Сара Маклейн - Девять правил соблазнения
— Калли! Я просто не могу в это поверить! Я весь день себя щиплю! — Марианна бегом пересекла комнату и рухнула в кожаное кресло, стоявшее напротив кресла сестры. В мечтательном изумлении она продолжила: — Он сделал мне предложение! Ты можешь этому поверить? Разве это не замечательно?
Под словом «он» подразумевался Джеймс Толботт, шестой герцог Ривинггон и самый завидный жених во всей Британии. Молодой, красивый, богатый и знатный, герцог лишь однажды увидел Марианну на балу, устроенном еще до открытия сезона, и совершенно потерял голову. Последовало головокружительное ухаживание, и этим утром герцог прибыл в Аллендейл-Хаус, чтобы просить руки возлюбленной. Калли едва скрывала свое удивление, видя, как искренне переживает Ривинггон; при всех его титулах и богатстве он, очевидно, действительно горел желанием получить согласие Марианны, и этот факт еще больше расположил к нему Калли.
— Я могу в это поверить, дорогая. — Она рассмеялась. — У него так горели глаза, когда он прибыл сюда... и сейчас я вижу такое же сияние в твоих глазах! — Марианна скромно потупила голову, а Калли продолжила: — Но ты должна мне рассказать! Каково это стать избранницей мужчины, который так сильно тебя любит? И к тому же герцога!
— О, Калли! — выдохнула Марианна. — Мне абсолютно безразличен титул Джеймса! Для меня важен сам Джеймс! Ну разве он не самый замечательный мужчина?
— И к тому же герцог!
Обе девушки обернулись в изумлении, услышав пронзительно высокий голос, который произнес эти слова с едва скрываемым возбуждением. Калли вздохнула, вспомнив, от кого сегодня утром ей пришлось прятаться.
Матушка.
— Калли! Не правда ли, великолепная новость?
Мельком подумав, что сегодня ей еще не раз придется отвечать на этот вопрос, Калли открыла рот, но, как оказалось, не очень быстро.
— Потрясающе! Ривинггон буквально без ума от нашей Марианны! Подумать только! Герцог! Влюблен в нашу Марианну! — Калли вновь попыталась вставить слово, но ее снова перебили: — Сколько предстоит хлопот! Свадебная церемония! Меню! Приглашения! А свадебное платье! Приданое! О! Марианна! Калли! Нам необходимо будет хорошенько обдумать твой наряд!
«О нет». У вдовствующей герцогини Атлеццейл было все или почти все, но вот хорошей модистке среди этого всего места не нашлось. Если Калли сейчас не отвлечет матушку от грандиозных свадебных планов, она будет обречена появиться на свадьбе своей сестры в украшенном перьями уродстве, которое будет венчать какой-нибудь такой же уродливый тюрбан.
— Думаю, матушка, прежде всего нам следует заняться самым главным на этот момент. Почему бы не организовать сегодня праздничный ужин?
Она помолчала, ожидая увидеть, клюнет ли ее матушка на эту наживку.
— Замечательная мысль! — Калли медленно выдохнула, хваля себя за находчивость. — Конечно, так и нужно сделать! Конечно, это будет исключительно семейный ужин, поскольку мы должны подождать с официальным объявлением до бала по поводу обручения. Но думаю, что праздничный ужин сегодня вечером — это как раз то, что нужно! Ох! Как много еще предстоит сделать! Я должна разослать приглашения и обсудить меню с поваром!
— О Боже! — с неподдельным ужасом произнесла Марианна. — Как ты думаешь, она долго будет пребывать в таком состоянии?
— Не могу сказать точно, но, думаю, по крайней мере до конца сезона.
— До конца сезона! И что, с этим ничего нельзя поделать?
— Есть один выход. — Для большего драматического эффекта Калли выдержала паузу.
Марианна нетерпеливо поерзала.
— Ну и какой же?
— Как, по-твоему, Ривинггон отнесется к идее отправиться в Гретна-Грин?
Марианна страдальчески вздохнула, а Калли расхохоталась.
Сезон обещал быть чрезвычайно увлекательным.
Калли стояла в уголке гостиной, где после ужина и последовавших за трапезой ритуалов — курения сигар для мужчин и сплетен для женщин — воссоединилось все семейство, продолжавшее осыпать Марианну и герцога наилучшими пожеланиями. Калли обожала счастливые события, которые оставляли самые приятные воспоминания.
Однако сегодня вечером все было по-другому. Калли проклинала тот момент, когда предложила устроить праздничный ужин в тесном семейном кругу. Казалось, что сейчас над ней смеются даже предки, выстроившиеся на стенах гостиной чинной шеренгой портретов.
Когда к ней с сияющим видом направилась тетушка Беатрис, Калли подавила вздох и изобразила улыбку. Она совершенно точно знала, что последует дальше, и понимала, что это неизбежно.
— Разве это не чудесно? Такая счастливая пара! Такой прекрасный брак! Настоящее удовольствие видеть Марианну такой счастливой.
Пожилая тетушка положила морщинистую руку на руку Калли. Сейчас начнется, подумала та, стискивая зубы.
— Уверена: твоя матушка наконец счастлива — ведь она так мечтала заняться приготовлением к свадьбе! — От радостного кудахтанья пожилой дамы настроение Калли окончательно испортилось. — Ведь вы с Бенедиктом не смогли доставить ей такого удовольствия!
Калли выдавила смешок, который прозвучал слишком громко, и оглядела комнату в поисках хоть кого-нибудь, кто избавил бы ее от нескончаемого потока бестактных намеков, которые преподносились как искренняя забота членов семейства о ее судьбе. В течение трех часов, то есть с момента прибытия гостей на ужин, Калли пришлось с незначительными вариациями выдержать подобный разговор с двенадцатью разными людьми. Особенно трудно ей пришлось непосредственно во время ужина, когда она оказалась втиснутой между бабушкой Ривинггона, весьма самоуверенной особой, и удивительно бестактным кузеном, — оба они, казалось, полагали, что незамужнее положение Калли вполне вписывается в рамки приличного разговора. Ей начало казаться, что нет ни одного человека в семействах Ривингтон и Аллендейл, обладающего хотя бы минимальным чувством такта. Трудно было поверить, что все эти бесчисленные родственники действительно не понимают, насколько обидно слышать постоянные напоминания о том, что она превратилась в замшелую старую деву, основательно задвинутую в тень лондонского общества. Это было невыносимо.
Не видя спасения, Калли остановила лакея, разносившего шерри, и, подхватив с подноса рюмку с рубиновым напитком, повернулась к тетушке:
— Могу я предложить вам рюмочку шерри, тетушка Беатрис?
— Бог мой, нет! Я терпеть этого не могу, — произнесла пожилая женщина с ноткой негодования в голосе. — Ты же понимаешь, Кальпурния, если леди дорожит своей репутацией, ей не стоит пить в обществе столь крепкое вино.
— Да, но мне кажется, что сегодня вечером мне нет необходимости беспокоиться об этом, вы согласны?
