Бертрис Смолл - Возраст любви

Аверил взяла тряпочку, густо намылила и вымыла мужскую плоть брата. Плеснула водой, смыла пену и выпрямилась.

— Не так уж и страшно, — заметила она Майе.

— Но причиндалы у взрослого мужчины гораздо больше, — предупредил отец.

— Садись, — велела Майя и, когда мальчик послушался, вместе с сестрами стала выбирать вшей из волос. Бринн жалобно пищал, когда их пальцы больно впивались в кожу и дергали за короткие завитки.

— Ой, сестрички, больно же! Больно!

— У тебя ужасно сальные волосы, Бринн, — сказала Аверил. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы мыть их самостоятельно и регулярно.

— А священник говорит, что частое мытье — это грех гордыни и что только тщеславные люди пристрастны к воде и мылу.

— Слушай священника в делах, касающихся спасения души, сын мой, — посоветовал Мирин, — но в делах телесных советуйся с женщинами. Уж поверь мне, ты большего добьешься от девушек, если будешь пахнуть розами, а не навозной кучей.

Сестры, закончив выбирать вшей, опрокинули на Бринна кувшин с чистой водой. Бедняга задыхался и отплевывался, но они, не обращая внимания на его вопли, принялись намыливать голову и промывать, повторив процедуру несколько раз. Потом вытащили его из лохани, велели встать на тряпицу и начали орудовать полотенцами.

— Не забудьте вытереть между пальцами, — наставляла Горауин.

Наконец, когда Бринн Пендрагон был чище, чем в день своего рождения, девушки отступили.

— От меня и вправду пахнет цветами, — проворчал он.

Аверил протянула ему чистую рубашку.

— Завтра можешь поваляться в свинарнике, братец, — улыбнулась она. — Тогда нам будет что отмывать.

— Сначала поймай меня, — раздраженно буркнул он.

— Не волнуйся, Бринн, поймаем, — ангельским голоском заверила она.

— Иди спать, сын мой, — спокойно приказала Аргел. — Завтра мы с отцом поговорим с твоими сестрами.

Она поцеловала его в мокрую макушку, и мальчик послушно направился к выходу, но у порога обернулся и вежливо сказал:

— Доброй ночи, мама. Доброй ночи, тетушки. Доброй ночи, отец.

— Молодцы, девушки, — сдобрила Аргел, — но умение еще нужно отточить. Будете мыть брата каждый день, пока я не посчитаю, что вы уже всему научились. А теперь идите к себе. Пусть Господь хранит вас и подарит добрые сны этой ночью.

Сестры присели перед хозяйкой замка, поцеловали отца и своих матерей и вышли. Они спали вместе на большой кровати в комнате на самом верху. Добравшись до спальни, они сняли юбки и туники, умылись и почистили зубы тряпочкой. По очереди расчесали друг другу волосы и заплели в косы. Потом поднялись на постель, задернули занавески, укрылись меховым покрывалом и долго молчали.

— Заметили достоинство нашего брата? — спросила наконец Аверил. — Кажется маленьким, хотя отец утверждает, что у взрослого человека оно больше.

— Но ему и десяти нет, — защищала Майя брата. — Оно станет больше, когда он вырастет. Так мать сказала. Хотела, чтобы я все знала заранее, чтобы не испугалась, когда буду мыть мужчину.

— Насколько больше? — удивилась Джуния. — По-моему, совершенно бесполезный кусок плоти, болтающийся между ног Бринна. Зачем он нужен? Разве что мочиться?

Сестры захихикали.

— Мать говорит, что возбужденный мужской отросток удлиняется, становится толстым и твердым, как палка, — сообщила Майя.

— Но зачем? — допытывалась Джуния.

— Потому что, глупая ты гусыня, мужчина сует его в тебя, и получается ребенок. Будь он мягким, ничего не вышло бы.

— Куда именно сует? — заинтересовалась Джуния.

— Мы тебе покажем, — пообещала Аверил, переглянувшись с Майей, которая, наклонившись, прижала сестру к перине. Аверил задрала камизу Джунии, прижала палец к безволосой щелке и раздвинула сомкнутые створки.

— Сюда. Глубоко. Не хочу забираться дальше, сестра, чтобы не сделать тебе больно.

Потрясенная и пораженная, Джуния широко раскрытыми глазами уставилась на сестер.

— В то место, которым я мочусь? — ахнула она.

— Нет, не туда. Там внизу есть отверстие, которое вмещает копье мужчины.

— Очень больно? — вырвалось у девочки.

— Моя мама говорит, что больно. Но только в первый раз, когда мужчина берет твою невинность. Зато когда девушка станет женщиной, может даже получить наслаждение, если мужчина опытен. Вроде бы наш отец очень опытен, и мать желает того же счастья для всех нас, — объявила Майя.

— Интересно, какими будут наши мужья? — вздохнула Джуния.

— Об этом тебе пока не стоит думать, — отмахнулась Майя. — Аверил выйдет замуж первая, и, должно быть, скоро, потому что в конце месяца ей уже исполнится пятнадцать. А потом моя очередь. Скорее всего в будущем году, если отец найдет для меня подходящего мужа. А тебе еще одиннадцати нет! Впереди еще не один год, прежде чем тебе выберут супруга и вы поженитесь.

— Мне будет не хватать вас обеих, — вздохнула Джуния.

— Зато кровать останется в полном твоем распоряжении. Ты ведь всегда хотела этого. Вечно жалуешься, что мы с Майей толкаемся и мешаем тебе спать, — засмеялась Аверил.

— Но мне будет так одиноко! И не с кем даже поговорить перед сном. И некому напомнить, чтобы я помолилась. И мне нравится спать между вами.

— Ну, мы еще не завтра уезжаем, малышка, — сказала Аверил, целуя сестру в щеку. — А теперь спать. Я, по правде говоря, устала от сегодняшнего купания.

— Пресвятая Мария и сын ее Иисусе, присмотрите за нами, — произнесла Майя.

— Ангелы Божий, охраните нас в час ночной, — вторила ей Джуния.

— И дайте нам дожить до следующего дня, чтобы мы смогли идти по пути, указанному Богом, — заключила Аверил. — Аминь.

И через несколько минут сестры уже спали.

Глава 2

Годвин Фицхью лежал на смертном одре. Его побочный сын Рис и единственная законная наследница, шестилетняя девочка, стояли у ложа.

— Позаботься о Мэри, — прохрипел Годвин. — Кроме тебя, у нее никого нет.

Узловатые пальцы вцепились в рукав сына.

— Я сумею ее защитить, — спокойно ответил Рис.

— Пусть она принесет клятву верности Мортимерам и ты тоже, — продолжал умирающий, злобно глядя на стоявшего в углу мужчину. — Святой отец! Ты слышал мою волю. Мой сын станет опекуном сестры и будет править Эверли. Ты должен все в точности передать Мортимерам. Даешь слово?

Его руки беспокойно двигались, непрестанно перебирая покрывало.

— Даю, милорд, — ответил священник. Годвин Фицхью вновь обратился к сыну:

— Найди себе наследницу, Рис, женись и поскорее обзаведись младенцем. Найди хорошего мужа для Мэри.

— Да, отец, я все сделаю, — поклялся Рис, думая, однако, что найти жену такому, как он, почти невозможно. Ему нечего предложить любой женщине, не говоря уже о наследнице.