Лоретта Чейз - Не совсем леди
Отпустив незнакомку, Дариус нарочито сурово проговорил:
– Если вы будете продолжать вести себя столь возмутительным образом, я буду вынужден позвать констебля.
Девушка обернулась:
– Констебля?
– Я могу выдвинуть против вас обвинение в незаконном вторжении в чужие владения, – заявил Карсингтон, – и в нападении.
– Вторжении? Нападении? Но вы сами дотронулись до моей… – Красавица показала пальцем на свою грудь, до которой Дариус и в самом деле дотронулся в пылу борьбы. Впрочем, возможно, это случилось не совсем случайно. – Вы трогали меня руками. – Сказав это, она стыдливо зарделась.
– Не исключено, что мне придется сделать это снова, – невозмутимо заметил Дариус. – Если вы и впредь будете нарушать покой этих мест.
Девушка удивленно округлила глаза:
– Нарушать?
– Я опасаюсь, что вы можете спугнуть стрекоз во время одного исключительно деликатного процесса, – проговорил Дариус елейным голоском. – Как раз в этот момент бедняжки спариваются. Может быть, вы не в курсе, но когда во время столь деликатного процесса самец пугается, это влияет на его половые функции неблагоприятным, а порой губительным образом.
Девушка смотрела на Дариуса словно загипнотизированная, она не могла вымолвить ни слова.
– Теперь мне становится ясно, почему в стаде остались только самые стойкие особи, – невозмутимо продолжал настойчивый естествоиспытатель. – Вероятно, вы регулярно распугиваете их, и в результате ухудшили их репродуктивные способности.
– Ухудшила их… что? Ну и чушь! – Взгляд девушки упал на шляпу, которую Дариус все еще держал в руках. – Отдайте мне это немедленно! – потребовала она.
Дариус повертел шляпу в руках, с любопытством разглядывая ее.
– В жизни не видел ничего более легкомысленного, – неожиданно вырвалось у него. Дариус и сам не знал, соответствует ли то, что он сказал, действительности. На самом деле он не имел ни малейшего понятия о том, какими должны быть женские шляпки, так как никогда не обращал внимания на женскую одежду: в его глазах любая одежда была всего лишь препятствием, от которого следовало как можно скорее избавиться. Тем не менее он воспринимал то, что держал в руках, как откровенную нелепость: кусок соломы, куски кружева, идиотские ленточки… – Для чего служит эта штука? Она не может защитить ни от солнца, ни от дождя…
– Это шляпа. – Незнакомка презрительно усмехнулась. – Она не должна ни от чего защищать.
– Тогда для чего же вы ее носите?
– Как для чего? Разумеется, для… – Она сосредоточенно сдвинула брови, видимо, не зная, что ответить, но Карсингтон не торопил ее. – Для красоты, разве не ясно? – произнесла она наконец. – Отдайте, мне надо идти.
– Скажите хотя бы «пожалуйста». Девушка гневно сверкнула глазами.
– Нет!
– Хорошо, я сам подам вам пример хороших манер. – Дариус спрятал шляпу за спину. – Мое имя – Карсингтон. – Он вежливо поклонился. – Дариус Карсингтон…
– Мне все равно.
– И Бичвуд передан мне во владение.
– Очень хорошо. Если хотите, можете добавить к нему мою шляпу, у меня полно других. – Незнакомка повернулась; она явно собиралась уходить.
Некоторое время Дариус смотрел на нее словно завороженный, затем сделал несколько шагов в ее сторону.
– Полагаю, вы живете неподалеку…
– К сожалению, не так далеко от вас, как хотелось бы. – Она также сделала несколько шагов, видимо, торопясь отделаться от него.
– Это место в течение многих лет было заброшенным. Наверное, вы ничего не знали о последних изменениях.
– Папа говорил мне, но я… просто забыла.
– Папа? – деревянным голосом повторил Карсингтон, и его хорошее настроение начало постепенно улетучиваться. – И кто же он?
– Лорд Литби, – сухо пояснила девушка. – Мы только вчера приехали из Лондона. Западной границей нашего владения служит ручей, и я привыкла приходить сюда…
Правильный выговор, одежда, манера держаться – все выдавало в ней благородную даму, леди. Разумеется, Дариус не имел ничего против благородных дам; в отличие от некоторых богатых молодых людей, его не слишком влекло к женщинам легкого поведения. К несчастью, эта красотка не слишком остроумна и, видимо, не отличается большим чувством юмора. Впрочем, ему-то какая разница? Этот факт не имел для Дариуса решающего значения, ум или отсутствие ума у женщины не играли для него никакой роли.
Но кажется, она упомянула о том, что с землей Дариуса граничит частное владение, принадлежащее ее отцу. Хорошо хоть не законному супругу! Из этого можно было заключить, что данная особа, вероятнее всего, незамужняя дочь маркиза Литби.
Как ни странно, на этот раз Дариус совершил промах, и это было ужасно досадно. Обычно его наметанный глаз распознавал девственницу на расстоянии пятидесяти шагов. Пойми он раньше, что прелестная незнакомка – незамужняя девица, а не почтенная мать семейства, он бы дал деру сразу после того, как поставил ее на твердую почву. Хотя он и не соблюдал глупые правила приличия, которых придерживались в высшем обществе, совращение невинных созданий шло вразрез с его нравственными принципами.
Дариус молча протянул девушке шляпу.
– Извините, что испугал вас, – сказал он на прощание. – Разумеется, вы можете гулять по моей земле сколько вашей душе угодно, я не имею ничего против. А теперь – всего хорошего. – С этими словами Дариус повернулся и, подойдя к берегу пруда, снова улегся в траву, рассчитывая продолжить наблюдение за стрекозами.
Глава 2
На протяжении многих лет его самым верным другом и неизменным компаньоном, строгим судьей и учителем была холодная, беспристрастная логика. Объективный и благоразумный до мозга костей, мистер Карсингтон привык все и вся подвергать анализу и очень быстро обнаружил брешь в цепочке своих рассуждений. Как ни старался он сосредоточиться на жизни стрекоз, его мысли снова и снова возвращались к случайной встрече. Словно бы какой-то невидимый коварный искуситель нашептывал ему на ухо, что у лорда Литби могут быть не только незамужние дочери, но и замужние. Может быть, как раз в эти дни у старика отца гостит его дочь, которую безмерно тяготит ее несчастливое замужество. Еще лучше молодая горемычная вдовушка, которая после смерти мужа вернулась в родительский дом.
В сердце Дариуса слабо затеплилась надежда. В конце концов, девушка и впрямь чудо как хороша; так почему ее сестры не могут походить на нее?
Вздохнув, Дариус поднялся на ноги, но незнакомка как сквозь землю провалилась.
– Чертовщина какая-то! – недовольно пробормотал он, проклиная себя за медлительность. Он столько времени пролежал здесь, в траве, поглощенный жизнью насекомых, прежде чем заметил гостью, а ведь мог бы среагировать и пораньше. Все ясно: он слишком долго прожил в пыльном Лондоне и теперь ему необходимо больше времени проводить на свежем деревенском воздухе.
