Гэлен Фоули - Одна ночь соблазна
Он избавился от намокшего шейного платка, и взгляду Бекки открылась величественная колонна его мужественной щей: гофрированный V-образный воротник распахнулся до верхней пуговицы, открывая милую ямочку между ключиц и гладкий участок влажно поблескивающей кожи.
Бекки отвела взгляд.
— Так как же вас зовут, милая? — ласковым голосом спросил он. Обычная линия поведения предписывает мягкую настойчивость — так каскады маленьких серебристых водопадов скрывают прячущуюся за ними бездну. — Вы обещали назвать мне свое имя, если я скажу свое.
— Я ничего вам не обещала, — отрезала Бекки. Озорной огонек, блеснувший в синих смеющихся глазах, показал, что Алек действительно собирался схитрить.
— Я все равно должен узнать, — с мимолетной улыбкой заявил он и сделал шаг к девушке. Неотразимая мягкость его голоса взывала к доверию, Бекки сопротивлялась из последних сил. — Скажите, иначе я не уйду.
— Хорошо. Меня зовут Бекки, — пробормотала она, но не стала называть фамилию. Чем меньше он будет о ней знать, тем лучше.
К счастью, он прекрасно удовлетворился одним лишь именем.
— И почему же, дорогая Бекки, вы спали в портике у Драксингера?
Ее гордость была задета.
— Может быть, я просто устала.
— Дворецкий вас не впустил? «О чем это он?»
— Зачем бы я стала обращаться к дворецкому? — возразила она язвительным тоном, страдая от мысли, в каком жалком состоянии нашли ее эти элегантные и богатые шалопаи. За кого же они ее приняли?
— Вы могли бы постучать в дверь, — улыбнувшись, продолжал Алек. — Слуги бы вас впустили, скажи вы, что вас прислала на вечер аббатиса.
«Аббатиса?» Бекки нахмурилась и в упор посмотрела на мужчину, тут ее глаза расширились — она догадалась, о чем речь. «О Господи!» Так вот почему его друзья вели себя так дерзко и прямолинейно! Теперь все становилось на свои места. Бекки была потрясена, осознав, что, как и все в этом ужасном городе, лорд Алек Найт со своими закадычными дружками тоже принял ее за шлюху.
И в этом, сердито думала девушка, единственная причина, почему он еще здесь.
Бекки собралась было исправить ошибку молодого человека, но внезапно остановилась, вспомнив, что все, к кому она обращалась сегодня за помощью, отмахивались от нее.
А потому вместо объяснений Бекки сделала то, что делает любой осторожный йоркширец — промолчала.
Пусть думает о ней что угодно. По большому счету это не имеет никакого значения. Сейчас не время думать о репутации — дело идет о ее жизни. Почему-то благословенное присутствие этого молодого человека делало сумерки не такими темными.
— Пойдем, Бекки, — мягко продолжал уговаривать девушку Алек. — Здесь вы простудитесь до смерти. Я же вижу, как вы дрожите. — Он бросил взгляд на железный шест. — Бросьте вы эту штуку.
— Не подходите! — предупредила Бекки, но сама чувствовала, как слабеет ее защита.
Лорд Алек улыбнулся мягкой улыбкой, продолжая в темноте рассматривать девушку.
— Почему-то у меня складывается впечатление, что вы недавно стали этим заниматься.
— Я… я… — Бекки понятия не имела, что говорить. Он ведь имел в виду проституцию?
— Ладно, ладно, — снисходительно пробормотал он, окидывая взглядом ее фигуру. — Не стоит смущаться, если тебе пока не хватает опыта. На самом деле я даже рад это слышать. Ты, дорогая, слишком хорошенькая, чтобы утюжить улицы.
Комплимент поверг Бекки в смущение. Наверное, все дело в этих вечерних сумерках, иначе, глядя на ее жалкое состояние, он ни за что бы так не сказал.
Алек засунул руки в карманы и оглядел девушку внимательным взглядом.
— Как давно ты в городе?
Бекки с трудом сглотнула. На этот вопрос она вполне могла ответить правдиво.
— Примерно… примерно восемь часов. Брови мужчины изумленно поползли вверх.
— Так давно? Она кивнула.
— Я прибыла сегодня днем.
— Откуда?
— Из Йоркшира.
Глаза молодого человека блеснули.
— Девушка из Йоркшира. Великолепно! Сам я с севера. Родился и вырос среди Камберлендских холмов. Деревенский парень. — Алек явно ее поддразнивал.
Бекки не могла сдержать невеселую улыбку, слыша такое заявление и представив, как этот блестящий баловень судьбы косит траву или стрижет овец.
— Во-первых, — произнес Алек, наблюдая за Бекки, — у тебя очень красивая улыбка. — Ленивый взгляд молодого человека остановился на лице девушки. — Надо же, ямочки и все такое.
Она покраснела, но тут он покачал головой и с серьезным видом продолжил:
— Здесь не Йоркшир, ma cherie. В городе так нельзя. Ты можешь попасть в беду. В большую беду.
Он сам не представлял, до какой степени был прав.
— Я не боюсь, — машинально выпалила Бекки, но, разумеется, это было ложью. Очевидно, подобная бравада въелась в ее плоть и кровь, ибо почти всю жизнь ей приходилось кому-то что-то доказывать.
Мужчина понимающе улыбнулся. Придвинувшись чуть ближе, он невзначай положил ухоженную руку на металлический шест. Бекки растерялась и не успела ничего возразить, загипнотизированная мягкими движениями длинных пальцев по гладкому стволу рукоятки.
Наверняка у него очень опытный лакей, который ежемесячно делает ему маникюр, подумала Бекки. Колдовские руки.
Его близость повергла Бекки в непонятную слабость. Зачарованная его сверкающим взглядом, сильными, чувственными руками, она не могла шевельнуться. Мягким движением он вынул у нее из рук шест и сунул его на место в держатель — без всякого усилия разоружил ее во всех смыслах.
— Так-то лучше, — прошептал он. — Теперь можно и подружиться.
Когда Алек снова к ней обернулся, взгляд Бекки был полон сомнения, неуверенности. Ей так хотелось отдать себя в эти великолепные руки. «Помоги, — думала она, — пожалуйста, помоги мне».
Он протянул руку и уверенным, медленным и таким волнующим жестом провел кончиком пальца вдоль линии ее подбородка. Бекки задрожала. Такая реакция его явно позабавила.
— Так какое же мнение у вас сложилось о нашей прекрасной метрополии в результате полных восьми часов пребывания на лондонской почве? — небрежным тоном спросил он.
— Честно?
Алек ободряюще кивнул, и признание само сорвалось с губ Бекки:
— Здесь просто ужасно, — выпалила она, причем к концу фразы ее голос упал до жалкого шепота. — Я его просто ненавижу, этот город.
Горячность девушки явно удивила мужчину, но тут он нахмурился и притянул ее ближе.
— О дорогая, только не плачьте, не плачьте. — Он обнял ее зашептал успокоительные слова. Секунду Бекки стояла как каменная, не отталкивая его и не придвигаясь ближе.
Прикосновение разрушило ее сопротивление, заставило потерять осторожность. Ее так давно никто не обнимал. Много лет. При этой мысли Бекки едва не расплакалась и прикрыла глаза, чтобы сдержаться.
