Мэдлин Хантер - Любовь не купишь
– Я поверил бы, если бы вы были глупцом, но не думаю, что это так. Скорее, вы выскочка, решивший купить себе таким образом положение и стремящийся вырастить своих детей в другой среде за счет благородного происхождения их матери.
Что ж, еще одно достоверное объяснение. Но если бы Морван поговорил со знающими людьми, он бы понял, насколько оно шито белыми нитками.
– Вы брат Кристианы и поэтому не представляете, насколько глупым может стать из-за нее даже самый разумный мужчина.
Пламя полыхнуло в темных глазах молодого человека. Нет, ему совсем не нравилась мысль о том, что какой-то купец возжелал его сестру.
– Я не дам разрешения на этот брак. Я не допущу, чтобы Кристиана стала женой простого торговца, как бы он ни был богат. Она не породистая кобыла, которую покупают, чтобы облагородить кровь бастарда.
Дэвид проигнорировал оскорбление, отметив лишь еще раз, что Фицуорин тщательно изучил всю его подноготную.
– Мы с ней уже говорили об этом. Она знает, что я не откажусь. У меня нет для этого повода.
– Ну тогда позвольте мне дать вам повод. Скажите королю, что у невесты есть брат, который готов биться за честь сестры. Объясните, что не предвидели этого, когда делали предложение.
– А как насчет недовольства короля, если я скажу подобное?
– Если потребуется, мой меч может послужить и кому-нибудь другому.
– А если я не сделаю по-вашему?
– Я выполню свою угрозу.
Дэвид не сомневался в его решимости. Фицуорин производил впечатление умного и скорее всего честного человека.
– А вам известно, почему ваша сестра не хочет за меня замуж?
– Это же очевидно, не так ли? Значит, он ничего не знает о любовнике.
– Разве?
– Она – дочь барона. Этот брак – оскорбление для нее. Дэвид подавил внезапно вспыхнувшее раздражение. Он давно научился не реагировать на подобные выпады. Однако за последние несколько минут он уже вытерпел от этого человека столько, что чаша терпения готова была переполниться. Он прислонился к стене, скрестил руки на груди и встретился взглядом с полыхавшими огнем глазами Морвана.
– Вы откажетесь?
– Не думаю.
Рыцарь окинул его взглядом с ног до головы.
– Я смотрю, у вас есть кинжал. А мечом вы владеете?
– Не очень хорошо.
– Ну тогда вам стоит поупражняться.
– Вы собираетесь убить меня?
– Если вы не покинете Лондон или не найдете причины для отказа, через месяц мы встретимся.
Гнев внезапно захлестнул Дэвида. Он почти никогда не терял самообладания, но сейчас был близок к этому.
– Сообщите, где и когда.
Он знал, что его собеседника переполняет такая же холодная ярость. Но он также заметил удивление молодого человека: его угроза вызвала вовсе не страх, а гнев.
– Посмотрим, придете ли вы, – сказал Морван с усмешкой. – Думаю, время покажет, что вы, так же как и большинство из вашей породы, богаты, но лишены чувства чести.
– А вы похожи на большинство нынешних рыцарей. Бездна высокомерия, но ни земли, ни денег, – парировал Дэвид. Он знал, что это недостойно, но терпеть больше не мог.
Глаза Морвана яростно сверкнули. Он резко повернулся и направился к двери.
– Моя сестра не для вас! У вас есть месяц, чтобы все изменить.
Словно пружина лопнула в Дэвиде. Едва незваный гость покинул его, Дэвид выпрямился одним плавным, молниеносным движением. Его рука опустилась на бедро, и длинный стальной кинжал просвистел в воздухе и вонзился в притолоку двери как раз там, где за секунду до этого стоял Морван Фицуорин.
Белокурая голова Сиэга появилась в проеме двери. Он взглянул на Дэвида, повернулся и выдернул еще дрожавший кинжал из дерева.
– Полагаю, пока еще рановато поздравлять вас с женитьбой.
Дэвид взял кинжал и убрал его в ножны. Теперь он был совершенно спокоен.
– Ты слышал?
– Да.
– Я же велел тебе уйти.
– Его меч и выражение лица заставили меня остаться. Я подумал, что сегодня мне представится возможность выплатить мой долг.
Дэвид не отреагировал на его слова и зашагал прочь.
– Хотите, чтобы мы занялись им? Девушка об этом никогда не узнает. Вокруг столько рек. Любой может случайно упасть и утонуть.
– Нет.
– Меч – не ваше оружие.
– До этого дело не дойдет.
– Вы уверены? Он выглядел решительным.
– Я уверен.
Они молча шли по аллее к дому. Наконец швед заговорил:
– Странное время вы выбрали, чтобы жениться.
– Да. – Это действительно было так. Через несколько месяцев возникнет масса вопросов, которые нужно будет решать.
– Это все затруднит, – заметил Сиэг.
– Я уже думал об этом.
– Можно отложить свадьбу до следующей зимы. Или до ноября. К тому времени все утрясется.
Дэвид покачал головой. Он не собирался давать ее возлюбленному целый год на раздумье, но и сам не намерен был ждать так долго, чтобы увлечь прекрасную Кристиану Фицуорин в свою постель.
– Нет, надежнее, если она уже будет в моем доме.
– А если что-нибудь случится?
– Ну тогда девушке дважды повезет. Она избавится от нежеланного мужа и станет богатой вдовой.
Холодный туман окутывал Стрэнд, по которому двигалась небольшая кавалькада. Джон Константин гордо восседал на своем коне. Его отороченная мехом и украшенная драгоценными камнями бархатная мантия была едва прикрыта наброшенной на плечи ярко-синей накидкой. Он взглянул на строгую, лишенную каких-либо украшений одежду Дэвида.
– Слава Богу, что ты хотя бы надел эту цепь, – заметил Джон с усмешкой. – Иначе тебя приняли бы за какого-нибудь сельского сквайра. Учитывая обстоятельства, ты мог бы принарядиться хотя бы один раз. Твой вид производит странное впечатление, Дэвид.
Дэвид хотел было сказать, что он вовсе не пытается произвести впечатление, а одевается соответственно своему вкусу, но понял, что лукавит. Отказ соперничать с аристократией в роскоши был его молчаливым осуждением ее претензий на превосходство.
Он чувствовал тяжелую золотую цепь, протянувшуюся от плеча к плечу. Даже ее он надел с неохотой, лишь ради Кристианы. Ее друзья смогут оценить стоимость этой безделушки.
– Ты бы видел лицо твоего дяди Гилберта, когда я сказал ему, куда еду, – вспоминал Джон. – Клянусь Богом, это было зрелище! Я спросил его, будет ли он присутствовать, прекрасно зная, что ему совершенно ничего не известно. Я заставил его вытягивать из меня подробности. По меньшей мере двадцать человек могли нас слышать. – Раскатистый смех Джона прокатился по Стрэнду гулким эхом. – «Как же, Гилберт, неужто ты не знаешь? – говорил я. – Дочь знаменитого Хью Фицуорина. Да еще с согласия самого короля, ни много ни мало. В королевской часовне, в присутствии королевской семьи…» – Он весь посерел, когда я наконец закончил.
