплывчатой вежливостью, словно он был для нее таким же чужим человеком, как для Лидии и Ивана. Они не скрывали, что считали Артура Эйвона безмерно скучным, и было очевидно, что у них с ним мало общего.

Он дружил с полковником Уиндовером с незапамятных времен. Лидия помнила его ежегодные приезды на отстрел куропаток и фазанов. Блеклый, мрачный человек с обвислыми усами и привычкой тянуть паузу, прежде чем ответить на вопрос или высказаться. Было невозможно понять, как Элизабет заставила себя выйти за него замуж, хотя Лидии казалось, что сестра довольна своим положением. Безусловно, Элизабет отлично справлялась с новой ролью — развлекала нужных людей в нужное время в огромном фамильном гнезде Эйвонов в графстве Суссекс, осенью отправлялась к северу, на болотистые пустоши, полные дичи, и с началом сезона открывала лондонский особняк. Хорошо размеренная жизнь, продолжавшая традиции, добросовестно и педантично установленные вдовствующей графиней.

Каждый раз при виде сестры Лидии хотелось сказать:

«Ты отлично выполняешь свой долг, дорогая». Но в одном — по-видимому, это было единственным исключением — Элизабет не преуспела, выполняя свой долг: она не подарила мужу наследника. От этого брака не родились дети. И снова Лидия не понимала, печалилась ли и сожалела младшая сестра или принимала это философски.

Иногда Лидии казалось, что Элизабет внимательно наблюдает за ней. Она не совсем могла объяснить, откуда у нее такое впечатление, но ей чудилось, будто молодая женщина смотрит на нее не только с любопытством, но и критически, словно ждет, что с ней и Иваном сейчас что-то случится, — наблюдает и ждет.

«Это всего-навсего мое воображение», — твердила себе Лидия и думала, как восхитительна Элизабет и как ей следует радоваться, что у нее такая милая сестра.

В этот вечер Элизабет выглядела превосходно в форме «Красного Креста». Строгость костюма шла ей, а родовым особняком, превращенным в санаторий для выздоравливающих, она заправляла умело и по-хозяйски.

— Какие новости? — спросила Лидия.

Они сидели и потягивали коктейли, приготовленные Иваном.

— Я принес тебе вечерний выпуск газеты, — ответил Иван. — Но у меня самого не было времени заглянуть туда. День выдался очень утомительный, оркестр терзал инструменты — должно быть, жара подействовала, — пришлось даже два раза взорваться, чтобы они обратили на меня внимание.

— Наверное, их ужаснуло такое представление? — спросила Лидия.

— Напротив, они испытали облегчение. Я уже не раз говорил тебе, дорогая, что люди ждут от меня темпераментных выходок. — Он повернулся к Элизабет: — Всегда старайся дать то, чего от тебя ждут, и тогда все будут счастливы. Ничто так не раздражает наших друзей, как то, что мы с Лидией живем как обыкновенная респектабельная чета среднего класса.