Мой любимый герцог - Эви Данмор
– Аннабель…
Она приникла губами к его пылающей плоти.
Себастьян изогнулся от острого наслаждения.
– Боже…
Влажное, мягкое тепло и нежность. Неземное блаженство… Он застонал, его пальцы блуждали в ее волосах. Он никогда бы не попросил ее об этом, но в мечтах он представлял все именно так… Однако тайные фантазии бледнели по сравнению с ощущениями, которые он испытывал сейчас, когда при каждом прикосновении ее языка по его венам разливался огонь.
Ее губы скользили вверх и вниз по всей длине возбужденной плоти, кожа Себастьяна покрылась потом. Внутри нарастала волна желания… С титаническим усилием он отстранился, поднялся на ноги и подхватил Аннабель на руки.
Взгляд Монтгомери был прикован к большой кровати, занимавшей большую часть комнаты, Аннабель прильнула к нему, смущенная и взволнованная тем, что ее унесли, словно завоеванную добычу. С величайшей осторожностью Себастьян опустил ее на край матраса, в глубине его глаз полыхало обжигающее синее пламя.
Аннабель содрогнулась. Так вот на что это было похоже, – когда вся его страсть сосредоточена лишь на ней одной. Время остановилось, мысли вспыхнули и растаяли, словно искры. Во всем мире существовал лишь он один. И ее желание быть с ним рядом.
Монтгомери взял ее лицо в руки, поглаживая большими пальцами уголки губ.
– Как я хочу тебя, – сказал он, наклонился и поцеловал ее.
Первый же его поцелуй был глубоким, его губы требовали, направляли, отдавали… Он целовался как мужчина, который знал, что ему не придется останавливаться. Так оно и было, не придется. Один вид его сильного тела, накрывающего ее, словно ленивая, жаркая волна, делал ее безвольной и бездыханной…
Когда он прервал поцелуй, Аннабель тяжело дышала. Она лежала на спине, а ее ноги все еще свисали с края кровати, халат был распахнут. Монтгомери нависал над ней, любуясь ее телом, его глаза задерживались на всех деликатных местах, которые больше всего интригуют мужчину.
Ей следовало бы возмутиться, прикрыть наготу, изобразить стыдливость. Увы, моральных устоев у Аннабель было так мало, безнадежно мало, поэтому она вздернула подбородок и закинула голову, показав ему шею.
Улыбка исчезла с лица Монтгомери. Он отступил назад, его халат скользнул на пол с мягким шуршанием.
Аннабель судорожно проглотила образовавшийся в горле комок. Да он мог бы соблазнить ее одним своим телом – таким стройным, мускулистым, с рельефными мышцами, от которого прямо-таки исходила жизненная сила. Белая кожа, на груди светлая копна волос песочного цвета, как и дорожка, спускающаяся по его плоскому животу к мужской плоти… И там, внизу, он был не менее прекрасен – сильно возбужденный, демонстрирующий всю мощь своего желания…
Вдруг у Монтгомери вырвался возглас удивления, и Аннабель взглянула ему в лицо. Его взгляд застыл на ее разбитых коленях, глаза сузились до щелочек.
– О, – сказала она, – ничего страшного.
Он бережно поворачивали ее ногу, рассматривая огромные синяки.
– Кто это сделал?
– Никто. Сама упала, когда меня забирали, – поспешно добавила Аннабель, когда он поднял глаза, и она увидела дикий гнев на его лице.
Аннабель вздрогнула. Странно, сейчас она была еще более возбужденной, чем раньше. Она протянула к нему руку.
– Прошу тебя, – прошептала она, – иди ко мне.
Его взгляд скользнул по ее обнаженному телу, распростертому на кровати, и, как Аннабель и надеялась, жажда мести в его глазах исчезла.
Себастьян опустился на колени. Он поцеловал ее в голень прямо под синяком, совсем не так, как прежде. Раньше его поцелуи были полны желания, желания обладать ею. Этот был мягкими, как прикосновение перышка. Он благоговел перед ней, будто она была хрупкой драгоценностью. Еще один поцелуй, в бедро, его пальцы ласкали чувствительную кожу во впадинках под коленями… Блаженство разлилось по телу, как сироп, теплый и сладкий. Блуждание языка по внутренней стороне ее бедра, нежные поцелуи, легкое покусывание – и вот Аннабель беспокойно заерзала на простынях. Теплая рука скользнула вверх, по другой ноге, между бедер. Там его пальцы остановились, раздвинув ее лоно… большой палец скользнул внутрь. Аннабель вздрогнула. Умелым движением он ласкал ее снова и снова, и ее губы раскрылись в беззвучном стоне. Жар разливался повсюду, к чему он прикасался своими ловкими пальцами, своим шелковистым ртом. Он целовал ее между ног… Движения его языка напоминали теплые, влажные волны, и она забылась, растворяясь в его ласках. Его язык проникал все глубже, и Аннабель будто провалилась в забытье, пока ее руки не вцепились в простыни, и она с криком не выгнулась навстречу ему…
Аннабель лежала, обессиленная, и дрожь наслаждения еще пробегала по ее телу, когда он поднялся над ней, уперевшись локтями по обе стороны от ее головы. Она почувствовала горячий, жесткий толчок внутри себя и вздрогнула, выйдя из оцепенения.
– Пожалуйста… – Она положила руку ему на грудь.
Себастьян издал сдавленный звук, по его прекрасному лицу было видно, каких усилий ему стоило остановиться.
– Пожалуйста, без детей, – быстро сказала Аннабель.
Неясная тень пробежала по лицу Себастьяна, и он быстро кивнул.
Когда он вошел в нее, у Аннабель вырвался бессвязный всхлип. Его мужская плоть была внушительных размеров, и Аннабель задрожала от инстинктивного страха, который охватывает любую женщину перед соитием.
Он почувствовал ее трепет и ослабил напор, его движения стали более нежными и медленными.
– Не бойся, любовь моя, – прошептал он, – просто позволь мне войти в тебя… Вот так…
Его тело было далеко не так спокойно, как его ровный голос. Мышцы спины содрогались под ее ладонями.
То ли от этой дрожи, то ли от его хриплого шепота возле ее уха, то ли от мягкого прикосновения его щеки Аннабель подчинилась и увидела, как стекленеет взор Себастьяна, когда он входит в нее.
Он завладел ее телом и разумом, погружаясь в нее все глубже, и вот она уже полностью была в его власти. Ее взгляд был прикован к его лицу, напряженному от животной страсти, пока толчки внутри ее тела не разрушили все границы между ними, заставив забыть, где небо, где земля. И в миг, когда Аннабель снова достигла пика, Себастьян содрогнулся и отстранился от нее. Голова его опустилась, он уткнулся
