Джулия Гарвуд - Королевский подарок

Барон Дункан кивнул.

– Да, он необыкновенный, – согласился барон Дункан и кивнул. – Мы знаем, как трудно будет вам расстаться с ним, Николя. Вы так привязались к мальчику.

Милисента передала Ульрика мужу, подошла к Николя и взяла ее за руку. Тетушка Ульрика, сестра его покойной матери, была коренастая широкоплечая женщина с крутыми бедрами. Внешне она не казалась привлекательной, во всяком случае, пока вы не заглянули в ее глаза. А заглянув в них, вы напрочь забывали о ее фигуре, потому что бархатные карие глаза леди Милисенты лучились теплотой и любовью.

– Мы хорошо позаботимся о нем, – пообещала она.

– Вы будете любить его? – спросила Николя. – Маленьким так нужна любовь. Мой брат объяснил вам, почему он хочет, чтобы вы забрали Ульрика?

Милисента повернулась к мужу, он подошел и встал прямо перед Николя.

Она заметила, что Ульрик просто очарован бородой Дункана. Он в восторге дергал ее, издавая довольные звуки.

– Да, – ответил Дункан,. – он объяснил. Но Терстон сейчас не в состоянии мыслить ясно…

– Не надо оправдывать брата передо мной, – перебила его Николя. Она глубоко вздохнула и добавила:

– Присаживайтесь, пожалуйста. Я сейчас распоряжусь, что5ы вам приготовили комнату. Мы отлично поужинаем… – Она замолчала, когда Дункан покачал головой. Его грустный вид должен был насторожить Николя.

– Мы, к сожалению, не можем остаться из-за еще одного обещания, которое взял с нас ваш брат.

– Мы были готовы пообещать ему что угодно, лишь бы не подвергать Ульрика опасности, – вмешалась Милисента. – Если бы мы не согласились на его условия, он бы взял Ульрика к себе в отряд.

Только присутствие Ройса помогло Николя сохранить самообладание. Рядом с ним она чувствовала себя спокойнее и увереннее.

– А что еще вы пообещали ему? – спросила она. – Вы говорили о нескольких условиях, – напомнила она Дункану.

– Терстон заставил нас дать слово, что вы не притронетесь больше к Ульрику. – Дункан с сожалением покачал головой. – Он все продумал, когда ночью пришел сюда. Он был уверен, что вы с Ульриком уйдете вместе с ним.

– Прямо тогда ночью, – вставила Милисента. Николя не хотелось говорить о том, на что рассчитывал Терстон.

– Сейчас важно только одно – чтобы мальчику было хорошо, – проговорила она.

Она посмотрела вокруг, чтобы убедиться, что Элис все еще в зале.

– Поплачешь после, Элис. А сейчас надо собрать Ульрика. Иди. – И чтобы несколько смягчить Распоряжение, добавила:

– Прошу тебя, Элис.

Потом опять повернулась к Дунканам:

– Прежде чем я отпущу Ульрика с вами, мне бы хотелось получить от вас заверения…

Николя говорила властно, начальственным голосом, что поразило Ройса.

– Что мы. должны пообещать? – насторожился Дункан.

– Во-первых, пообещайте, что будете обращаться с Ульриком, как с родным сыном. – Она еще не успела объяснить, почему хочет, чтобы они пообещали это, а Милисента и Дункан уже согласно закивали головами. – Во-вторых, вы дадите мне слово, что Ульрик останется с вами. Если Терстон вернется и захочет забрать сына, не важно по какой причине, вы не отдадите его. Вы будете обращаться с Ульриком, как с родным сыном, и он быстро почувствует себя… в безопасности. С этого мгновения он всегда будет с вами. Не хочу, чтобы ему опять пришлось привыкать к новым людям…

Она не смогла договорить. Ройс обнял ее и прижал к себе.

– Они уже пообещали мне все это, Николя. Милисента и Дункан тут же закивали головами. Николя без сил прижалась к Ройсу.

– Терстону не позволят забрать у них мальчика, – заверил он ее.

– Благодарю тебя. – Ее изумило, что Ройс уже позаботился об этом, и порадовало, что его так волнует благополучие Ульрика.

Немного погодя Милисента и Дункан увезли мальчика. Ройс приказал отряду воинов сопровождать их. До конца этого бесконечно длинного дня Николя не проронила ни слова. Она лихорадочно занималась уборкой. Ройс не знал, как утешить жену. Когда она не спустилась к ужину, он поднялся к ней. Николя сидела в кресле у камина. Он молча поднял ее, сел сам и посадил ее себе на колени, потом крепко обнял.

Они долго молчали. Первым тишину нарушил Ройс.

– У тебя был трудный день. Они не представляют, как тяжело тебе было. Я горжусь тобой, Николя.

Она закрыла глаза и уронила голову на грудь.

– Ты помнишь мой наказ? – спросил он.

– Какой? Их было так много!

Ройс пропустил ее издевку мимо ушей.

– Чтобы слез больше не было. Несмотря на свое горе, Николя улыбнулась.

– Да-да, правило третье, – прошептала она. – Ты сказал, что я не должна плакать.

Он поцеловал ее в макушку.

– Я передумал, – ворчливо проговорил он, – разрешаю тебе плакать, если хочется.

Господи, как нелепо! Неужели он всерьез думает, что простым изменением приказа вызовет у нее слезы? Уж верно, она не станет плакать только потому, что он разрешил. Да ей и не хочется плакать…

Когда Николя успокоилась, рубаха на Ройсе успела промокнуть насквозь. Ройс даже не пытался остановить ее, только крепко держал жену, пока она не затихла.

– Это хорошие люди, Николя.

– Знаю.

– Ульрик для них станет родным, – заметил Ройс. Николя кивнула. Господи, он готов отдать что угодно, лишь бы не видеть ее несчастной. – Николя, ты понимаешь, почему я разрешил забрать Ульрика?

Беспокойство, явно звучавшее в его голосе, утешало даже больше, чем его объятия. Значит, ему все-таки не безразлично, что она чувствует, иначе он не стал бы так страстно объяснять, почему поступил именно так.

– Ты не хочешь причинить боль Терстону, ведь он мой брат. Но ты знаешь, что он обязательно бы вернулся, если бы Ульрик остался с нами. Я все поняла.

Ройс даже удивился, насколько ему сразу стало легче, и, вздохнув, сказал:

– Видишь, со мной совсем нетрудно.

Он надеялся услышать, что она полностью разделяет его мнение, но этого не случилось.

– Нет, с тобой очень трудно, – возразила она. – Куда ты отправишь Джастина?

– Я никуда не собираюсь его отправлять.

– Тогда Терстон вернется сюда обязательно. Он придет за Джастином.

– Да, – коротко согласился он. Николя немного отстранилась от него.

– Ульрик мог бы остаться…

Ройс покачал головой, и она смолкла.

– Не понимаю.

Николя, Джастин – мужчина. Он сам сделает свой выбор. А Ульрик для этого еще слишком мал. Я не могу допустить, чтобы его втянули в водоворот военных действий.

– Но Джастин тоже еще почти ребенок, – возразила Николя.

– Нет, – отрезал Ройс. – Сейчас он еще слишком слаб, но с каждым днем будет набираться сил – и физических, и душевных.