Кейси Майклз - Проказница
— Папа в самом деле здесь?
— И отец Лестера тоже, — кивнул Джастин. — Сейчас они ждут нас в резиденции виконта. А-а, да мы как раз и приехали, — сказал он, когда карета остановилась перед особняком с табличкой «Портленд-плейс, 49». — Пойдем, крошка. Сэр Камбер ждет не дождется, когда он сможет с рыданиями броситься к своему маленькому цыпленочку.
— О Боже! Погоди, Джастин! — Калли удержала брата за локоть, не давая ему открыть дверцу. — Мы не можем сейчас идти. Сначала нужно приготовиться. Рука! У Лестера ведь сломана рука.
Джастин медленно повернул голову и посмотрел на сидевшего напротив Лестера Плама, который сразу струсил, съежившись и сделавшись белым как мел. Затем молодой человек перевел взгляд на сестру и закивал, словно все понял. А может, действительно понял — не зря же он прожил с ней бок о бок более восемнадцати лет.
— Сломана рука? — переспросил он спокойно. — Да, конечно. Ты подержишь его, крошка, — сказал он сестре, — а я шмякну как следует тростью.
— Калли! — вскрикнул Лестер, едва не ныряя в величественную грудь виконтессы.
— Джастин, не издевайся! — упрекнула его Калли хихикая. Имоджин похлопала Лестера по спине и, морща лицо, чтобы не рассмеяться, зашептала:
— Я здесь, мальчик. Здесь, здесь. Я не позволю этому нехорошему человеку причинить вам зло. Но, учитывая версию с аварией, мы должны что-то соорудить для вашей руки. Хоть уже и прошло порядочное время, ваш отец наверняка ожидает увидеть вас с крылом на перевязи.
— Извини, Лестер, — сказал Джастин. — Я в самом деле мог и не устоять. Но, как говорит ее сиятельство, тебе нужна какая-то импровизированная повязка. О причинах я спрошу позже, много позже, если дотерплю. Насколько я помню, с вами произошел какой-то несчастный случай. Ну, это неизбежно, если лошадьми управляет Калли. Ты не пожертвуешь одной из своих юбок, сестрица?
Калли чмокнула брата в щеку, благодаря за то, что он так добродушно отнесся к еще одной из ее «безумных затей», и наклонилась, чтобы оторвать полоску от своей юбки, оказавшейся, к сожалению, подбитой кружевом.
— Ты лучший из братьев, Джастин, — объявила она, расторопно складывая материю так, чтобы скрыть кружева. Затем сделала Лестеру знак наклониться ниже и стала завязывать концы у него на затылке. — Я все расскажу тебе завтра утром, Джастин. Ты только помоги нам управиться с этим вечером. Лестер, перестань вертеться, мне и так трудно сделать нормальный узел, здесь слишком темно. Кстати… какая рука была сломана? Имоджин, может, вы помните? О, это не имеет значения! Джастин, я обещаю рассказать тебе все подробности, но только завтра, когда ты встретишься с виконтом. А сегодня, дорогой братец, если ты любишь меня, не задавай никаких вопросов, только улыбайся, хорошо?
— С радостью, — пообещал Джастин и, как только открылась дверца, раньше, чем грум откинул подножку, с небрежным изяществом спрыгнул на тротуар и подал руку виконтессе.
— О, сейчас-то вы радуетесь, — сказала Имоджин, принимая его помощь и элегантно приподнимая на дюйм свои юбки. — Посмотрим, что вы запоете завтра. — Она направилась к ярко освещенной парадной двери. — А теперь опишите мне сэра Камбера и сквайра Плама. Они оба вдовцы, не правда ли? В этом сезоне в Лондоне настоящий наплыв вдовцов, и вот теперь целых два сидят в моей собственной гостиной. Подозреваю, я тоже порадуюсь. Остается только выяснить, что приготовила судьба на этот раз, проклятие или неожиданную удачу. Скажите, они высокого роста? Они старые? Они не против, если женщина весит больше, чем птичье перо? И еще скажите мне, как вы думаете, они способны…
Калли возвела глаза к небу. Она продолжала слушать вопросы Имоджин, пока та удалилась с Джастином на почтительное расстояние. Когда не стало слышно их голосов, она покосилась на приятеля.
— Лестер, нам предстоит лгать, как троянцам. По крайней мере до утра, пока на помощь не придет Саймон. Ты сможешь? Ты готов это делать? Лестер! Отвечай мне.
— Папа? — забормотал Лестер. — Здесь? О Боже! — Он смотрел перед собой вытаращенными глазами, ничего не замечая вокруг. Потом поднял правую руку вместе с повязкой и потер лоб. — Кажется, мне делается плохо, — немеющим языком произнес он, и у него отвисла челюсть.
Калли шлепнула напарника по «сломанной» руке и, схватив за плечи, принялась трясти.
— Ты не посмеешь, Лестер Плам! Не посмеешь. Слушай меня, — приказана она так же грозно, как много лет назад, когда ей было четыре, а ему семь. Тогда она учила его взбираться на дерево, забыв, что еще не научила, как спускаться обратно.
Отчаявшись, Калли полезла в карман его жилета. Она знала одно-единственное средство. Достав лакричную палочку, она стала махать ею у Лестера под носом, как махала флаконом с нюхательной солью и жжеными перьями, когда с Имоджин случались обмороки.
— Лестер, дорогой, все будет хорошо. Просто замечательно. Разве до сих пор у нас не получалось? Лестер! Ты слышишь меня? Все хорошо. Все просто прекрасно.
Он дважды моргнул, кивнул и, протянув левую руку, взял лакрицу.
Саймон встал в девять. Он вернулся домой в десять минут пятого. Короткого сна было явно недостаточно, поэтому он все еще чувствовал усталость. Однако это не мешало ему оценить нелепость всего происшедшего, той суеты, в которой он пребывал, начиная с первой встречи с Калли под дулом пистолета.
Удивление сменилось раздражением, потом слепой влюбленностью. И далее — гнев, удовольствие и смятение. И все это повторялось снова и снова, по кругу.
Временами он страстно желал расстаться с Калли, но при этом сам же день ото дня все больше привязывал ее к себе. Он хотел бы, чтобы она ушла, и вместе с тем — чтобы никогда не уходила. Мечтал освободиться от нее и жаждал удержать так близко, чтобы ничто в мире не могло их разлучить.
В итоге он пришел к заключению, что как бы долго он ни скрывал свои чувства, придется признаться хотя бы самому себе — он влюблен в Каледонию Джонстон.
Она, конечно, считает, что он ее ненавидит. Откуда ей знать, что он притворяется, будто его раздражает ее упорство? И откуда ей знать, что он делает это только для того, чтобы обеспечить ей безопасность и удержать вдали от Филтона?
Рассказать о Роберте и Джеймсе было нелегко, но Калли имела право услышать правду о Ноэле Кинси. В конце концов, благодаря этому она поверила, что примет участие в его уничтожении. Будь оно проклято, то признание! Та правда — трусливая, но необходимая.
Он хорошо изучил Калли, и она подтвердила правильность его выводов. Ее не удовлетворяли никакие объяснения, пока он не рассказал ей о Робертс и Джеймсе. Это внезапное открытие вызвало у нее замешательство, но прошло не более нескольких минут — и куда что девалось! Она вновь стала предлагать ему свою помощь в уничтожении Филтона.
