Барбара Картленд - Исцеляющее прикосновение
— Ты это серьезно?
— Еще как серьезно! Он был со мной очень груб. Посмеялся над моими планами и заявил, что, пока глава клана он, заниматься торговлей не станет, даже если я готов до этого унизиться.
— Надо полагать, он может себе позволить такую позицию.
— Он-то, конечно, может, да вот я не могу!
— Мне нужны деньги. И я, конечно же, хочу нанести ответный удар шотландцу, ударившему меня.
— И как ты собираешься это сделать? — поинтересовался виконт.
Хэмиш Макмердок снова ненадолго задумался, а потом объяснил:
— Наверное, я мог бы пойти в бюро по найму прислуги. Только будет немного трудно объяснить им, что именно мне нужно.
— Думаю, легче было бы дать объявление в газету, — сказал виконт.
— Правильно! — воскликнул Хэмиш. — Ты попал в точку! Я дам объявление, что мне нужна молодая и хорошенькая женщина, готовая отправиться в Шотландию.
— И ты собираешься сообщить ей, что ее ждет по приезде? Если ты это сделаешь, только последняя дура согласится принять твое предложение!
— Я скажу ей, — медленно начал импровизировать Хэмиш, — что мне нужна компаньонка для мужчины, который слеп, глух и не по годам стар!
Виконт расхохотался.
— Ей будет очень неприятно, когда она узнает правду.
— А это и есть правда! — безапелляционно заявил Хэмиш. — Граф глух ко всем разумным предложениям, слеп, не видя, какие выгоды мой план принесет членам его клана, и ведет себя как разочарованный старик, а не мужчина в расцвете лет!
— Ладно, старик, ты меня убедил! — сказал виконт сквозь смех. — И конечно, я тебе помогу, как помогал во многих твоих сумасбродных затеях.
— Ах, до чего же хочется с ним поквитаться! — промолвил Хэмиш.
— Я уверен, ты начинаешь кровную вражду, — заметил виконт, — которая будет длиться в течение жизни многих поколений и войдет в историю Шотландии!
— Надеюсь, ты прав! — засмеялся Хэмиш. — Но по крайней мере он будет знать, что я выставил его дураком, и уже одно это будет мне приятно.
Он подозвал служащего и велел подать ему бумагу, перо и чернила.
Друзья сообща составили объявление и написали на конверте адрес «Морнинг Пост».
Потом Хэмиш сказал:
— Я предложил желающим получить место обращаться сюда, однако неудобно проводить с ними собеседование у меня в холостяцкой квартире.
— Да, конечно, — согласился виконт. — Но моего отца сейчас нет в Лондоне, так что могу предоставить Уоррен-Хаус в твое распоряжение.
Хэмиш улыбнулся.
— Я надеялся услышать это от тебя. И на любую женщину ваш особняк произведет сильное впечатление.
— Хорошо бы нашлась такая, на которую надо будет производить впечатление! — охладил его пыл виконт.
После того как объявление было напечатано в газете, Хэмиш Макмердок стал с нетерпением ждать ответа и даже явился в клуб намного раньше обычного. К его величайшему изумлению, писем оказалось всего три.
Первое было совершенно бесперспективным. Его прислала женщина, сообщавшая, что она не так молода, как обговорено в объявлении, но зато у нее большой опыт в обращении с немолодыми людьми, и за приличную плату она готова отправиться в Шотландию.
Второе письмо написала шотландка, проживавшая в Лондоне. Она заявила, что поедет только в том случае, если ей будет разрешено взять с собой двоих детей, четырех и шести лет.
Открывая третье письмо, Хэмиш ощутил внезапную тревогу…
Как только виконт пришел в клуб, Хэмиш поспешил показать ему письмо. Оно было от Джакобы Форд.
— Похоже, это именно то, что тебе нужно, — резюмировал виконт, прочитав письмо.
— Сначала надо поговорить с ней, — сказал Хэмиш. — Я уже написал ей, чтобы она приехала в Лондон в среду, но тем временем к нам могут обратиться и другие желающие.
Однако больше ни одного письма друзья не получили.
И вот теперь, ожидая в Уоррен-Хаусе приезда Джакобы, Хэмиш Макмердок готов был молить Бога, чтобы она оказалась именно такой, какой представлялась ему по прочтении письма.
Виконт, недавно вернувшийся с ленча, налил себе бренди.
— А ты не хочешь выпить? — предложил он Хэмишу, поднося рюмку к губам.
Хэмиш покачал головой.
— Мне нельзя затуманивать мозги, пока я не объясню этой женщине, что именно она должна будет делать.
— Если ты ее напугаешь, она откажется ехать, — предостерег Хэмиша виконт.
— Я это понимаю. Именно поэтому я и намерен очень тщательно подбирать слова. И кроме того, я придумал еще одну вещь.
— Что же? — поинтересовался виконт.
— Я купил ей билет только в один конец!
Виконт изумленно воззрился на друга.
— Но это чересчур жестоко по отношению к бедняжке!
— Пусть граф раскошеливается, если ему так важно от нее избавиться!
— А если он откажется? — предположил виконт.
— Ну, это вряд ли возможно, — запротестовал Хэмиш. — Надо отдать ему должное: он в любом случае останется джентльменом! Он не допустит, чтобы у него под дверью умирала от голода женщина.
— На мой взгляд, вы с твоим дядей — существа из некоего экзотического мира, где никто совершенно не имеет представления, как ведут себя современные люди.
— Ты хочешь сказать, что мы — народ первобытный? Это правда, — не без гордости согласился Хэмиш. — Шотландцам всегда приходилось бороться за свое существование, поэтому в нас нет никакой изнеженности. Мы решительны, прямолинейны и очень мстительны!
Виконт поднял рюмку.
— Пью за твою месть, Хэмиш, и желаю, чтоб она не ударила по тебе!
Он еще недоговорил, когда дверь открылась, и дворецкий торжественно провозгласил:
— Мисс Джакоба Форд, милорд!
Джакоба вошла в комнату, и мужчины потрясенно уставились на нее.
Хэмиш не мог бы сказать, что он ожидал увидеть, но определенно не очаровательную девушку, остановившуюся у двери.
Так как Джакоба была испугана, то казалось, будто ее широко распахнутые глаза заполнили все личико. Она производила впечатление существа юного, взволнованного и почему-то почти бестелесного.
Несколько секунд все пребывали в полной неподвижности, а потом Хэмиш вскочил и протянул ей руку.
— Я — Хэмиш Макмердок, — представился он. — Это я дал объявление, на которое вы ответили. Было очень любезно с вашей стороны приехать в Лондон столь быстро.
Пожав Джакобе руку, он продолжал:
— Позвольте представить вам моего друга: виконт Уоррен. Этот дом принадлежит его отцу, графу Уоррентону.
Джакоба сделала легкий реверанс, решив, что это самая уместная форма приветствия. Виконт немедленно отметил про себя, насколько девушка грациозно двигается.
