Жюльетта Бенцони - Чужой
За несколько минут до начала праздничного ужина в гостиной появилась одетая в лиловое муаровое платье Лорна, плечи ее были обнажены, как на королевском приеме, на длинной худой шее – жемчужное колье и старинная камея. Все присутствующие застыли в оцепенении.
Делая вид, что ничего не замечает, Лорна направилась прямо к девочкам Варанвиль, с умилением поглядела на них, наклонилась и расцеловала.
– Рада познакомиться с вами наконец и счастлива узнать, что ваш брат отныне вне опасности. Надеюсь, вы на меня не в обиде за то, что так долго не показывалась на людях? Я неимоверно плохо себя чувствовала...
И, не ожидая ответа, повернулась к Гийому:
– Не подадите ли мне руку, милый дядюшка? Ничего не люблю так, как семейные праздники, к тому же я неимоверно голодна, будто вернулась из долгого путешествия...
Да, настоящая королева среди своих подданных! «Ей не занимать смелости!» – подумал Гийом, а Артур был доволен – и это, пожалуй, главное. К тому же смотреть на Лорну было одно удовольствие...
Глава X
НОЧЬ В ОВЕНЬЕРЕ
Гийом толкнул калитку, и она едва скрипнула. Лорна, сидевшая в кабриолете, во все глаза смотрела на длинный низкий дом, который даже зимой не потерял своего очарования. Он был окружен зарослями глициний, ветки которых доходили до синей черепичной крыши, и напоминал лицо женщины, окаймленное кружевами. В этот февральский день сад вокруг дома был похож на рисунок углем, и его оживляли лишь несколько кустов можжевельника и бледные шпаги листьев ирисов, зеленеющих на фоне опавших листьев. Это было как бы напоминанием о грядущем весеннем буйстве зелени.
Молодая женщина поставила кабриолет, как указал ей ее спутник, под сень четырех старых дубов, стволы которых были покрыты беловатым лишайником. Гийом закрыл ворота и подошел к ней. А она, глядя на крышу дома, прошептала:
– Я думала, что этот дом необитаем, а из труб идет дым...
– Разве я говорил, что он необитаем? Здесь есть сторож. Тот самый, которого знала еще ваша матушка. К тому же я предупредил его, чтобы он разжег камины... А вот и он...
К ним действительно шел человек. Это был крупный седоватый мужчина, напоминавший своим видом большую сторожевую собаку, идущую на задних лапах. Жиль Перье почти не изменился за время своего изгнания на острове Джерси, где в 94-м году умерла его мать. Может быть, стал более тихим и молчаливым. Но когда он взглянул на женщину, его глаза выразили такое удивление, что Гийом улыбнулся. Только после этого сторож поздоровался и доложил, что все готово.
– Я боялся, что вас застанет ночь в дороге, – добавил он. – Скоро начнется буря...– Мы тоже этого побаивались. Нам пришлось сделать крюк, так как на дороге валялось поваленное дерево.
Спускаясь с помощью Гийома с подножки кабриолета, молодая женщина спросила:
– Что готово? Мы проведем ночь в пустом доме?
– Сейчас увидите! Может быть, тогда он не покажется вам таким уж пустым?
Внезапно налетевший порыв ветра заставил Лорну закутаться плотнее в пальто и даже немного согнуться, прежде чем она устремилась к мощной дубовой двери, над которой ветви растений образовали арку. Сторож открыл перед ней дверь. В доме горели свечи и от камина лился золотистый свет, разгонявший сумерки. К тому же пахло жареной курицей.
– О! – только и проговорила Лорна, увидя все это и почувствовав аромат кухни. В комнате было все – или почти все – так, как описывала ей когда-то мать. На стене все так же висел портрет мальтийского рыцаря в позолоченной раме, он мерил задумчивым взглядом вошедших. Вновь стоял маленький столик с письменным прибором, книжный шкаф, серебряные подсвечники на инкрустированном комоде. Вновь вернулись в дом деревянные кресла с подушками и старинные фаянсовые вазы, куда Мари любила ставить цветы из сада. Не удалось лишь найти коллекцию оружия, собранную «кузеном Теофилем». Во время Революции все, что служит для того, чтобы убивать себе подобных, представляло большой интерес и не могло оставаться на стене.
Остановившись на пороге, Лорна осматривала убранство комнаты, от которого веяло теплом и спокойствием. Все это счастливо дополнялось маленьким столиком, на котором все было готово к ужину.
– Я ничего не понимаю, – проговорила она, удивленно обратив взор на Гийома.
– А все очень просто: я знал, у кого была мебель и большинство вещей, проданных вашей матушкой. Я просто выкупил все и поставил на свои места.
– Все так просто? Когда люди покупают что-то, они делают это совсем не для того, чтобы потом продать.
– Но когда нет выбора...
У Бюто действительно не было выбора, когда накануне его ареста в конце III года (1795 г.) у него в доме появился Гийом Тремэн с пачкой ассигнаций в одной руке и пистолетом в другой и предложил продать мебель своей невестки. В этот драматический час, когда старый нотариус, ставший из жадности агентом Комитета общественного спасения и правой рукой зловещего Лекарпантье, «палача Ла-Манша», старался не отстать от своих многочисленных врагов и собирал вещи, чтобы скрыться ночью.
Деньги, предложенные Тремэном, были как раз кстати, и Бюто, не колеблясь, подписал купчую на востребованную мебель. Не преминув горько заметить:
– Зачем вам тратить деньги, если завтра вы могли бы все забрать и даром?
– Потому, что вопреки вашей привычке вы совершенно законно купили мебель леди Тримэйн, а я честен даже с прохвостами. К тому же толпа, возможно, ограбит и сожжет ваш дом – вы ведь показали им, как это делается! – а мне не хочется забирать остатки. Я сейчас же отправлюсь в мэрию, чтобы зарегистрировать покупку, а завтра все заберу.
В действительности Бюто провел в тюрьме лишь несколько месяцев. Руки его не были в крови, и ему могли предъявить обвинение лишь в грабежах, незаконных поборах и грубом обращении без тяжелых последствий. К тому же его соседка, жившая в доме напротив, свидетельствовала в его пользу. Мадам Линьер во время беспорядков прятала у себя в доме священника, у которого часто собирались верующие и заполняли ее дом и сад. Бюто все это видел, но никогда ничего не сказал...
– Значит, здесь все, как раньше? – прошептала пораженная Лорна, сбрасывая пальто на подлокотники кресла и направляясь к огню. Она остановилась у камина, скрестила на груди руки и смотрела на пылающий огонь.
– Не совсем. Только эта комната и комната Мари. Там удалось собрать почти все. Две другие комнаты стоят пустые. Ну а эти индийские ковры, – добавил он, указывая на два шерстяных пестрых прямоугольника, закрывавших хорошо натертый красноватый пол, – они из усадьбы На Тринадцати Ветрах.
Это название заставило ее вздрогнуть.
