Вирджиния Хенли - Неискушенные сердца
— Твои? — чуть не задохнулась Табризия. — Тебе может принадлежать этот корабль, замок, но уж никак не я, сэр!
— Я должен тебе доказать это? — спросил он приподняв темную бровь. И добавил грубее и резче: — Вода остывает. Если через две минуты не пойдешь мыться, пойду я. И ты останешься без ванны.
Нехотя она сняла платье и, повернувшись к нему спиной, освободилась от панталон и нижней юбки. Потом выскользнула из чулок и погрузилась в воду. Ни с чем не сравнимое ощущение! Она закрыла глаза, наслаждаясь теплой водой. Парис потянулся на кровати, наблюдая за женой. Он видел гладкие плечи, мягкий овал груди. Время от времени она поднимала руки, поливая себя водой. Дыхание Париса перехватывало, когда свет от лампы вспыхивал в волосах Табризии. Ему хотелось заняться с ней любовью.
Прямо сейчас. Он заерзал, желая облегчить скованность, возникшую в паху. И выругал себя: какой идиот! Зачем пообещал оставить ее в покое? Да он просто ненормальный. Смотреть на нее и — не хотеть?! Болван! Это же немыслимо: видеть ее и не взять.
Табризия не собиралась быть эгоистичной и сидеть в ванне, пока вода совсем не остынет. Быстро вымывшись, она вылезла из воды и завернулась в полотенце. Взгляд, брошенный в сторону Париса, поймал жадный блеск его глаз. Она отвернулась и через голову натянула нижнюю юбку. Парис встал с постели и начал раздеваться, а она легла на кровать, укрывшись с головой одеялом, чтобы не видеть его наготы. Она не доверяла ему и лежала почти не дыша, пока наконец не почувствовала, что он опустился на край кровати. Табризия напряженно ждала, минуты тянулись, но когда он не сделал никакого движения в ее сторону, она облегченно выдохнула. И тут же услышала его раздражающее, сводящее с ума:
— Разочарована?
— Ты — черт! — пробормотала она.
Раздался его довольный смешок, и Табризия откатилась подальше, на другой край кровати.
Еще неделю плыли они до Шотландии. Новобрачные отдыхали друг от друга, только когда Парис уходил из каюты по делам. Когда же они были вместе, он все время испытывал ее характер, то заставляя ее тлеть, как уголь, то разгораться, то взрываться от ярости.
Однажды вечером, сидя в каюте, он изучал морские карты. Табризии стало любопытно, и она подошла. Ее близость, как всегда, сильно подействовала на Париса. Он уже хотел протянуть руку, чтобы погладить ее, но тут заметил: ее палец непроизвольно обвел на карте Оркнейские острова. Черная слепящая ревность охватила Париса, он готов был ударить Табризию. Закрыв глаза, он старался удержать дикие эмоции в узде. Он напомнил себе, что уже спрашивал Джаспера и выяснил: наедине с Патриком Стюартом она была всего несколько мгновений. Потом признался себе, что он ревнует ее ко всему — даже к собственным мыслям/ Она настолько заполонила собой его разум и сердце, что там не осталось места для кого-то еще. Боже, как он хотел, чтобы с ней происходило то же самое! Взяв себя в руки, Парис презрительно сказал:
— Ты бы возненавидела Оркни. Это невзрачное, холодное место. Жить там — все равно, что в Исландии.
Табризия подняла на него испуганные глаза и удивилась: что разозлило его так сильно?
В тот вечер Парис ждал, пока она заснет, прежде чем лечь в широкую низкую постель.
В день прибытия домой Табризия была в счастливом настроении. Она не могла дождаться встречи с семьей — единственной отрадой в этом ужасном браке. Она призналась себе: да, Кокбернспэт — ее дом. И возвращению сюда она радуется гораздо больше, чем если бы пришлось ехать в какое-то далекое незнакомое место — Оркни.
Парис послал Дэвида в каюту за вещами.
Табризия улыбнулась парню:
— Спасибо, что ты ухаживал за мной все эти дни. Ты так хорошо мне помог, избавил от всяких неудобств! Может, мне понадобится друг и в замке. Ты станешь моим другом, Дэвид?
— Я предан лорду Кокберну, мадам, и, естественно, теперь буду предан и вам.
Она улыбнулась, несмотря на печальные мысли.
— Дорогой Дэвид, это не совсем то, что я имела в виду, но все равно благодарю за твою преданность.
Табризия надела соболью накидку и вышла на палубу. Высокая, крепкая фигура мужа нависла над ней, уверенные сильные руки обхватили ее. Она посмотрела на Париса — разве они не сойдут сейчас на берег? Табризия почувствовала его руку на своей талии, и он мрачно объявил:
— Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, когда мы им сообщим.
Глава 15
Когда лодка подплывала к берегу, Табризия увидела рыжеволосую девушку, машущую рукой из бойницы. Стоит им причалить, и известие об их приезде, словно пламя, распространится по замку. Вся семья будет встречать их во дворе. Парис помогал Табризии подняться по скале, и она живо вспомнила, как он вел ее здесь в последний раз, после неудачной попытки «самоубийства». Она надеялась, что он забыл о том случае, но он ухмыльнулся и сказал:
— Интересно, они уже приготовили цепи?
Табризия готова была умереть со стыда.
Семья собралась у входа. Табризия несмело шагнула вперед, а муж властно обнимал ее за талию. Трой, с ухмылкой от уха до уха, воскликнул:
— Посмотрите-ка, что принес прилив!
Шеннон, еще красивее, чем всегда, тряхнула роскошными волосами, переводя взгляд с Париса на Табризию и обратно.
— Ну что, у вас снова все в порядке?
— Надеюсь, да, — спокойно ответил Парис. — Мы поженились в Лондоне.
— О Табризия! Как романтично! — в восторге выдохнула Дамаскус.
— Боюсь, для нее не слишком-то романтично. Мы попали в шторм. Она очень устала, — объяснил Парис.
— Держу пари, что устала, — хмыкнул Трой. — Выйти замуж за такого быка, как ты, братец…
Дамаскус сморщила нос от непристойного замечания брата. Парис поднес руку жены к губам и пробормотал:
— Извини за грубость некоторых членов семьи, моя прелесть. Я знаю, ты их простишь, потому что любишь их.
Табризия пристально посмотрела ему в лицо. Это были первые нежные слова, которые она услышала от Париса-мужа. И тут же он снова поразил ее совершенно неожиданной, несвойственной ему выходкой. Подхватив Александрию, Парис от избытка братской любви подбросил ее в воздух. Серьезное личико девушки сияло от радости: он послушался ее совета!
— Ну что ж, самая счастливая новость за долгое время, — засмеялась Шеннон.
— Когда появится багаж, пришлите его в нашу комнату. Нам нужна еда, ванна и уединенность. — Властная рука мужа снова крепко держала жену. В зеленых глазах светилась насмешка. — Новобрачным всегда нужна уединенность, не правда ли, дорогая?
Александр, стоявший позади всех, шагнул вперед. Он внимательно посмотрел на Табризию и тихо спросил
— Ты счастлива?
Рука Париса стиснула ее так, что угрожала раздавить кости.
