Джо и Лори - Мелисса де ла Круз
Он листал страницу за страницей. Джо слышала, как все в доме пришло в движение. Слуги спустились зажечь камины. Повариха на кухне готовила завтрак, а мистер Лоренс благодарил ту за чай.
В доме через дорогу мама с Ханной занимались тем же самым. Украшали торт, готовили вкуснейший джем к булочками и чай для гостей.
Джо должна была быть с ними и помогать, но не могла оторвать глаз от Лори, с нетерпением ожидая его вердикта. Он читал быстро, чернильные строчки размазывались под его пальцами.
Но все было не важно, она и так знала, что там написано. Что написано в ее сердце.
Его брови взлетели вверх, и он поперхнулся, а когда она заглянула ему через плечо, увидела, что он дошел до главы «Сердечные страдания», в которой рассказывалось о его предложении.
Лори поднял глаза, но она не решилась в них посмотреть.
И подобно тому, как обстояли дела с рукописью, ей не требовалось смотреть ему в глаза: они и без того были слишком хорошо ей знакомы.
«Ни у кого на свете нет таких глаз», – подумалось Джо.
Похожи на ледники, на холодные северные дни. Глаза цвета лазурного моря, голубые, словно небо.
Она и не подозревала, как сильно любит их.
И его лицо.
Любит, как он хмурится, как морщит лоб. Любит подергивающуюся бровь. Любит моменты его тотального безразличия, когда какая-нибудь мысль заставляет его на время забыть о ее присутствии. Они нравились ей потому, что она любила его нежность в те моменты, когда он, наконец, возвращался к ней. Как смягчались черты лица, когда она подходила ближе.
Ее сердце разбито. Она знала об этом, знала уже давно.
Даже ожидала это.
То, чего она никогда не представляла и была не в состоянии представить, пришло после, такое необъятное, – пришло и засело внутри, подчинило себе всю ее жизнь.
То, как она жила с этим. То, каким знакомым оно ей казалось.
Та легкость, с которой она могла построить в нем дом, вырезать из него мебель, посадить свой собственный темный сад.
Все это стало неожиданным.
Кто же знал, что трещина в сердце может быть такой огромной?
Кто мог предположить, что в сердце, где раньше царила пустота, возникнут целые королевства – без властелина, королевы, управления, без подчинения каким бы то ни было требованиям, установленных норм поведения и полностью игнорирующие законы логики?
Сейчас ей как никогда казалось, что она его навыдумывала. Ее Тедди, такого, каким он был. Как близки они были друг с другом. Так, как были в пруду.
Как их отношения влияли на ее отношения с другими людьми, включая сестер и маму, и даже с самой собой.
«Сейчас я вижу себя по-другому», – подумала Джо.
«Он мой человек. Каждому нужна своя половинка, и он – моя».
«Только он больше не мой».
«Раньше был, а теперь – нет».
Это действительно представляло собой серьезную проблему, как только Джо осознала ее: как ошибалась, какой глупой была, ограниченной, как не понимала, что это было на самом деле. Впрочем, теперь это уже было неважно.
Его отсутствие стало для нее столь же привычным, как и его присутствие в жизни.
Каждый день она по-прежнему вставала у окна в гостиной Орчард-хауса. Только вид из него изменился. Лицо, которое она так любила и на которое не могла взглянуть из-за его ослепительной яркости, света солнечных лучей в ее собственной маленькой галактике? Оно исчезло.
Его место заняла тень – пустой, невообразимый мрак.
А она продолжала смотреть, оглушенная тяжестью пустоты.
«Вот отчего умирают любящие, – думала она. – Ромео и Джульетта. Родриго и Роданте. Не потому, что решают покончить с жизнью».
«А потому, что жизни в их существовании больше не остается».
Наконец Теодор Лоренс перевернул последнюю страницу. В воздухе ощущался запах тлеющего дерева. Где-то вдалеке засмеялась гагара.
– Ну как? – спросила Джо.
– Очень хорошо. Почти идеально.
– Почему почти?
– Ты не закончила со своей героиней. Ей нужно… что-то большее. Какое-то чувство удовлетворенности собственной жизнью, в чем бы оно для нее ни заключалось.
– Она всем довольна. – Джо вскочила с места и принялась шагать по крыльцу, топая чуть ли не громче пушечных выстрелов. – Я уже сказала, что ни за что не выдам ее замуж.
– Да, мне известно это. – У Лори опустились плечи, словно кто-то взвалил на него нечто ужасно тяжелое. Словно Атлант, у которого на плечах покоился целый мир.
– Но ведь у нее должно что-то быть. Что-то, кроме книг. Какое-то будущее.
– Почему это книг недостаточно?
– Она талантливая и успешная. И не только. Заботливая, умная, да все что угодно. Но очень одинока.
Джо вскипела от возмущения. Почему женщине обязательно нужен был муж? Разве без него она не могла быть самодостаточной личностью? «Да кто такой Теодор Лоренс, чтобы ей указывать?»
– Если не хочешь выходить замуж в жизни, сделай это хотя бы в книге. Найлс потребует этого, знаешь же.
У Джо вырвался стон. Здесь он наверняка был прав.
– Но за кого?
– Не за меня, конечно. За кого-нибудь. Кто станет ей другом, с кем она сможет посмеяться над собой.
– Но кто?
– Пусть встретит кого-то в Нью-Йорке. Тоже писателя, к примеру. Вроде Диккенса. – Его губы дрогнули в едва заметной улыбке от мысли о пожилом джентльмене, что сидел рядом с Джо на чтениях. – Ты и старина Чарли наконец-то вместе.
Джо улыбнулась. Она видела, что друг не пытается изменить ее жизнь. Только книжную версию себя. Чтобы подобрать подходящий конец.
– Ученый, – сказала она. – Немецкий профессор, мистер Бауэр.
Упоминание имени, придуманного в Овощной долине заставило Лори улыбнуться.
– Очень по-медвежьи звучит. Да, мистер Бауэр, старый зануда. Но она возвращается домой, чтобы повидать Бет перед ее смертью, а его оставляет на Манхэттене. Кажется, между ними все кончено, пока Эми и Лори не возвращаются… мужем и женой.
Джо посмотрела на него.
– Там речь шла о музыке и искусстве. И о Париже. Риме.
– Я понимаю. – Он энергично замотал головой. – Но Джо.
– Продолжай.
– Итак, – Лори задумался. – Допустим, профессор решает приехать, чтобы доставить Джо какое-то ее произведение. Случайно найденное им стихотворение, о сестрах, может. Он заявляет, что сделал бы ей предложение, но у него ничего нет…
– Гол как сокол. Как мы в свое время. Дальше.
Лори кивнул.
– Он говорит… что приехал с пустыми руками.
Джо улыбнулась. Какой же Лори забавный, когда пытается придумать за нее конец романа.
– Но берет ее
