Мэри Пирс - Начало
– В каком месте Уилтшира?
– В Мидлинджер. Я иногда сажусь на велосипед и отправляюсь туда, где из моих легких вылетает вся грязь и дым большого города.
– Но не похоже, что вы хотели бы навсегда уехать отсюда, – сказала ему Бетони. – Мне кажется, вы любите свои грязные темные трущобы!
– Так бывает, когда привыкаешь к боли, если она давно вас мучает. Вам без нее даже становится не по себе!
– Боль? Какая боль?
– Вот эта, – сказал Джим, взмахнув рукой по направлению к трущобам Симсбери, окутанным дымом.
Когда Бетони покупала газеты рядом с Пентинг-Харт, к ней подошел мужчина и назвал ее по имени. Это был Джо Смит, тот самый, что отнес ее багаж в день приезда. Его дочь, Флорри Смит, училась в классе у Бетони.
– Я надеялся встретить вас, мисс. Мне хотелось попросить вас об одолжении.
– Конечно, – ответила ему Бетони.
– В «Вестнике» помещено объявление, что школе требуется человек, который будет ухаживать за садом. Я уже работал садовником, и хотел бы вас попросить, чтобы вы замолвили за меня словечко перед начальницей.
– Я это сделаю, – пообещала ему Бетони.
– Смит – такое обычное имя, – сказал Джо Смит. – Никто и не будет знать, что я отец Флорри.
Но утром, когда Бетони заговорила об этом, она поняла, что у мисс Телерра отличная память, и ее не обвести вокруг пальца.
– Мне кажется, мисс Изард, вы раньше говорили, что этот человек – отец Флорри Смит, не так ли?
– Да. Но какое это имеет значение?
– Я взяла себе за правило никогда не нанимать на работу никого, кто связан родственными узами с нашими ученицами. И в данном случае это было бы совершенно неразумным.
– Почему? – резко спросила ее Бетони. – Потому что их семья бедная? Потому что Флорри не платит за учебу, а учится на стипендию?
– Мисс Изард, я в первую очередь думаю о Флорри. – Вы прекрасно знаете, что у нас в основном учатся девочки из семей среднего достатка, и в школе имеются определенные традиции и правила.
– Да, здесь процветает снобизм! Я это все великолепно понимаю. Но разве мы не должны с этим бороться, мисс Телерра?
– Вы не можете отменить снобизм декретом, мисс Изард! Флорри будет очень неприятно, если ее отец станет работать в нашей школе!
– Я знаю, – сказала Бетони. – Простите меня, если я была слишком грубой. Но разве обязательно, чтобы девочки знали, что они родственники?
Мисс Телерра мрачно улыбнулась.
– Мисс Изард, в женской школе нельзя ничего сохранить в тайне. Вы недавно убедились в этом сами.
– Да, это правда, – согласилась с ней Бетони.
Как только представилась возможность, она поговорила с Флорри Смит и объяснила ей, в чем тут дело.
– Мне было бы все равно, если бы мой отец работал здесь, – сказала Флорри. – Мне наплевать, что обо мне болтают девчонки. Я уже привыкла к их насмешкам.
– Флорри, я больше ничего не могу сделать для твоего отца, – сказала ей Бетони. – Ты понимаешь, что мисс Телерра заботится только о тебе.
Флорри криво усмехнулась, как будто она не верила хорошему отношению к ней мисс Телерра.
– Спасибо, что попытались нам помочь, мисс Изард. Я все передам отцу.
Спустя несколько недель, когда возникло дело, связанное с премией Харриет Тейм, Бетони припомнила скептическую улыбку Флорри Смит.
Эту премию основала бывшая начальница школы. Она присуждалась раз в три года за лучшее сочинение по истории, написанное ученицей старшего класса на тему, выбранную преподавателями школы. Премия представляла собой чек, на который можно было приобрести книги в специальном магазине. В этом году в розыгрыше премии участвовали шесть учениц, и, конечно, Флорри Смит была среди них лучшей. На этот раз мнения Бетони и мисс Сайлк полностью совпадали. Мисс Лезенби из отделения истории также присоединилась к их мнению. Их решение было передано в письменном виде мисс Телерра. И вдруг в конце семестра, во время утреннего совещания, мисс Телерра сообщила всем, что премию присудили Мириам Чаркомб.
– Но почему, почему? – позже спрашивала Бетони. – У Мириам такое слабое сочинение!
– Отец Мириам – член правления школы, – объяснила ей мисс Лезенби.
– Так случается далеко не в первый раз в этой школе! – воскликнула мисс Сайлк.
– Неужели? – спросила Бетони.
– Точно так, – заметила Хорс. – Моя предшественница уволилась из-за проявления подобной несправедливости.
– Разве мы не можем обратиться с протестом к мисс Телерра? – спросила Бетони.
– Дочь Испанского Короля, – сказала ей мисс Лезенби, – станет нас уверять, что приняла единственно правильное решение.
– Эта женщина произошла от самого Торквемады, главы испанской инквизиции, – заметила Хорс.
– Флорри Смит, – продолжала бушевать мисс Сайлк, – это единственная девочка во всей школе, обладающая мозгами и пользующаяся ими для того, чтобы учиться! Что станет делать Мириам Чаркомб с чеком в магазин «Педагогическая книга»?
– Ничего, – сказала Хорс. – Ее папаша просто вставит его в рамку.
Прозвенел звонок, и Бетони отправилась на урок. Ей казалось, что этот день никогда не кончится. Она все время вспоминала о Флорри Смит, и у нее было отвратительное настроение. Бетони радовалась, что приближался конец семестра и перед ней были длинные летние каникулы.
– Что вы станете делать во время каникул? – спросил ее Джим, когда они прогуливались в парке. – Поедете домой к родителям?
– Нет, – сказала Бетони. – Я останусь здесь. У меня большие планы.
– Станете ходить на экскурсии? – поддразнил ее Джим.
– Конечно, а почему бы и нет?
Каждый день после завтрака она покидала Метлок-Террас и возвращалась только к ужину или даже позже.
Теперь она уже спокойнее гуляла по Лондону одна и каждый день узнавала что-то новое.
Когда она шагала по знаменитым улицам, она иногда чувствовала себя такой маленькой и незначительной, и это навевало грусть. Но Бетони все равно получала огромное удовольствие от этих экскурсий..
Как-то вечером, придя на очередную встречу с Джимом в парк, она нашла его спящим на солнышке на скамейке. Она села рядом, наблюдая, как трепетали его ресницы, и слушала, как он слабо стонал во сне. Когда он наконец проснулся и увидел ее рядом, он с трудом выпрямился и попытался развести плечи, смущенно на нее поглядывая.
– Это все жара, – объяснил он. – Я целый день провел в суде в Олдбурне.
– Не пора ли вам немного отдохнуть?
– Вы правы. Я постараюсь освободиться на субботу и воскресенье и отправлюсь навестить тетушку Джиг.
– Тетушку Джиг?
– Это та самая старушка, в чьем доме я останавливаюсь в Мидлинджере.
Джим выпрямился и начал дрожать. Он поплотнее застегнул свой пиджак.
