Эйна Ли - Любовные хроники: Люк Маккензи
Наскоро причесав и перехватив волосы лентой, Хани отвернулась от зеркала.
Устроившись в тени на одеяле, Хани пыталась сосредоточиться на своей книге, но взгляд ее то и дело отрывался от строчек и обращался на отца и сына.
Уже целый час она слушала, как Люк, посмеиваясь, обучал сына верховой езде на взятом напрокат пони. Лицо шерифа спряталось в тени широких полей ковбойской шляпы, зато Хани отлично видела его статную фигуру. Бронзовый загар удачно оттеняла расстегнутая на груди белая рубашка, линялые джинсы плотно облегали его сильные, стройные ноги.
Взглянув на Джоша, девушка не могла не улыбнуться — личико ребенка так и светилось радостью.
Тут к ней на одеяло прыгнул Амиго. Взяв пса на руки, Хани принялась гладить его. Дуг сказал, что собака всегда будет хромать, но это не мешало Амиго всюду поспевать за своим юным хозяином. Его преданность мальчику просто поражала, и даже Люк незаметно для себя перестал ворчать на собаку.
— Ты мой хороший, ты мой бедный, — ворковала Хани. — Тебя, как и меня, выгнали из дома. Наверное, таким несчастным, как мы с тобой, никогда не обрести настоящего пристанища. — Девушка и пес стали вместе наблюдать за Джошем.
— Ну, на сегодня довольно, — наконец заявил Маккензи, снимая мальчика с пони.
Увидев, как под тонкой тканью рубашки играют его стальные мускулы, Хани почувствовала, что ее сердце забилось быстрее.
Джош с разбегу бросился на руки девушке.
— Ты смотрела на меня, Хани? Правда, я хорошо ездил? — Мальчуган был сам не свой от радостного волнения.
— Конечно, мое золотко. — Хани крепко прижала его к груди.
Джош вырвался из ее объятий и схватил на руки Амиго.
— А ты, Амиго? Ты видел меня? Я ездил верхом, как папа!
В ответ пес облизал лицо ребенка и уткнул нос ему в колени.
Люк тоже опустился на одеяло, вытирая рукавом лицо, и отбросил в сторону шляпу. Прислонившись к стволу дерева, он стал внимательно разглядывать затылок Хани. Больше всего ему хотелось обнять ее, прижать к себе и зарыться лицом в копну золотистых кудрей. Он должен был дотронуться до нее!
Хани почувствовала на себе его взгляд, и кровь закипела в ее жилах. Она никогда в жизни не испытывала такого блаженства, какое дарили ей поцелуи и объятия Маккензи. Хани преследовал один и тот же вопрос: как долго страсть будет притягивать их друг к другу? Закрыв глаза, она приказала себе ни за что не оборачиваться назад.
Внезапно Люк поднялся и подошел к Аламо.
— Теперь твоя очередь, сойка, — заявил он.
— Моя? Ни за что на свете, Маккензи! У меня нет ни малейшего желания учиться ездить верхом! Если мне куда-нибудь понадобится, то я и на своих ногах доберусь.
— Как же ты собираешься жить на Западе, не обучившись верховой езде?
— Зачем мне ездить верхом, когда есть поезда и дилижансы? — возмущалась она, позволяя, однако, Маккензи помочь ей подняться.
— Надеюсь, ты не боишься? — поддразнил девушку шериф, подводя ее к своему скакуну.
— Еще бы не бояться! Только посмотри на него! Он же такой огромный!
— Как это боишься? Ты же говорила, что управлялась с лошадьми, когда ехала в Стоктон из Миссури! Надеюсь, ты не солгала мне?
— Нет, я говорила правду! Но тогда я сидела на козлах, а не верхом! К тому же в фургон были запряжены мулы, а не лошади, — возражала девушка.
Хани осторожно приблизилась к Аламо и легонько похлопала его по спине. Конь повернул голову, посмотрел на нее и отвернулся.
— Что это означает? — спросила она.
— Не знаю, он же промолчал, — ответил Люк.
— Иногда движения говорят яснее слов, — заявила Хани, поворачиваясь спиной к Аламо. Схватив ее за руку, Люк сказал:
— Стой здесь.
— Кажется, я ему не понравилась, — пробормотала девушка.
— Нет, понравилась, иначе он отошел бы в сторону при твоем приближении, — заявил Маккензи. — Подойди как можно ближе к Аламо.
— Я и так близко, — возразила девушка.
— Теперь возьми в левую руку уздечку, а правой ухватись за луку седла, чтобы он не отошел, когда ты будешь забираться на него.
— Кажется, ты сказал, что я ему понравилась. Так с какой стати ему отходить? — все еще сопротивлялась Хани.
— Потому что лошади непредсказуемы.
— Именно поэтому у меня и нет желания учиться ездить верхом, — проворчала она, когда Люк вложил в ее левую руку поводья.
— Хорошо, а теперь берись за луку седла и слегка подпрыгни, чтобы попасть ногой в стремя. Затем подтянись, быстро перекинь правую ногу и садись в седло.
— В юбке? — возмутилась Хани. — Она недостаточно широка!
— Это мы сейчас уладим. — Опустившись перед ней на колени, шериф подхватил подол задней части юбки.
— Что это ты делаешь? — не поняла девушка.
— Спокойно. — Маккензи подтянул подол вверх между ног Хани и заткнул его впереди за ее пояс.
— Какой ужас! — воскликнула девушка, оглядывая свои голые ноги.
— Мне так не кажется. У тебя очень красивые ноги. К тому же ты наверняка не раз подтыкала юбку, переходя реку вброд, — усмехнулся Люк.
— Никогда!
— Ах да, я и забыл. Ты же не умеешь плавать, — продолжал поддразнивать ее шериф.
— Совершенно верно, Маккензи. Для этого существуют лодки.
— Ладно, довольно болтать. Берись за уздечку, вставляй ногу в стремя и садись в седло.
Хани почувствовала, как он с силой подталкивает ее вверх, и сердито взглянула на него.
— Ну что, мэм, — усмехнулся Люк, — кажется, совсем не трудно? — Он подтянул стремена.
— Пожалуй, — дрожащим голосом пролепетала девушка. — Не знаю только, как должен чувствовать себя человек, сидящий верхом.
Тут Люк запрыгнул на Аламо позади нее.
— Поводья возьму я, — заявил он, обнимая ее.
Хани уже успела обеими руками вцепиться в луку седла, так что ей пришлось оторвать левую руку и быстро передать Люку уздечку.
— А теперь слегка сожми его спину коленями, — велел Маккензи.
— А разве нельзя просто сказать: «Пошла, лошадка!» или что-то вроде этого?
— Боюсь, в словарный запас Аламо это выражение не входит, — усмехнулся Маккензи. — Аламо повинуется шенкелям и поводьям. Так что просто слегка пришпорь его.
Хани повиновалась, и конь пошел вперед.
— Хорошо. А теперь возьми поводья в одну руку, но не дергай их.
— Только не отпускай их совсем, — нерешительно попросила Хани.
— Не буду.
— А какой рукой мне взять их?
— Левой, чтобы правая оставалась свободной, — посоветовал Люк.
— Зачем?
— Как это зачем? Чтобы успеть вытащить пистолет в случае необходимости, поправить что-то, да мало ли зачем! Впрочем, пока можешь держать уздечку обеими руками, если так ты чувствуешь себя увереннее.
— Я не буду чувствовать себя уверенно, какой бы рукой ни держала поводья, — проворчала девушка.
