Конни Брокуэй - Всю ночь напролет
— Я жду, Энн.
Его рука поднималась все выше и выше по ее ноге к сокровенным глубинам ее тела. Пульс Энн резко участился, от прикосновения его пальцев она мелко дрожала.
— Итак? — спросил Джек.
У Энн не нашлось готового ответа. Она сама не могла этого объяснить и потому наугад подыскивала слова, которых он от нее ждал. Она сидела как на иголках, вздрагивая и ловя губами воздух, жалкая и беспомощная.
— Они этого заслуживали, — проговорила она наконец, захлебываясь от сдерживаемых рыданий.
Он тихо рассмеялся над ее ухом, обдав ее своим теплом.
— Не годится.
Его пальцы снова принялись слегка поглаживать самые интимные места ее тела.
Энн подалась назад, приоткрыв рот. Зубы Джека ущипнули ее за ухо — небольшой привкус боли только придал пикантности наслаждению.
— Итак, зачем вы крали?
— Мне нужны были деньги для приюта.
— Неправда!
Он широко раздвинул ей ноги, а свободной рукой приподнял мягкий бугорок груди над вырезом пеньюара. Опустив глаза, Энн посмотрела на себя: ноги бесстыдно раскинуты, одна рука Джека лежит на ее лоне, пальцы другой поигрывают соском груди, выступавшей над корсажем…
Собрав последние силы, она хотела было встать и уйти, однако у нее не хватило воли.
— Моя прелестная Энн… — пробормотал между тем Джек.
Пламя камина бросало отблески на женщину и мужчину, поглощенных любовной игрой. Дыхание Джека становилось все более глубоким и шумным.
— Прелестная воровка… и лгунья.
— Неправда! — хриплым шепотом отозвалась она, выгнувшись дугой и чуть приподнявшись с кресла, чтобы быть к нему поближе. Нет, в удовольствии, которое она испытывала, не было ничего примитивного.
— Что неправда? То, что вы воровка? Или то, что вы прелестны? В таком случае я с вами не согласен.
Он почти уткнулся носом в ее ухо, медленно проводя влажным языком по ее шее. Энн повернула голову в сторону.
— Я вам не солгала, — прошептала она.
Он не обращал на ее слова никакого внимания.
— Знаете, у меня уже есть кое-какие мысли на этот счет. Не хотите послушать?
О Господи, и как только он может притворяться таким хладнокровным, таким чужим? Все ее существо буквально изнывало от напряжения, словно натянутая тетива лука.
— Ну? — спросил Джек.
Он осторожно посасывал мочку ее уха, по-прежнему лаская ее лоно. Энн закрыла глаза и услышала собственный слабый стон.
— Должен ли я считать это утвердительным ответом?
Сердце затрепетало в груди Энн. Ощущение блаженства судорогами пробегало по ее телу, подобно отдаленным раскатам грома, и она изнемогала от желания.
— Вы выбрали себе это занятие потому, что оно вам нравится. — Его голос, низкий и полный соблазна, доносился до нее будто издалека. Казалось, он был продолжением ее собственных мыслей. — Весь Лондон лежит у ваших ног. Ничто не стесняет ваших движений. Полная свобода! Ничто не связывает вас ни с прошлым, ни с будущим.
Кудесник. Чародей. Слова Джека эхом отдавались в ее сознании, усыпляя ее бдительность, подобно наркотику, между тем как он забавлялся с нею, лишая ее последних остатков воли.
Она обратила к нему лицо так, что его тонкие шелковистые волосы упали на ее щеку.
— Прошу вас… Джек… — проговорила Энн, чуть дыша.
— Тише. — Его голос зазвучал резче. — Вы крали потому, что вас это возбуждало. Разве я не прав?
Его руки уже полностью властвовали над ее телом, доставляя безумное наслаждение.
— Да, — сорвалось с ее губ чуть слышное признание. Он остановился. Еще немного, и она совсем лишится рассудка.
— Умоляю…
Джек убрал руку. Всхлипнув, Энн круто обернулась и снова оказалась с ним лицом к лицу. Впервые за все время сладостной пытки она увидела его глаза всего в нескольких дюймах от себя. Они были полны отчаяния и горели неукротимым желанием.
— Лжете! — отрезал он гневно. — Вы крали в надежде на то, что рано или поздно вас поймают. Вы хотели быть наказанной!
Энн изумленно уставилась на него, пораженная глубоким страданием, прозвучавшим в его голосе.
— Как думаете, Энн, я буду для вас достаточной карой?
Она замотала головой так неистово, что волосы упали ей на лицо, накрыв собой его руки. Джек, схватив молодую женщину за плечи, заставил ее успокоиться.
— Что ж, мадам, — произнес он угрюмо, — сейчас мы это проверим.
Глава 24
— Вы никогда не были для меня наказанием, — промолвила она, и ему искренне хотелось ей верить.
— Вот как? — произнес он так, словно ее слова были ему совершенно безразличны и не означали для него радость или муку. — Что ж, возможно, вы посланы мне в наказание.
Энн молча смотрела на него. Будь они неладны, эти чудные глаза! Она выглядела растерянной и ничего не понимающей. Волосы темным облаком спускались ей на плечи, одна грудь выступала над тугим корсажем, длинные ноги, небрежно раскинутые, представляли собой поистине роскошное зрелище. Глядя в ее темно-синие глаза, Джек не мог не почувствовать ее растущего отчуждения. Сейчас она больше всего походила на пресыщенную любовью уличную девку, но, даже несмотря на это, вызывала в нем нежность. Дотронуться до нее означало для него то же самое, что прикоснуться к обнаженному нерву. И все же, Бог свидетель, он не бросит ее одну. И не допустит, чтобы с ней что-нибудь случилось. Он готов любой ценой защитить ее от Джеймисона.
«Но кто защитит ее от тебя самого?»
Джек отверг эту мысль как нелепую. Энн незачем спасать от того, чего она сама желает. Чувственность, которую он в ней пробуждал, была для нее как наркотик для больного. Она таяла от одного его прикосновения, изгибалась всем телом в ответ на каждую его ласку, трепетала в предвкушении блаженства, в котором он ей так долго отказывал.
— Разве не этого вы так хотели? — спросил он, обогнув кресло и оказавшись с ней лицом к лицу.
Она беспомощно уставилась на него снизу вверх.
Он хотел, чтобы она его боялась.
Но больше всего он жаждал ее любви.
Энн подняла голову. Она все еще держала руки на подлокотниках кресла, как он ей и приказал. Дьявольщина! Это было нечто вроде детской книжки с перекидными картинками: воровка вдруг становилась Энн, Энн превращалась в воровку, и обе сливались в его сознании, так что он уже не мог определить, что было правдой, а что — плодом воображения.
— Что? — Она казалась совершенно сбитой с толку. Ее зрачки расширились, и она выглядела в этот миг трогательной и беззащитной.
— Существуют лишь мгновения, никак не связанные между собой, — ответил он невозмутимо. — Никаких последствий. Никакого чувства вины. Только голос плоти.
Он опустился рядом с нею на колени, чувствуя, как запах ее разгоряченного тела проникает ему в ноздри. Затем он закрыл глаза и глубоко вздохнул, приоткрыв губы лишь для того, чтобы насладиться ее пряным вкусом.
