Бертрис Смолл - Любовь бессмертна
Остальные сестры умылись и тоже легли.
— Я оставлю свечу зажженной, чтобы Фиона не споткнулась в темноте, — сказала Джин, укрываясь одеялом.
Спустившись, Фиона обнаружила, что со стола уже убрано, но престарелых слуг нигде не видно. Вероятно, они забрались на чердак и заснули.
Подойдя к сундуку, она вынула оттуда перину, взгромоздила ее на широкую деревянную скамью, стоявшую у стены возле самого очага, и отыскала подушку и одеяло.
— Не беспокойтесь, милорд, тут тепло и уютно, — заверила она лэрда.
— Значит, ты здесь уже спала? — поинтересовался он.
— Да, — коротко ответила девушка. — Когда отец хотел попользоваться нашей мамой, он обычно отсылал нас на ночь сюда. Спокойной ночи, милорд.
И с этими словами Фиона поспешила наверх. Глядя ей вслед, Энгус покачал головой. Ну что за странная девица! Кокетлива и дерзка, но в то же время преданна и верна тем, кого любит. Похоже, она терпеть не могла Дугала Хея, как, впрочем, и все окружающие. Не многим нравилось его общество, особенно после того, как он посмел обесчестить и похитить Майру Хей, помолвленную с отцом Энгуса, Робертом Гордоном. Правда, Дугал и сам не хотел никого видеть и каждый год награждал несчастную очередным младенцем в отчаянном стремлении заполучить земли своего тестя. Но наследство могло перейти к нему только в том случае, если Майра родит сына, а этой мечте так и не суждено было сбыться. Каким он стал после смерти супруги? И как обращался с дочерьми, особенно с неукротимой Фионой?
Энгус улыбнулся. Кажется, ему действительно повезло — она поистине прелестна. Он получит ни с чем не сравнимое наслаждение, посвящая ее в науку страсти нежной. И хотя Энгус открыто позволил себе усомниться в ее добродетели, в глубине души прекрасно понимал: Фиона абсолютно невежественна во всем, что происходит между мужчиной и женщиной. Мать умерла слишком рано, и вряд ли Дугал Хей взял на себя труд просветить дочь.
Вряд ли? Немыслимо!
К завтрашнему вечеру он благополучно доставит сестер Хей в Бре-Касл. И Фиона будет принадлежать ему. Почему при одной лишь мысли об этом его охватывает такое возбуждение? Энгус только сегодня встретился с девушкой, они едва знакомы, и все же он жаждет обладать ею, отведать вкус этих спелых губок, ласкать белую нежную плоть, ощущать, как извивается под ним гибкое худощавое тело.
Лэрд Лох-Бре улегся на скамью и долго ворочался с боку на бок, прежде чем забыться беспокойным сном.
Спал он недолго и, проснувшись, обнаружил, что рассвет еще не наступил, хотя клочок неба, который был виден из окна башни, заметно посветлел. В зале слышались легкие шаги, мелькали изменчивые тени. Энгус потянулся к мечу, но решил сначала выяснить, кто вторгся в дом в столь ранний час и что нужно пришельцам в этом бедном жилище. Но тут раздался громкий смешок, сопровождаемый властным «ш-ш-ш», и он сообразил, что сестры Хей уже встали и занялись неотложными делами.
Из-под полуопущенных век он наблюдал, как девушки пытались вытянуть из укромного уголка большой дубовый чан для купания. После долгих усилий им удалось протащить его по залу и поставить у очага. Очевидно, самое трудное было позади. Теперь оставалось лишь наносить воды, нагреть ее в железном котле и вылить в чан. Когда все было сделано, как того хотела Фиона, младшие девочки добыли откуда-то ширму и загородили импровизированную ванну.
— Сначала Элсбет и Марджери, — приказала Фиона. Тотчас же последовали перешептывания, смех и приглушенный спор. Однако девушки покорно исполнили повеление старшей сестры и принялись старательно мыться.
Энгус Гордон молча лежал, наслаждаясь утренней суетой. Постель была мягкой, пламя — жарким, обстановка — вполне мирной. Совсем как дома. Он тоже рос в большой семье. Кроме Джейми, у него был еще один брат, Роберт, двумя годами младше, и две сестры, Дженет и Мэгги. Мать Энгуса, Маргарет Лесли, дочь лэрда Гленкирка, родила пятерых детей за восемь лет брака и умерла родами, как и Майра Хей. Как странно, что он и Фиона были старшими в семье и оба рано потеряли матерей. Но отец Энгуса по крайней мере смог вырастить старшего сына, прежде чем отправиться на небо. Роберт был хорошим и добрым человеком, глубоко скорбевшим и о смерти безвременно ушедшей жены, и о красавице Майре Хей, которую у него столь жестоко отняли.
— А теперь немедленно наверх! — объявила Фиона. — Я поднимусь через несколько минут. Флора, как хорошо, что ты встала! Хлеб уже испекся? Дай девочкам каравай, немного масла и меда, до того как оденутся. Я тоже хочу помыться.
— О, Фио! Мед! Поистине, сегодня великий день! — обрадовалась Джинни.
Снова быстрый топот ног, и зал опустел. Тишину нарушали лишь плеск воды да тихое пение: это Фиона что-то мурлыкала себе под нос. Бесшумно соскользнув со скамьи, Энгус натянул сапоги и обернул килт вокруг мускулистых бедер. Ему срочно нужно облегчиться, но сначала он пожелает хозяйке доброго утра. Он просто не мог устоять перед этой внезапной прихотью.
Энгус пересек зал и зашел за ширму.
— Доброе утро, мистрис Хей! — бодро воскликнул он. Изумрудно-зеленые глаза испуганно блеснули, но против всех ожиданий Фиона не вскрикнула и не попыталась прикрыться.
— Доброе утро, милорд. Наверное, мы разбудили вас, но ничего не поделаешь, такой сегодня день, — спокойно ответила она и принялась мыться. Разочарованному взору Энгуса предстали лишь худенькие плечики и ключицы: все остальное было скрыто под водой. И тут его обуяло невыносимое желание. Энгус едва сдержал порыв броситься к ней, подхватить на руки, мокрую, теплую и, не обращая внимания на прозрачные струйки, льющиеся на пол, поцеловать вишнево-красные губки. Вытащить из волос грубые деревянные шпильки и позволить им разметаться по ее влажным плечам, зарыться лицом в мягкие душистые пряди. Ну а потом отнести в темный уголок, где их никто не увидит, положить на скамью и любить, пока не услышит крики наслаждения.
Но вместо этого он вежливо поклонился, как подобает учтивому гостю:
— Вы очень великодушная хозяйка, мистрис Хей, и я , благодарен за ваше гостеприимство. Надеюсь, вас не оскорбит, если я попробую ответить тем же. Вчера я отослал брата в Бре за двумя бочонками вина и двумя овцами, которым предстоит изжариться на вертеле. К тому времени как все припасы закончатся, Форбсы и Иннзы будут настолько пьяны, что с трудом найдут дорогу обратно! Представляю, как они станут спускаться с вершины горы! То-то будет зрелище!
— Как вы щедры, милорд! — сказала Фиона, энергично намыливая шею. — Сначала я подам ваше вино, оно наверняка куда лучше той кислятины, что держал в погребе мой отец. Кстати, не будете так добры принести мне полотенце?
