Кэтлин Вудивисс - Приди, полюби незнакомца
— Может, он и хорош в этом деле, — усмехнулся Малкольм, — но недостаточно. — Он самодовольно погладил ствол ружья. — Есть только один способ, каким Уингейт может избежать встречи со мной: повернуться и уйти в Новый Орлеан.
— Ты что, все время собираешься следить за кораблем? — удивленно спросил Сомертон.
Обернувшись, Малкольм сердито посмотрел на него.
— Нет, папа, вы будете помогать мне.
Брови Сомертона удивленно взлетели вверх и хмуро сошлись над переносицей.
— Помогу наблюдать, но даже и не прикоснусь к этой штуке. Я даже не знаю, как с ней обращаться.
— А это вам и не понадобится, — любезно улыбнулся Малкольм. — Это удовольствие я оставлю для себя.
Ленора неожиданно почувствовала странную слабость. Внутри все похолодело. Что-то здесь было не так, только она не могла сказать что. Все дело, наверное, в Эштоне, в ее любви к нему. Она робко спросила:
— Но ведь вы не убьете его, правда?
Малкольм ответил холодно и решительно:
— Это будет не убийство, дорогая. У меня есть право на защиту, ведь все поймут, что этому человеку здесь нужно. Он здесь, чтобы отнять тебя у меня.
— Может, вы позволите мне поговорить с ним? — мирно предложила Ленора. — Я уверена, что он уйдет, если я скажу ему, что нахожусь здесь по собственной доброй воле.
Малкольм дернул головой и коротко засмеялся.
— Мне приходилось слышать о вашем драгоценном мистере Уингейте. Если ему по-настоящему чего-то захочется, ничто не остановит его.
Малкольм прошелся по балюстраде, не отрывая от корабля глаз.
— Этот парень обнаглел. Бросил якорь как раз напротив, чтобы шпионить за нами. — Все больше распаляясь, Малкольм выкинул руку в сторону судна. — Глядите! Он прилаживает подзорную трубу!
Сомертон прищурил покрасневшие глаза, стараясь разглядеть человека, который стал причиной всей этой суматохи.
На солнце сверкнул длинный медный цилиндр. Эштон поднял его к глазам.
— И правда, — подал голос Сомертон.
Ленора с трудом заставила себя отвернуться от высокой фигуры вдали. Она почти физически ощущала немигающий взгляд Эштона, направленный на нее сквозь окуляр. Щеки у нее разгорелись, и это не имело ничего общего с утренней жарой.
— Мне бы сейчас с десяток орудий, — прошипел Малкольм, — я бы разнес эту коробку вместе с ее хозяином на куски.
Ленора сделала еще одну отчаянную попытку.
— Можно мне послать ему письмо?
— Нет! — прорычал Малкольм. — Пусть болтается там, пока я найду способ достать его, а уж затем я позабочусь, чтобы он нас больше не донимал. Вскоре ему предстоит узнать, кто из нас главный.
Радость ее была поистине безгранична. Волна счастья вновь накатилась на Ленору, когда мужчины вышли и оставили ее одну. От мысли, что Эштон не забыл ее, нашел, кружилась голова, на какое-то время она даже забыла об угрозах Малкольма и отдалась целиком ощущению близости Эштона. Ей пришлось прикрыть рот рукой, чтобы удержаться от радостного смеха. По комнате, готовя ей ванну, сновала Мейган, и было бы глупо возбуждать подозрения женщины, доверять которой нет оснований. И все же трудно было удержать в себе чувства, особенно когда на тебя бросают любопытные взгляды, словно чуя, что происходит что-то необычное. Наконец любопытство победило.
— У вас все в порядке, мэм, вам ничего не надо? — спросила Мейган.
Ленора энергично кивнула и, положив руки на колени, постаралась скрыть торжествующую улыбку.
— Нет, спасибо. — Чтобы не рассмеяться, она откашлялась. — А почему вы спрашиваете?
Мейган поджала губы и внимательно посмотрела на хозяйку. В последние недели она часто исподтишка наблюдала за Ленорой и видела с грустью, что та уходит в себя, лишь по необходимости находясь в обществе мужчин; оставшись одна в своей комнате, хандрит и часто задумчиво смотрит вдаль, в сторону моря, словно ждет кого-то. А сейчас зеленые глаза светятся жизнью, и в первый раз, как она оказалась здесь, Ленора выглядит по-настоящему жизнерадостной.
Мужчины разговаривали так громко, что голоса их не могли не донестись с веранды в дом, и Мейган все слышала. Речь шла о том, что человек, который приплыл на пароходе, хочет забрать хозяйку, и, судя по тому, как она выглядит, силу ему, решила Мейган, применять не придется.
— Вам не следует меня бояться, мэм, — сказала Мейган. — Мистеру Синклеру я ничем не обязана, если это вас беспокоит.
Ленора посмотрела на служанку, пораженная ее проницательностью, но почла за благо укрыться за маской простодушия, все еще опасаясь выдать себя.
— О чем это вы, Мейган?
Та сложила руки на фартуке и кивнула в сторону корабля.
— Я знаю, что за вами приехали, и, судя по тому, как вы выглядите, это вас не огорчает.
У Леноры расширились глаза. Она соскочила с кровати и, кинувшись к Мейган, схватила ее за руки.
— Нельзя никому говорить, что я рада его приезду. Никому! А в особенности мистеру Синклеру и моему отцу. Пожалуйста! Они оба ненавидят мистера Уингейта, и я даже не знаю, на что они способны.
— Да не волнуйтесь вы, мэм, — покачала головой Мейган. — Когда-то я и сама была влюблена и знаю, каково это.
Ленора все еще сохраняла осторожность.
— А что вы вообще обо мне знаете?
Пожав плечами, служанка ответила:
— Ну, я слышала, что вокруг говорят. Что вы потеряли память и вроде думаете, что были замужем за другим. — Она замолчала, и тут вдруг до нее дошло. Она пристально посмотрела на хозяйку, встретив в ответ неуверенный взгляд.
— Стало быть, это он? Я хочу сказать, вы считаете мистера Уингейта своим мужем?
Ленора отвела глаза и, не видя причин лгать, коли ее так хорошо понимают, ответила:
— Да, это он, и я люблю его, но я изо всех сил стараюсь, чтобы…
— Да, трудно вам, мэм. Это я понимаю.
Ленора медленно кивнула. Перестать думать об Эштоне было действительно трудно, если вообще возможно.
Маленькие настольные часы тихо пробили два, и им сразу же ответили, нарушив тишину дома, большие часы в холле. Ленора не остановилась, продолжая сооружать из подушек подобие человеческой фигуры. Немного позже она отступила на шаг и посмотрела, что вышло. Через окна в комнату лилась серебристая струя лунного света. Кровать была достаточно освещена, так что каждому, кто войдет сюда, будет все видно. При беглом взгляде всякий решит, что она спит, и у нее будет достаточно времени незаметно выйти из дома и дать Эштону знать, чтобы он не высаживался на берег. За обедом Малкольм продолжал сыпать угрозами в его адрес, и Ленора, всерьез обеспокоившись, твердо решила, что Эштона надо предупредить. Мальчишка-истопник оставил после рыбалки лодку у самого берега, так что ей будет на чем добраться до «Русалки». По ее просьбе Мейган принесла одежду этого паренька, но зачем она ей нужна, Ленора говорить не стала, решив, что так будет спокойнее.
