Джоанна Линдсей - Вражда и любовь
— Рисковать жизнью — вовсе не пустяк, Шийна, — возразил Найел. Давай побыстрей.
Он бросил ей кусок мыла в качестве напоминания, и Шийна сообразила, что не стоит чересчур увлекаться плаванием. Она принялась мыться, хмурясь собственным мыслям. Найел и вправду боится, что его отошлют ко двору, полному незнакомых людей, да к тому же еще и англичан. Она понимала это и все-таки рискнула вызвать гнев отца ради нескольких минут собственного удовольствия. Это не правильно. Найел пошел с ней в долину потому, что любит ее. Если брата накажут из-за нее, она себе этого никогда не простит.
— Я тебя выручу, Найел. Если тебя на чем-нибудь поймают, я возьму вину на себя. Ты ведь помнишь, так уже бывало.
— Да, знаю.
— А что отец может со мной сделать? — ведь я через два месяца замуж выхожу!
— Даст тебе отведать ремня.
— Ой нет! Я слишком взрослая для порки. Не бойся, что тебя отошлют, дружочек. Но вот когда я выйду замуж и уеду, ты останешься совсем один, Найел.
— Тогда я буду участвовать в набегах, отец мне обещал. Когда начнутся настоящие приключения, мне будет не до баловства.
— Ты говоришь так, словно мечтаешь о набегах, — сказала пораженная Шийна.
— Да, о набегах на Маккиннионов. Я бы отдал все, чтобы повстречаться с их лэрдом. Шийна даже задохнулась от ужаса.
— Найел, ты с ума сошел! Он тебе голову снесет. Он злой и подлый, в этом нет никакого сомнения.
— А я не верю тому, что о нем рассказывают.
— Он грабитель и убийца! Ты что, забыл о шестерых из нашего клана, погибших в последние месяцы?
— Примерно столько погибло и в их клане, ведь честь обязывала отца отвечать набегами на их набеги. Но ты не станешь отрицать, что Маккиннион храбрый, храбрее всех, о ком мы слышали.
— Этого я не отрицаю, но все равно ты не должен восхвалять его.
— Я уважаю его за смелость.
— Уважай сколько влезет, но моли Бога, чтобы тебе с этим человеком не встретиться, иначе придется уважать его, лежа в гробу.
Шийна кончила купаться, вышла из воды и выжала волосы, прежде чем заплести их. Она уже оделась, и тут Найел испортил так приятно начавшийся день сообщением:
— Нынче дядя Уильям возвращается. Шийна от страха зажмурилась.
— Ты уверен?
— Да.
— Держись поближе ко мне, Найел. Пожалуйста. Если он застанет меня одну, то снова примется за свое.
— Но тебе ведь удавалось избегать его после того, как он пригрозил тебе браком с Маккиннионом.
— И то правда. К счастью, отец решил насчет Макдоно, пока Уилли тут не было, и все уладил до его возвращения.
— А ты не против сэра Аласдера?
— Уж лучше он, чем Уильям. Но я пока что не замужем, и у дядюшки достаточно времени, чтобы напакостить. Боюсь, он здорово огорчится и начнет все делать назло.
— Почему бы тебе просто не поговорить об этом с отцом? Шийна решительно покачала головой:
— Уильям ото всего отопрется. Скажет, что я мщу ему за воображаемую обиду. Отец может ему поверить, ведь он знает, что я презираю Уильяма. А он ему доверяет. Уильям был любимым кузеном матери.
Шийне стоило бы прикусить язык. И зачем только она упомянула о матери? Она умерла через несколько дней после рождения Найела, и бедный юноша винил себя в ее смерти. Ему тяжело было говорить о матери. Сама Шийна никогда не была с ней особенно близка, оставаясь гордостью отца, а Найел, понятно, вовсе не знал ее.
— Прости меня, Найел! Пойдем скорее, нам надо вернуться домой, пока солнце не поднялось выше.
Они вполне благополучно проскользнули во двор и вошли в дом через кухню, но тут поднялась суматоха. Дозор галопом прискакал в замок и доставил никому не известного пленника. Весть разлетелась по дому чуть ли не в мгновение ока: поймали одного из Маккиннионов!
Дугалд Фергюсон в этот вечер так и сиял. Еще бы, в подземелье у него сидит некий Маккиннион, за которого в качестве выкупа можно потребовать возвращения скота, похищенного у Фергюсонов за лето. Причем заполучить этот выкуп как раз тогда, когда выгодно пустить скот на продажу. Значит, год будет доходный.
О том, чтобы убить пленника, не могло быть и речи. Это равносильно самоубийству: весь клан Маккиннионов обрушился бы на Фергюсонов. Одно дело — убить врага в честной битве, и совсем другое — умертвить пленника.
Шийна в эту ночь спала крепко, даже не помышляя о человеке в подземелье. Ее мысли занимал перед сном Уильям Макэфи, вернее, то, как избежать общения с ним, пока он гостит в замке. А Найел вообще не спал и не мог думать ни о чем, кроме пленника в подземелье. Маккиннион, настоящий живой Маккиннион!
Глава 5
Джеймс Маккиннион очнулся со страшной болью в голове. На затылке выросла шишка величиной с яйцо. Он открыл глаза — тьма кромешная. Джейми снова смежил веки от боли. Требовалось слишком много сил, чтобы попытаться сообразить, во-первых, где это он, а во вторых — не ослеп ли. Однако боль была так сильна, что впасть снова в сонное забытье он не мог. Очень медленно Джейми начал осваиваться с окружающим.
Холодное у него под щекой — плотно утрамбованная земля. Воздух — не продохнуть! Голые колени щекочут клопы, а может, и кто похуже. Он сел было, чтобы стряхнуть насекомых, но боль пронзила голову, и Джейми снова лег — с большой осторожностью.
Да где же он все-таки, черт возьми?! Последнее, что он помнил, — это окружившие его Фергюсоны, которые словно возникли из воздуха. На самом-то деле он попросту забыл поглядывать назад, уставившись на заводь, в которой когда-то видел прекрасную молодую девушку. Если бы он не оставил поодаль свою лошадь и не дожидался, как дурак, появления девушки, его бы не окружили и не ударили по голове еще до того, как он успел схватиться за меч.
Так. Значит, его захватили. Застойный дух и сырость обрели смысл. Он в подземелье, разумеется, в Тауэр-Эске. Джейми чуть не расхохотался. Нет хуже дурака, чем круглый дурак, а он именно такой и есть. Вел себя как влюбленный мальчишка, за последние месяцы приезжал к этой самой долине больше десяти раз, чтобы только взглянуть на девушку хоть однажды. Но это не полная правда. Он к тому же надеялся узнать, кто она такая. А незнакомка не появлялась. Значит, как он и предполагал, она всего лишь бродяжка, нищенка. И больше он ее никогда не увидит.
Он приехал сюда один, как всегда. Даже брат не знал, куда он ездит; о своей одержимости этой девушкой Джейми не рассказывал никому. Брат забеспокоится о нем не раньше чем через несколько дней. Но и тогда никому в голову не придет, что он в подземелье у Фергюсона.
Сколько дней придется ему провести здесь, прежде чем старик Дугалд отпустит его? В том, что его отпустят, Джейми не сомневался. Дугалд не решится удерживать у себя в плену кого-то из Маккиннионов. Даже узнав, кто такой Джейми, он отпустит его.
