Джо Гудмэн - Полуночная принцесса
Интересно, где же здесь темная комната-лаборатория? Дженни опять осмотрелась кругом и увидела слева от себя дверь, которая, как она сначала подумала, вела в кладовку. Сейчас она заметила висевшую на двери табличку со словами «Не входить!». Она перевернула ее. «Вход воспрещен». И в этом весь Кристиан, подумала Дженни с улыбкой. Он не хотел, чтобы кто-то заходил в его фотолабораторию, независимо от того, работал он там или нет. Она заглянула в комнату, желая убедиться, что не ошиблась в ее назначении. Герметичные ванночки из стекла, стоявшие плотным рядом на высокой – до пояса – скамье, и ряды темно-желтых бутылочек для химических растворов подтвердили ее догадку. Дженни взволнованно втянула воздух и закрыла дверь. Теперь ей предстояло увидеть то, ради чего она, собственно, и пришла сюда, на чердак.
Картины Кристиана были повсюду. Составленные вместе по несколько, они стояли вдоль всех стен просторного помещения. Дженни потянуло к ним сразу, как только она переступила порог студии, но к любопытству примешивался страх. Если бы эти картины висели в художественной галерее или находились в чьей-нибудь частной коллекции, она не задумываясь стала бы их осматривать. Но сейчас, увидев их в таком виде – сваленными кое-как на полу в холодной студии, – Дженни вспомнила, что они никогда не выставлялись. Она вторглась в тайные владения Кристиана, вместе с пылью потревожив прошлое этого человека.
Все картины были повернуты полотном к стене. Наверное, только каждая десятая была вставлена в изящную золоченую раму, в то время как дюжины и дюжины других так и остались натянутыми на легкий деревянный каркас, когда-то установленный Кристианом на мольберте. Жара и влажность городского лета и промозгло-холодные зимы уже сделали свое черное дело. Большая часть картин была попорчена.
Дженни заметила даты, небрежно проставленные на обратной стороне некоторых работ, и решила по ним определить начало своего осмотра, надеясь, что Кристиан – или миссис Брендивайн – расставили картины более-менее в хронологическом порядке. Дженни в сомнении закусила губу. С чего же лучше начать?
Она начала с тысяча восемьсот пятьдесят пятого года.
Кристиан уже за два квартала от дома заметил свет в окне чердака. Сначала он не придал этому значения, решив, что это миссис Брендивайн занимается очередной уборкой. Но потом он вспомнил про поздний час и про больную ногу домработницы. Не могла же она в двадцать минут одиннадцатого вскарабкаться с загипсованной ногой на четвертый этаж только затем, чтобы вымыть пол и протереть пыль в его студии!
Не надо торопиться с выводами, успокаивал себя Кристиан. Объяснений могло быть множество. Хотя единственное для него приемлемое – это грабитель. Лучше убить незнакомца, пробравшегося в его студию, чем кого-нибудь из знакомых.
Кристиан пришпорил Либерти, и лошадь перешла в галоп. Оставив кобылу Джо Минзу, он пробежал по тем самым скользким плитам тротуара, на которых упала миссис Брендивайн, и бросил у себя в кабинете подборку номеров «Геральд». На то, чтобы их прочитать, у него пока не было ни времени, ни мужества. Из среднего выдвижного ящика своего письменного стола Кристиан достал револьвер «ремингтон» с рукояткой из слоновой кости, из другого ящика – пули. Оружие знакомой тяжестью легло в запотевшую ладонь. В последний раз взглянув на каминные часы, он начал подниматься по лестнице.
Войдя к себе в спальню и обнаружив, что ключ от чердака исчез, Кристиан сразу понял, что имеет дело не с грабителем. Он какое-то время размышлял, не оставить ли оружие, но потом решил все-таки взять его с собой. «Если получит пулю, так ей и надо». У него и сомнений не возникало по поводу того, у кого хватило наглости залезть к нему в студию.
Когда Кристиан поднялся наверх и увидел, что не ошибся, это его не слишком обрадовало.
Дженни Холланд сидела на одном из покрытых простынью диванов лицом к двери. Обмотавшись двумя снятыми с кровати толстыми одеялами, она дула на свои замерзшие пальцы, громко, прерывисто всхлипывая. Ее длинные ресницы намокли и слиплись, по щекам медленно катились слезы. Все пространство вокруг нее – диван, пол – было усеяно сотнями рисунков, которые он делал во время войны.
Оглядевшись и увидев беспорядок в студии, Кристиан понял, что она основательно пошарила у него в мастерской, прежде чем добралась до этих рисунков.
– Проклятие! – Он с силой захлопнул за собой дверь. – Черт бы тебя побрал!
Дженни резко вскинула голову. Рисунки посыпались у нее с колен, а лицо побелело, когда она наткнулась на его ледяной, сверкающий лютым бешенством взгляд. Она увидела револьвер в его руке, и во рту у нее пересохло.
Размашистыми, неверными шагами Кристиан направился к дивану и в считанные секунды оказался рядом с Дженни. Ухватив рукой толстый пучок волос у нее на затылке, Кристиан дернул вверх и поднял ее на ноги – так легко, как будто она весила не больше того котенка, с которым он однажды ее сравнил. Он рванул назад голову Дженни, обнажив горло, и приставил дуло револьвера к нежному изгибу ее подбородка.
– Господи, как же мне хочется сделать тебе больно! – процедил он сквозь зубы, не сводя злобного прищура с ее расширенных от ужаса глаз. – Ты понимаешь? Я хочу сделать тебе больно!
Дженни пролепетала едва слышным голосом:
– Понимаю. На вашем месте я чувствовала бы…
Его рука крепче ухватила ее за волосы, и Дженни охнула от боли.
– Не смей меня опекать! Ты не можешь знать, что я чувствую!
Не сводя глаз с ее лица, он медленно опустил револьвер и бросил его на диван. Ему хотелось схватить ее за плечи и как следует потрясти, но вместо этого неожиданно для себя он поднял ее на цыпочки, приблизив лицом к своему лицу, и грубо накрыл ее влажные, чуть приоткрытые губы своими губами. Поцелуй все не кончался. В Кристиане всколыхнулось желание. Он поднял голову и уставился ей в глаза.
– И ты не можешь знать, что я чувствую сейчас, – сказал он с угрозой, – показать?
Кристиан силком поволок Дженни к кровати. Она закричала, но ее сдавленный хриплый крик не мог вырваться за стены студии.
– Нет! О Господи, не надо! Не делайте этого!
Она царапалась и брыкалась, но плотное шерстяное платье и одеяла мешали бороться. Он толкнул ее на кровать и тут же навалился сверху.
Больно прочесав пальцами темно-каштановые пряди Дженни, он обхватил ладонями ее голову и держал в неподвижности, придавив ее тело своим – пригвоздив руки своими руками, а на ноги забросив свою здоровую ногу. Кристиан скользнул взглядом с ее глаз на губы. Дженни дышала часто и прерывисто, прижимаясь грудью к его груди. Ее тело было ему уже хорошо знакомо.
