Кэтрин Куксон - Прерванная игра
— Тогда я прикажу, чтобы вас отвезли в экипаже.
— Очень любезно с вашей стороны.
— Но почему? — Шарлотта уже с нескрываемым удивлением смотрела на Рут. — Вы могли бы отправить домой Лиззи… Вы же его мать, вы должны…
Рут кивнула и тихо промолвила:
— Да, я понимаю, о чем вы думаете, в такие минуты место матери рядом с сыном. Что ж, его мать и будет рядом с ним. Его настоящая мать Лиззи, а не я.
— Что?! — воскликнула Шарлотта.
— Да, Лиззи его мать.
— Но… я не понимаю… он никогда… всегда называл вас…
— Ох, это давняя история, и очень простая. Мой муж наградил Лиззи ребенком, когда ей было семнадцать лет. Много лет Рори считал меня матерью, а когда он узнал, что родила его не я, а Лиззи, он ополчился против нее. Неудивительно, что вы ничего не знали. Странно, но Рори почему-то всегда стыдился ее, хотя она хорошая женщина и много натерпелась от него. Нехорошо говорить об этом в такой момент, но, честно говоря, я обязана рассказать вам об этом. Любая другая не выдержала бы таких издевательств со стороны собственного сына, а Лиззи терпела и всегда любила его. Лиззи хорошая женщина… так что она остается здесь, и это правильно. А я поеду, но скоро вернусь.
Когда дверь за Рут закрылась, Шарлотта осталась стоять неподвижно. Словно не понимая, где находится, она оглядела холл, затем медленно побрела в кабинет, где села за стол и принялась барабанить пальцами по его крышке, обтянутой кожей. Рори признался ей в краже пяти фунтов, он рассказал ей о себе все, не стал скрывать свои слабости, похвалился достоинствами. И все же он скрыл от нее тайну своего рождения, словно это был какой-то постыдный секрет. Почему? Почему он не смог рассказать ей об этом? Шарлотта почувствовала обиду оттого, что Рори все же не до конца был откровенен с ней. Он называл Рут матерью и, безусловно, любил эту тихую, скромную, маленькую женщину, даже гордился ею. А Лиззи называл невежественной.
Рори так и не смог понять, что все лучшее в нем он унаследовал от Лиззи, сейчас Шарлотте стало ясно, что он ее точная копия, как в плане уверенности в себе, самонадеянности… так и в плане любви. Ее способность любить была даже больше, чем у него, поскольку, отвергнутая собственным сыном, она продолжала любить его.
В дверь кабинета кто-то постучал.
— Войдите, — разрешила Шарлотта. Дверь распахнулась, на пороге стояла Лиззи.
— Ох, девочка, я еле тебя разыскала. Не стоит тебе сидеть здесь одной и горевать, это не принесет ничего хорошего. Пойдем со мной.
Словно послушный ребенок, которого позвала мать, Шарлотта поднялась из-за стола и подошла к Лиззи. Посмотрев ей прямо в глаза, она тихо промолвила:
— Я только что узнала, что вы его мать. Ох, Лиззи, Лиззи.
— Да, — Лиззи опустила голову. — Я его мать, хотя он всегда стыдился этого факта. Однако ничего не мог с этим поделать. Я такая, какая есть, а он моя кровь и плоть, и я любила его, хотя он меня ненавидел.
— Лиззи, дорогая моя. — Шарлотта обняла Лиззи, а Лиззи крепко прижала ее к своей груди. Ни одна из них не смогла больше сказать ни слова, они просто вместе рыдали.
Рори умер через три дня. Последние двенадцать часов он находился без сознания, а последние его слова были обращены к Шарлотте:
— Если будет мальчик, назови его Рори, — пробормотал он.
Шарлотта и сама не поняла, как у нее вырвалось:
— А если девочка?
Некоторое время Рори смотрел на нее, прежде чем ответить:
— Тогда… сама выбери имя. Какое хочешь ладно?
Странно, но Шарлотта ожидала, что Рори скажет: «Назови ее Лиззи», это стало бы для нее свидетельством его душевного спокойствия, но он предложил ей самой выбрать имя. А самыми его последними словами были:
— Спасибо тебе, любимая… за все.
Сквозь плотную пелену тумана Шарлотта смотрела на лицо мужчины, который вернул ее к жизни, оживил ее тело и вдохнул в него новую жизнь… свою жизнь. Она носила его в утробе, он не умер, ее Рори всегда будет с ней. Ее Рони никогда не умрет.
Когда Шарлотта лишилась чувств и рухнула на безжизненное тело Рори, всем на мгновение показалось, что она покинула этот мир вместе с ним.
Глава 7
Похороны Рори напоминали похороны выдающегося горожанина, потому что ему симпатизировал весь город, узнавший из газет, что Рори пожертвовал своей жизнью и спас брата, вытащив его из горящего здания. Еще газеты сообщали, что некоторым жителям города, которых сейчас допрашивает полиция, вскоре будет предъявлено обвинение не только в поджоге, но и в умышленном или неумышленном убийстве.
И ни малейшего намека на скандал. Ни единого слова о возвращении бывшей жены.
В других статьях перечислялись имена отцов города, посетивших похороны. Мистера Фрэнка Никола среди них не было, он отбыл по делам за границу.
Двоих из братьев Питти уже арестовали, полиция охотилась за третьим. Ходили слухи, что один из братьев назвал имена и других сообщников, которых пока не опубликовывали. Не только местные газеты, но и газеты Ньюкасла поведали историю о том, как предпринимались попытки монополизировать торговлю на реке, преступники не только ломали лодки мистера Коннора, но и топили их вместе с грузами.
На основании этих статей создавалось впечатление, что Джимми владел не маленькими лодками, а грузовыми пароходами или чайными клиперами, а сам он представал этаким энергичным молодым бизнесменом.
Во время похорон вереница экипажей вытянулась не только вдоль квартала Уэст, но и за его пределы. В экипажах сидели только мужчины. На самом деле весь похоронный кортеж составляли только мужчины, за одним исключением. Миссис Коннор присутствовала на похоронах мужа, и всех джентльменов смутило не только ее присутствие, но и ее уже заметная беременность. Шарлотта была в черном шелковом пальто и модной шляпе с траурной вуалью, полностью скрывавшей ее лицо. Да, это действительно была замечательная женщина… не внешне, она была замечательна другим, тем, что жила по своим собственным правилам.
Другим примечательным фактом, который остался замеченным только обитателями коттеджа, было присутствие на похоронах Джона Джорджа. Однако он не стал ни выражать соболезнования, ни разговаривать с Пэдди Коннором, который добрался на кладбище на костылях. Все, кроме Джимми, заявили, что не могут понять Джона Джорджа. И все решили, что, вероятно, тюрьма изменила Джона Джорджа, и, наверное, ему к тому же стыдно за то, что сейчас он живет с чужой женой.
Они сказали: «Бедный Джон Джордж». Однако в головах у них возник сложный вопрос: «Кого же действительно считать бедным?» Джона Джорджа, который жив? Или азартного игрока Рори, который мертв?
